Лазурное небо (СИ) - Борик Пан. Страница 51

— Что?! Что во имя Оргвана ты выяснил?! Говори! — Илви пришлось приложить силу чтобы надавливая на плечи раненого, держать его спиной на земле, давая местным травникам залатать раны. Его лицо искажалось гримасой ярости, боли и злобы. Воитель стискивая зубы прорычал, вцепившись рукою в запястье девушки.

— Они идут! Тёмной волной неся смерть. Южный проход и Ягодная долина, оттуда идут! Идут убивать! Идут!

Вокруг началась суматоха. Кто-то хватался за оружие, намереваясь встать на защиту племени. Другие в спешке собирали свои скромные пожитки, запихивая дорогие памяти вещи в наплечные мешки. Орочья стоянка превратилась в неконтролируемый муравейник, где каждый член заботится лишь о своей шкуре. Рюка закрыла веки раненого. Погиб — поняла Илви, сложив руки покойника на торсе.

— Рюка, где Ягодная долина и Южный проход? Насколько это далеко?

— Южный проход — это граница эльфийских земель и людских, а Ягодная поляна в нескольких часах езды отсюда.

— Плохо дело. — Озвучил мысли подруги балтус. Сам чужеземец уже трясся от страха, ощущая в венах нарастающий адреналин.

Ужасной громкий хлопок прервал беготню, приковал внимание. Из своей хижины медленно, заложив руки за спину, выходил глава племени, и по совместительству вождь. Он окинул взглядом своих сородичей, сделал паузу перед началом речи, и принялся говорить:

— Враг близко братья и сёстры. Но наши мудрые воины предвидели это, и отправились в путь на поиски новых земель. Свер, Балгруф, Вильяр, Грибош, Лукриш — они двинулись в сторону пустующей цитадели. Все видели её переходя через Южные горы. Иного выбора у нас нет, и каждый понимая это, вынужден найти в себе мужество и смелость принять вызов брошенный нам Судьбой. Какой бы итог не приготовил для нас Оргван, сражайтесь достойно, прикрывайте спины друг друга и помните о собственной безопасности. Мы отправимся в путь незамедлительно! — Орк и дальше кричал мотивирующие слова, однако Илви достав из-за пазухи данную шаманом карту, постелила её на животе погибшего, спрашивая Рюку о той самой цитадели. Когда давняя подруга указала на обведенный чернилами кружочек, воительница вовсе не удивилась, предвидя такую ситуацию. Ведь распинающийся шаман изначально говорил о походе её отца, и стало быть теперь исход этого разведывательного похода станет ясен, решится судьба орочьей общины.

Илви уже понимала что будет делать, знала что обязана сделать. Ей следовало лишь поговорить с Мэгбором, с глазу на глаз, наедине…

Она была готова раскрыть все карты, рассказать обо всём и ничего не утаивая признаться в связях с эльфами. Шаман принял эту правду спокойно, будто бы уже владея этими сведениями. Когда воительница предложила план, опорой которого являлись бойцы длиноушек, идущие в бой пока орочьи воины отступают, Мэгбор дал согласия. Он не перебивал пока девушка говорила, слушал внимательно, не сводя глаз с двух лазурных огоньков. Балтус тоже проявлял завидный интерес, правда продиктован он был страхом. Что будет дальше, что же будет? — спрашивал он себя. А его подруга уже знала ответ, но молчала, скрывая болезненную правду. Будет бойня, что реками крови пропитает землю…

Фредрик не отличался терпеливостью, и уже успел проклясть обоих давно ушедших разведчиков. Ему показалось (да что тут говорить, он поверил) в то что они осмелились сбежать, предав его доверие. Этими мыслями он мог поделиться лишь со своим вторым Я, но уж точно не с Урнелом, сидящим рядом и жующим хлеб. Сам принц отказался от перекуса, волнуясь и страдальчески вздыхая. Вся уверенность в своих будущих победах покинуло сердце молодого кронпринца, оставив лишь страх. Ведь он один, без клинка что встанет на его сторону, перекрывая дорогу неприятелям. Рыжего эльфа он не боялся, понимая что тот далёк от интриг и игр домов.

