Советский эльф (СИ) - Елисеенко Сергей Александрович "Сергей Елис". Страница 47

Внутри меня встретило плотное облако табачного дыма и застоявшийся запах перегара. О нём я уже почти успел забыть, но, похоже, здесь обитают люди, которые и выпить могут, и покурить. А ещё, не очень щепетильно относящиеся к чистоте. Третьей частью вездесущего амбре была вонь немытого тела и грязных носков.

Об особенности человеческих носков я узнал ещё во время «проживания» с Хорьком. Тот вообще не считал нужным их как-то менять или просто постирать.

— Пока на мне не трескаются, то чего запариваться? — хихикал он на мои претензии к его нечистоплотности.

В итоге, пришлось отпустить ему пару оплеух, чтобы научился уважать чужое обоняние. После этого, он хотя бы стал мыть ноги. А носки просто перестал носить.

— Товарищи! Кто здесь главный? — спокойным тоном спросил я.

На кровати лежало несколько мужчин, а за столом собралась компания из десятка человека, которые увлечённо играли в карты.

На меня никто не обратил внимания.

— Всем встаааааать! Поворот крууууугом! — перешёл я на командирские интонации.

Вот тут на меня взглянули. Правда, никто даже не дёрнулся, чтобы подняться. Парочка повернула головы, посмотрела на меня с ленивым любопытством, и только один, не отрываясь от карт, предложил мне «закрыть орало и дать мужикам отдохнуть».

Похоже, здесь работают какие-то странные взаимоотношения.

Но, уже привыкший к человеческим закидонам и особенностям поведения, я перешёл на второй уровень общения.

Физический.

Сделав шаг вперёд, хорошенько пнув стол, переворачиваю его. В воздух взлетают карты, стаканы, бутылки и нехитрая закусь. Сразу же раздаются возмущённые крики, и подпитые артельщики грозятся сделать со мной множество плохих вещей.

— Первому сломаю палец. Второму руку. Следующему ногу, — коротко объяснил я будущее развитие событий.

Разумеется, меня никто не послушал.

Самый бородатый и здоровый бросился почти сразу. Раскрыв руки, будто пытаясь меня обнять, он вразвалку побежал на меня.

Попадать в его грязные, во всех смыслах, объятья мне совершенно не хотелось. Да и вообще касаться этого косматого чудовища. Даже медвейлям до такого животного расти и расти. А уж те любят уподобляться своим тотемам. Волки, медведи, паучьи львы и прочие хищники лесов Альказара.

Так что я снова воспользовался ногой, но теперь взял на вооружение приём, который мне когда-то показывали выжившие эльфы с Дальних островов. «Секущая плеть» использовала длину рук и ног бойца, как оружие. В основном, там, конечно, работали нижними конечностями, делая замахи практически из любых позиций. Чтобы в финале передать основной импульс на край рабочего «тела». Получалось действительно что-то, вроде работы кнута. Гибкость, инерция и конечный аккорд с выплеском всей энергии в заданную точку.

В моём случае это оказался большой палец бородатого артельщика. Уж очень удобно он стоял вдалеке от всех и прямо-таки манил, чтобы в него попали.

Тихий шелест рассекаемого воздуха, звонкий шлепок и сразу почти неслышный хруст суставов.

Мужик продолжает двигаться вперёд, но уже понимает, что-то пошло не так.

Боль доходит не сразу, сказывается алкоголь.

Я же отхожу в сторону и даю противнику врезаться в стену за моей спиной.

Грохот, маты и вот он лежит, сжимая повреждённую конечность, что-то нечленораздельно хрипя.

— Ах, ты, сука красная! — орёт второй и, схватив табурет, прыгает на меня.

Орудие у него, конечно, массивное, но совершенно не опасное. Плавным движением ухожу от удара и, сместившись в сторону, снова бью ногой. В этот раз выбираю локтевой сгиб. «Щелчок» попадает снизу, выворачивая руку нападавшего в другую сторону. Вот здесь звук ломаемой кости слышен громче. Так, что все в доме скривились, как от зубной боли.

Он падает. Табурет приземляется рядом, попав ему по лицу.

— Кто следующий на операцию? — холодно спрашиваю я.

— Слышь, Филин, он и вправду Санычу палец сломал, а Витьку руку. Я третьим не пойду, — проговорил кто-то за спинами оставшихся артельщиков.

