Меч с камнем. Том 1 (СИ) - Гадышев Дмитрий. Страница 13

— Целы? Оружие не потеряли? Давайте за мной.

Тут моё внимание привлекла мелькнувшая справа впереди в белых клубах кучка вражеских солдат, за ними двигалось что-то очень большое и тёмное. Цепочка взрывов поднялась на левом фланге, бластерные лучи зажужжали во всех направлениях, теперь и справа и слева. Изредка в просвет в дыму была заметна оплавленная груда металла — всё, что осталось от синего флаера. «Бедняга Стейвер», — подумал я, — «Я прощаю тебе то, что ты похитил меня, ведь ты, как всегда, как и сейчас, просто исполнял свой долг». Слева замелькали алые плащи македонианских солдат, вступивших в рукопашную на мечах, оттуда послышался металлический лязг и крики сражающихся. Неподалеку от нас что-то громыхнуло, затем ещё и ещё…

Не замедлила ждать и атака на правом фланге — сверкнула белая вспышка, послышалось шипение, и ослепительно-белый довольно толстый луч прорезал дымовые облака. Эта картина живо напомнила мне видеокассету, которую мы с Сашей смотрели в лагере. С той лишь «небольшой» разницей, что сверкающая искусственная молния теперь могла бы испепелить нас обоих.

— Они запустили аннигилятор! — заорал вдруг над ухом Роб-Рой, сильно перепугав меня.

Мы помчались направо, пригибаясь и поминутно спотыкаясь и падая. Роб-Рой с погибшего второго члена расчёта забрал тело плазмомёта и запасной энергоблок, после чего повернулся к нам, протягивая оружие:

— Отсоедините пустой энергоблок, там кнопка есть. Вот так. Теперь подключайте этот, и тащите за мной.

Луч аннигилятора довольно быстро двигался по земле, сметая всё на своём пути, сопровождаясь бесшумными вспышками. В отличие от того, который мы видели на кассете, он «работал» непрерывно, не угасая ни на миг. Росшее неподалеку дерево за какую-то долю секунды было срезано, точно острейшим ножом. Луч исходил от верхней башни гигантского танка, казавшегося в дыму еще огромнее, борта которого буквально ощетинились стволами всевозможных турельных установок. И все эти стволы стреляли. Вокруг громадины царил огненный хаос, взрывной ад, смешение земли и человеческих тел, и над всем этим жутко спокойно реял белый аннигиляционный луч. Купол силового поля отсутствовал, видимо, его отключили за ненадобностью.

Роб-Рой указал нам яму, на краю которой предстояло разместить тело плазмомёта, а сам присел рядом.

— Аннигилятор расположен слишком высоко, поэтому не так эффективен против мелких целей, нужно прямое попадание, — говорил он, наблюдая за обстановкой, — и мы сейчас для него в мёртвой зоне. Нужно повредить либо ствол, либо башню, тогда появится возможность отступить. А иначе нас всех срежут, когда достаточно удалимся, ясно?

— Да, монсоэро, — ответил Саша, как принято у «чёрных», изготавливаясь к стрельбе.

Роб-Рой что-то переключил, после чего скомандовал: «Огонь!» Саша нажал на обе кнопки в задней части оружия, и оно выдало целую очередь из плазменных шаров.

— Низко взял, смести выше.

Вторая очередь пошла вверх, вроде бы куда надо, но было попадание или нет, мы не узнали. Кто-то пустил сверху реактивную гранату, и она разорвалась очень близко от нашей ямы, следом за ней вторая. Взрывной волной Роб-Роя отбросило прямо в меня, мы покатились и упали, хорошо, что не друг на друга, а то эту тяжесть было бы трудно с себя спихнуть. В ушах зазвенело, но боли я не почувствовал, беглый осмотр формы не выявил крови, значит, осколками не зацепило. А командира спасла броня — у него появился рваный порез на лбу и длинная, но неглубокая царапина через всю щёку. Он уже пытался подняться.

— Всё кончено. Пора уходить.

И тут я понял, что он совершенно прав и нам больше ничего не остаётся делать: дым над полем сражения рассеивался, а значит, мало кто уцелел и оказывал сопротивление. Пот тёк с меня ручьями, — после плотного огня противника всё ещё было очень жарко. Вдруг я вспомнил о Саше, его не было рядом с нами. Он лежал в стороне, и было сразу видно, что сильно пострадал — униформа вся залита кровью. Я бросился было к нему, но Роб-Рой вытащил бластер и ледяным тоном приказал: «Оставь его». Пришлось подчиниться, с болью в душе и уколом ненависти в сердце, как бы ни оправдывало поступок командира то, что в последующем стремительном бегстве тяжелораненый был бы серьёзной обузой.