Так и сидели, слушая треск костра и наблюдая лошадей привязанных поводьями к стволу дерева. Было холодно, ледяной ветер пронизывал тонкие одеяния дворянинов. Конечно же они даже и думать не могли, что прямо сейчас в менее чем ста метров затаившись в кустах сидела Брелиана, в очередной раз наблюдая за своей целью используя подзорную трубу. Но большей неожиданностью для длиноушек стали нарушители спокойствия, с гамом ступающие неподалёку. Как только шум достиг Фредрика и Урнела, оба переглянувшись поднялись с поваленного бревна и медленно стали отходить в противоположную сторону от шума. Клинок рыжего эльфа остался прикреплённым к седлу, а до него добрых пять шагов, и не факт, что добираться до него сейчас было верным решением.

Непонятные слова, крики, топот огромного числа ног — всё это грозовой тучей приходилось где-то за кустарниками. Возможно дворянам и не следовало бояться, не зная всей ситуации, но в тот момент они знатно струхнули. Брелиана тоже услышала топот, гам прорубающий себе путь через всё живое. Девушка спешно скрыла лошадь и на корточках решила разведать источник шума. То что она увидела, было по меньшей мере ужасно, и по большей катастрофически.

Затаившись в кустах, блондинка наблюдала за огромным морем чёрных тел, идущих без какого либо строя. Они шли вперёд, держа в руках холодное оружие и луки. Некоторые из них оседлали гигантских крыс, достигающих размеров лошади. Писклявые грызуны оставляли за собой помёт, в их красных глазах читалась жажда крови. Брелина подавила порыв извергнуть завтрак, так же тихо покидая своё укрытие. Она не знала успели ли скрыться Фредрик и Урнел, но очень надеялась что да. Впрочем, если они погибнут здесь, это будет не так уж и плохо. Следовало уезжать и как можно скорее, но слишком наглое животное, то ли испугалось, то ли решило показать характер, танцующей походкой отдалялось от наездницы. В конечном итоге когда Брелиана решила быстрым рывком схватить лошадь за поводья, та ринулась от неё в противоположную сторону, выбегая из густого кустарника, прямо навстречу морю жаждущих крови существ. По звуку стало понятно что кобыла была, была и её не стало. Выругавшись блондинка двинула в сторону лагеря сородичей, да так быстро что забыла про всякую осторожность, прорываясь через колючие ветви. В тот момент Матерь решила уберечь своих детей, иначе и не скажешь…

— Нужно бежать! — Заявил Фредрик нервно бегая глазами по ближайшим кустам, за которыми всё отчетливее слышался гам и топот ног.

— Не имею ничего против. Тогда на лошадей… — Урнел не успел договорить, нечто с ужасным визгом вцепилась в глотку кобылы, вынырнув из кустарника. Лошадь пошатнулась, совершила несколько шагов, но было уже поздно. Хищник слишком сильно вцепился двумя острыми клыками в её плоть, прокусывая и помогая себе лапами, усеянными когтями. От этого зрелища Фредрик закричал наполненный ужасом. Ну а кто бы не испугался вида гигантской крысы нападающей на мирно стоящую кобылу? Благо вторая лошадь успела отойти в сторону хозяев, и Урнел сумел достать прикреплённый к седлу клинок. Сверкнула сталь в руках рыжего эльфа, за его спиной скрылся Фредрик, понимая что это может быть последние минуты его жизни.

За грызуном показалась пятёрка чёрных тел, выкрикивающих то ли ругательство, то ли угрозу. Все они имели ужасно длинные уши, кончики которых не сужались, в отличие от эльфов. Их внешний вид говорил об ужасной нечистоплотности, к тому же смрад давал понять что гневно настроенные персоны пренебрегают водными процедурами. Один из них держал копьё, второй громадную палку, третий с рассечённой губой пытался ухватиться за усы крысы, в то время как двое его собратьев с ножами медленно подступали к Урнелу. Рыжий эльф не был мастером клинка, однако некоторые приёмы всё же знал и даже неоднократно использовал во время дуэлей, не смертельных конечно же.

Ловким движением змеи длинноушка кинулся в атаку, пройдясь лезвием по виску противника. Того что с копьём настиг удар Урнела, нанесённый с разворота. Лошадь испуганно била копытами, омерзительный разносчик чумы залез мордой во внутренности мёртвой кобылы, наслаждаясь добычей. Троица чёрных, ужасно воняющих с волдырями на теле, кинулась на эльфа, в едином порыве злости. Возможно на этом и закончилась бы история выходца из дома "Жёлтых воробьёв", но его жизнь спасла свистящая стрела, вонзившаяся в голову одного из нападавших. Атаку второго Урнел смог отбить, а третьему даже умудрился нанести удар, впрочем, и сам был ранен, нож недруга оставил памятную царапину на его плече.