— Хорош ныть, ссыкло. Сейчас всем скопом навалимся, никакие ногодрыжества не помогут, — ощерившись, ответил стоявший впереди мужик с перебитым носом и половиной одного уха.

— Во-во! Вместе навалимся! Давай, давай! — загомонили все разом.

— А ну стоять, оглоеды! — орёт сбоку Гаврилов, одновременно доставая пистолет, — первый предупредительный, второй на поражение!

Никто не двигается. Уж его-то они знают. И что за контору представляет. А то пришёл тут непонятный, остроухий, да наглый, порядки свои наводить. Примерно так мне виделось, бурлят мысли в голове у этих людей.

Мои предположения оказались правдивыми.

Все как-то понурились, притихли. Оттащили раненых, налили им водки для обезболивания и обеззараживания, как внутри, так и снаружи. Подняли стол и дружно за него уселись.

— Ну что за кипиш? К нам тут в помощь человека прислали, — на слове человек, младший лейтенант слегка поперхнулся, — а вы, быдлятина тюремная, сразу морду чистить кинулись. Или формы не видели?

— Так, это… мало ли, кто форму напялить может? Украл или ещё что, для своих целей. А мы потом виноваты будем, — оправдываясь, прошмякал мужик без половины зубов.

— Может, тебе ещё и удостоверение каждый раз показывать? Ты Дятел, не борзей, а то опять в «санаторий» загремишь, — рявкнул в ответ Гаврилов.

— Понял, понял, молчу.

— Итак, Филин, ты, где там спрятался, «смотрящий» блин недоделанный?! Как вообще такую заваруху допустил? Ты ж сам здесь на «птичьих правах», — осматривая сидевших за столом, продолжил кгбшник.

— Здесь я начальник. Так правильно Дятел сказал, откуда мы знаем, кто он и откуда? Быканул, получил от братвы на орехи, — насупившись, ответил тот.

— Ага, получил. Теперь у вас двое поломанных валяются, которые на орехи дать хотели. Так что, понты ты свои брось. Лучше расскажи ещё раз, что у вас тут твориться. Мы ж помогать приехали, а не в «стенка на стенку» играть.

— Так уже раз сто всё по полочкам раскладывал. Одних бумажек на моих историях записали целую папку. Что ещё говорить?

— Вот сто первый раз и повторишь. И чтобы детально, ничего не пропустив. Усёк?

Глава артельщиков сверкнул глазами в его сторону и сразу же понурил голову, соглашаясь с приказом.

— Вот и хорошо. Вы, товарищ Миндарис, особо на их говор внимания не обращайте. Тут половина сидевших, так что культуры и вежливости в них ни на грамм. А если опять бузить начнут, то зовите нас. Мы пока обойдём окрестности, может, заприметим что необычное, — напутствовал мне Гаврилов, выходя из дома.

Подняв всё ещё валяющуюся табуретку, я сел на неё и, приняв максимально бесстрастный вид, приготовился слушать.

— Значит, на этом участке чаще всего и происходят всякие странности? — уточнил я у Филина.

Мы уже второй час пробирались по чащобе, и глава артели был совсем не рад, что его потащили на холод просто так.

— Да, я же всё чётко пояснил. Работаем все трезвые, я за этим конкретно слежу. Но голоса мужики слышат, фигуры всякие светящиеся видят. Потому, как дневную норму намоем, так сразу в посёлок и бежим. Ночью, так вообще только похезать и выходим. Народ боится, духи лесные, мол, не хотят, чтобы мы это золото у них забирали. Потому и хренячат с ним всякие штуки. То в свинец превратят, когда уже на завод везут, то этой, как его… радио. ахтивностью наполняет, — ответил он.

— Ладно. Иди пока погуляй, тут рядом. Я позову, когда нужно будет обратно идти, — отослал я его.

Конечно, найти дорогу обратно для меня не составило бы особых проблем. Но зачем выдавать лишний раз свои козыри. Тем более, каким-то полузэкам.

Дождавшись, когда Филин уйдёт, я быстро снял шапку и сбросил форменный бушлат. Сейчас мне необходим, как можно более открытый контакт с окружающим миром.

Кусачий мороз мигом начал свою работу, подгрызая мои многострадальные уши и ледяным наждаком кромсая моё лицо.

Я терпел. Всё должно выясниться быстро. Скорее всего, я не успею замёрзнуть до состояния сосульки.