На пути к войне - Ингрид Чарльз. Страница 1

Чарльз Ингрид

На пути к войне

Глава 1

Свирепый ветер с плоскогорий Аризара принес запах катастрофы, огня и пепла, неприятно смешивающийся со свежестью сосен и других вечнозеленых растений. Облако дыма окутало горные вершины, нарушая кристальную, пронзительную чистоту их снеговых шапок. Юноша по имени Рэнд смотрел в окно кабины крейсера и думал, что когда пойдет снег — а это должно было случиться совсем скоро, — погода развеет мрак, а хлопья скроют из вида дымные цвета траура по многочисленным погибшим.

Здесь погибли чоя, люди и зариты. Окно, к которому прижался Рэнд, позволяло не только видеть — оно пропускало холод и запахи. На его родине такого материала не существовало — похожий на стекло, но отличающийся от него, он был столь же чужим, как и расстилающийся перед Рэндом ландшафт. Рэнд положил на окно руку, ощущая холод. Но именно открывающийся впереди вид заставлял его похолодеть от страха. Он мог бы оказаться здесь и должен был оказаться здесь, и хотя он чуть не погиб, эти груды пепла могли бы стать и его могилой.

Он наблюдал, как два высоких чоя бродят между обгоревшими остовами зданий, слегка пошатываясь от порывов ветра, треплющего их одежду. Рэнд был обязан жизнью сильному чоя, вожаку маленькой группы, сейчас рассеянной по ужасающей мешанине развалин. Однако чоя и Рэнда связывало не только спасение жизни: Рэнд разделял душу с этим существом и постигал суть этого разделения не более, чем природу разделяющего их материала, похожего на стекло.

Они с Палатоном были отделены друг от друга, оставаясь едиными. Не сходя с места, Рэнд пребывал вместе с чоя. Чоя негромко переговаривались, их двойные голоса сливались в квартет, руки с двойными локтями поднимались и вытягивались с таким изяществом, какого Рэнду никогда не удалось бы добиться. Сидя неподвижно и наблюдая, Рэнд чувствовал себя статуэткой, которой недостает живости и глубины. Или же жаждущим человеком, опустившимся на колени рядом с покрытой стеклом рекой, который не в силах напиться. Дай мне то, чем обладаешь ты, поделись со мной, позволь летать между звезд так, как летаешь ты…

Рэнд моргнул, когда пожилой чоя запнулся об осколок снаряда, торчащий из земли. Его одежда трепетала за плечами, как крылья ястреба, собирающего клочки истины, разбросанные там и тут по опаленной земле. Более рослый, подвижный чоя поддержал его, по-видимому, даже не заметив этого. Палатон, наследник престола Чо, пилот Хаоса, некогда чужое, а теперь самое родное Рэнду существо. Его будущее. Его проклятие.

Зариты, маленькие, пушистые, пухлые инопланетяне, галопом поспевали за длинноногим чоя, время от времени разбегаясь, но вновь толпясь поблизости, чтобы ответить на его вопросы — они следовали за чоя, как стадо, не замечая этого. Это были рабочие разрушенного космопорта, готовые приветствовать чоя и провести их через руины. Зариты напоминали хомяков, их уши розовели и прижимались к головам, отражая их чувства так же, как усы и хвост выражают эмоции кошки. Заритов доставили сюда на крейсере, но Палатон и Рэнд оказались здесь прежде — именно здесь их души вновь слились — и сразу разгадали немудреную хитрость те, несмотря на то, что зариты казались обеспокоенными желанием помочь.

Рэнд следил, как Палатон остановился и поднял непокрытую голову с густой шевелюрой по ветру, как будто уловил какой-то запах. Толстые пряди его волос спустились с остроконечного рогового гребня. На его голове с выразительным лицом не было заметно ушных раковин, но чоя обладал исключительно тонким слухом. Роговой гребень действовал как проводник звуков. Кроме того, он выполнял другие функции, которых недоставало самому Рэнду, но он догадывался об этом.

Как будто зная, что Рэнд думает о нем, и в свою очередь вспомнив про Рэнда, Палатон обернулся к крейсеру. Его большие, выразительные глаза были неразличимы с такого расстояния, но Рэнд все равно слегка улыбнулся. Он поерзал у окна, желая оказаться снаружи, пройти по опаленной земле. Он мог бы найти хоть какие-нибудь признаки того, что они уцелели, хоть какую-то надежду, что Алекса и остальные выжили, спаслись от свирепого огня и снарядов, разрушивших школу.