По взмаху бластера я подобрал с земли плазмомёт и таскался с этой дурой, пока не нашли двух не разбитых лошадей. Мы поскакали по лагерю, стреляя из бластеров во вражеских пехотинцев, подобрали около двадцати человек, включая пару знакомых мне военачальников, — всё, что осталось от полутора тысяч дружинников. Порыв ветра унёс последние остатки дыма, и мы, убегая прочь, могли увидеть панораму сражения.

Весь Аруим был разрушен и сожжён дотла, только кое-где ещё полыхали, чадя, палатки и остатки частокола. Македонианские солдаты цепочкой прочёсывали местность, постреливая из лучемётов в нашу сторону, с вершины холма спускались пять оставшихся танков, монстр-танк больше не стрелял из ближнего оружия, но верхняя башня с огромным стволом подозрительно шевелилась.

Разглядывать их, конечно, времени уже не было, поэтому мы во весь опор скакали на север, к Оберхоту, преследуемые по пятам тут же налетевшими воздушными пехотинцами, которые избежали участия в общем сражении, но зато с лёгкостью пустились в погоню. Вскоре холмы закрыли от нас гигантское пожарище, а воздушная пехота, словно убедившись, что мы следуем в нужном направлении, отстала.

Мы приблизились к Оберхоту, где нас ждал отряд всадников с Райнером во главе. Роб-Рой о чём-то переговорил с ним, и гарнизон крепости в полном составе присоединился к нам. Мы понеслись к лощине, которую, собственно, и должен был прикрывать Оберхот (как я думал, надеясь затеряться в горах). Обогнув небольшой холм, мы вдруг на полном ходу нос к носу столкнулись с вражеским войском, занявшим ложбинку между двумя холмами, и были вынуждены остановиться. Построенные в несколько прямоугольников солдаты стоят наготове, на окрестных возвышенностях появились бронированные всадники, в воздухе пока неподвижно повисли три отряда воздушных пехотинцев. Наши тренированные, закалённые в боях воины, привыкшие ко всяким неожиданностям, в полном безмолвии перестроились в боевое положение, в руках появилось оружие, на лицах — выражение суровой решимости. Я же был настолько ошарашен, что просто сидел подле Роб-Роя в седле и глазел на трёхцветное знамя с гербом, — пронзённым насквозь мечом земным шаром, — развевавшимся над средним подразделением.

От войска отделился отряд человек в тридцать во главе со всадником в красном плаще с серебристым подбоем, в золотистом шлеме с гребнем, как у древних греков или римлян, вместо забрала — чёрная прозрачная пластинка, прикрывающая живые и умные серые глаза, на красивом белоснежном коне и в точно таких же доспехах, как и наш предводитель. Его спутники — все, как на подбор — рослые, мускулистые, в чёрных комбинезонах, с мечами за спиной и масках-капюшонах, делающих их похожими на «нинзя». Все кони и всадники прикрыты голубоватым мерцанием силовых полей. Он подъехал к нам метров на десять, окинул отряд презрительным взглядом и заговорил:

— А, так это ты, Роб-Рой.

Судя по манере начинать разговор, он занимал положение не хуже, чем Роб-Рой до войны.

— Да, это я, Рэм Бугенвиль, — ответил командир, принимая хамскую манеру разговора, — победитель протягивает руку великодушия разбитому и униженному противнику? Так знай же, что мои люди вернее пойдут на смерть, чем на унижения. И заберут с собой несколько сотен ваших приверженцев.

— Я знаю это. Те, кто подавлял выступления мирных граждан, залив кровью улицы Берегового, конечно, скорее выберут почётную смерть в бою, чтобы не получить того, что они заслужили на самом деле. Но я пришёл не для взаимных оскорблений, а хочу кое-что предложить.

— Ты однажды мне уже «предложил». И после этого я, истинный повелитель подземного мира, вынужден скитаться здесь, дышать этим грязным воздухом, с жалкими остатками своей дружины.

— Не истинный повелитель, как ты гордо себя называешь, а всего-навсего тиран-диктатор, взошедший на престол благодаря похищению наследника, ну, то есть, меня. А ещё ты убил моего отца.