Здесь были люди, здания, влюбленные… Рэнд впервые появился на территории школы после вторжения. Он мог только представлять себе замешательство курсантов. Эти здания были наполнены живыми существами, людьми, которые надеялись оказать помощь рослым чоя — непостижимым и нуждающимся в них, а теперь большинство зданий было разрушено до основания, только их фундаменты четкими линиями выступали среди пепла и земли. Окалина виднелась там и тут, где металлическая основа расплавилась, почти исчезнув из вида. Рэнд вновь прикрыл глаза — мысли причиняли ему боль. Он пожертвовал своей жизнью, прошлым и будущим, чтобы оказаться на Аризаре и учиться у чоя — только для того, чтобы все потерять. Здешние чоя оказались изменниками, враги с других планет совершили нападение на них. Этого не ожидал никто из них, даже Беван и Алекса…

Алекса с падающими на лицо короткими кудрявыми волосами, бегущая в ночь, протягивающая руки к небесам — это видение ясно вспыхивало перед глазами Рэнда, даже когда он закрывал их. Он не знал, почему так происходило, но видение повторялось так часто, что в конце концов Рэнд принял его за реальность.

Должно быть, она услышала шум вторжения. Должно быть, решила проверить, в чем дело, была первой, кто уцелел от огня, обратившего многих в пепел. Она всегда спала беспокойно. Странные кошмары, которыми она ни с кем не делилась, заставляли Алексу просыпаться даже в те ночи, когда Рэнд был рядом с ней. Неужели она предвидела вторжение? Неужели предчувствие ее спасло? Но если так, куда она бежала? Рэнд не мог себе этого вообразить, как ни пытался.

Сам Рэнд в то время преследовал беглеца из школы, своего друга и соперника, Бевана, и оба они чуть не погибли при налете на главный порт Аризара, но Палатон пришел на помощь Рэнду, вытащил его из-под развалин и поддержал еле теплившуюся в нем жизнь.

Подобно мистическим близнецам, они были не одной насильственно рассеченной плотью, а одной душой, поделенной между ними, отражающей их сходства и различия… Рэнд вздрогнул и поправил себя, потерев ладонью висок. Я не потерялся. Меня нашли. Он нашел меня. Я жив!

По его телу разливалась тупая боль. Одна рука была перевязана, гипс на ноге тянулся от правого бедра до ступни — нет, не гипс, а что-то напоминающее его. Поверхность повязки была покрыта лиловыми, темно-зелеными и синими пятнами. Иногда Рэнду становилось трудно дышать.

Но еще труднее было вспоминать.

Он вновь прижался лицом к окну, утешаясь видом двух чоя, бредущих по исковерканной земле. Он представлял себе, как из-под их ног взметаются зеленые стрелы травы.

Как будто чувствуя, что юноша наблюдает за ними, Риндалан внезапно остановился и положил свою длиннопалую руку на рукав Палатона. С возрастом голоса его стали пронзительными, жилы на длинной шее чоя натягивались в такт вибрации двойных голосов.

— Разумеется, ты отошлешь его обратно, — одежда развевалась на его длинном, тощем теле. На огромных глазах поблескивали выступившие от резкого ветра слезы.

— Не могу, — из уважения к старшему Палатон остановился.

— Что ты этим хочешь сказать?

Палатон повернул руку ладонью вверх и широким жестом указал на изуродованную налетом землю.

— Он пережил вот это. Вполне возможно, причиной налета был он и другие люди. Я не смогу отослать его домой, пока мы не выясним истину, — и он замолчал, ожидая, пока Риндалан поймет невысказанный смысл его слов.

Риндалан нахмурился.

— Ты не можешь оставить его у себя — это попрание соглашений Союза. Его планету по уровню едва ли можно сравнить с нами. Никакое домашнее животное недостойно такого риска.

— Он не домашнее животное, — нижний голос Палатона угрожающе задрожал, и Риндалан покачнулся, чувствуя угрозу.

Верховный прелат Звездного дома скрыл свою реакцию. Он помедлил, прежде чем сказать: