Он приходит по пятницам - Слободской Николай. Страница 33

– Так ты-то как сюда залетел? – Миша вернулся к своему оставшемуся не отвеченным вопросу, – у тебя здесь кто-то из знакомых работает? Или по делу приходил? Знаешь что, пошли к нам в лабораторию – там у нас нормально, посидим, поговорим.

Однако его собеседник приглашение решительно отверг, хотя и не без видимого сожаления:

– Нет, Миша! С удовольствием бы, но не могу. Тороплюсь – меня тут машина ждет и дел невпроворот – не получается… Понимаешь, такие обстоятельства… Ты верно сказал, я действительно юридический окончил, работаю в милиции, и сюда, в ваш институт, я по делу приходил. И, скорее всего, еще не раз приду.

– А-а-а. Вот оно что! – Миша моментально сообразил, о чем идет речь. – Это ты про Мизулина, электрика нашего говоришь?

– Верно. Этим самым делом я и занимаюсь. Но… – Костя опять улыбнулся, однако на этот раз по-иному: прости, дескать, брат, но… – Идти мне надо. А поговорить, конечно… обязательно поговорим. Давай сделаем так: приходи ко мне сегодня домой. До пяти я сильно занят, а после шести приходи. Ты как сегодня? Сможешь вечером прийти? – и, получив от слегка растерявшегося Миши утвердительный ответ, продолжил: – Всё. Жду тебя в шесть или попозже – как сможешь, так и приходи. Я живу один, квартира отдельная. Посидим, поболтаем, всё обсудим. Да и дело у меня к тебе есть. Серьезное. Тебе ведь, я помню, сильно нравились рассказы про Шерлока Холмса. Так ведь?

– Чего?! – опешил Миша. – Нравились. Да и сейчас нравятся. О чем ты?

– Ну, вот видишь. Всё правильно. Приходи. – ничего не стал объяснять ему говорящий загадками собеседник. – Вот адрес. – Костя достал из кармана блокнотик, черканул три слова и, вырвав листочек, протянул его Мише. – Всё. Буду ждать.

Он сунул приятелю руку, крепко пожал протянутую ему в ответ, и, уже сделав, вроде бы, движение в сторону выходной двери, добавил, слегка замявшись и не выпуская Мишиной руки:

– Только знаешь что? Не говори пока никому, что мы с тобой знакомы. Вообще про меня не упоминай. Я тебе потом всё объясню. Вечером.

После этой странной и, можно сказать, намекающей на какую-то тайну фразы Костя улыбнулся широкой улыбкой на прощание и бодрым шагом отправился к выходу, не оборачиваясь и как бы даже забыв про весь только что состоявшийся разговор.

Миша остался на месте с блокнотным листочком в руках и несколько секунд стоял в нерешительности. Вся эта непредвиденная встреча и разговор с полузабытым одноклассником развернулись так стремительно – с появления Кости у вахтерской до прощания с ним прошло не больше трех-четырех минут, – что у Миши просто не было времени осмыслить происходящее и задать те вопросы, которые возникали самым естественным образом и ответы на которые могли бы существенно прояснить ситуацию. К тому же неожиданно встреченный Костя вёл себя так напористо и так бесповоротно взял на себя инициативу в разговоре, что Мише (который и сам был достаточно бойкий паренек, непривычный к тому, чтобы кто-то доминировал над ним, а он покорно следовал туда, куда его ведут) пришлось смириться и не противиться Костиному напору – ну, не спорить же было с ним? И некогда было, да и невежливо бы это выглядело.

Однако теперь, когда поезд уже ушел, Миша был не уверен, что вел себя наилучшим образом. Получается, что я обещал ему прийти; молча, но согласился, – без удовольствия размышлял он про себя, – А надо ли мне это? И чего он так в меня вцепился? Зачем я ему? Да и не похоже это на Коку, ничего подобного я за ним не замечал. И эти его обмолвки: ну при чем тут Шерлок Холмс? Какое-то серьезное дело… какие у нас с ним дела могут быть? И почему молчать про знакомство? Чёрти что! Загадки, намеки… В шпионов что ли он не наигрался – работает в милиции, вот и строит из себя тайного агента… Не ходить что ли?

Тем не менее, Миша и сам уже знал, что пойдет – заброшенный Костей крючок уже крепко застрял в нутре нашего героя: просто так от него не освободишься. Царапнувшее его загадочное Костино поведение и брошенные вскользь его намеки не прошли бесследно – не тот был у Миши характер, чтобы не попытаться узнать, о чем всё-таки шла речь и что эти намеки означали. А самое главное: Костя занимался мизулинским делом – разве можно было упустить случай хоть что-нибудь выяснить?

Надо здесь сказать, что описанная встреча у подножья институтской лестницы произошла во вторник – то есть через пару дней после того, как был обнаружен пресловутый труп. А за день до событий данной главы – в понедельник – весь НИИКИЭМС жужжал как потревоженный улей. Узнавшая всю подноготную кадровица, несмотря на свою профессиональную привычку держать язык за зубами, в этом случае не стерпела и выложила услышанную ею историю своим институтским приятельницам (присовокупив свои собственные переживания в субботний день и начиная рассказ об этом с неожиданного звонка Хачатряна). А дальше эта невероятная сага о ходячем мертвеце с удивительной скоростью распространилась по всем закоулкам институтского здания. По пути в повествование вплетались и некоторые дополнительные пряди: рассуждения сотрудников о главной героине Бильбасовой, на рассказе которой и зиждилась эта повесть, о Мизулине, с которым в свое время был знаком кое-кто из техотдела, внесла свою лепту и Нина-кладовщица, у которой теперь не было оснований скрывать от общественности, кто первый в институте узнал об этом потрясающем деле. Высказывались разнообразные соображения, предположения, догадки и всё это сплеталось в запутанный клубок, начинающий уже терять какую-либо связь с обыденной логикой и здравым смыслом. Уже трудно было понять, где здесь исходная версия, основанная на рассказе вахтерши, – и сама по себе абсурдная и откровенно невероятная – а где присоединившиеся к ней домыслы тех, кто сам в событиях не участвовал, но старался, в меру своих способностей и склонностей, как-то их расшифровать и объяснить.

Именно в таком, уже дополнительно запутанном виде, Миша впервые услышал известную читателю историю, когда заявился в понедельник на работу. Нет сомнений, он был ужасно заинтригован услышанным – а кто бы не был заинтригован? весь НИИКИЭМС, забыв про текущие дела, только об этом и говорил. Как Миша мне рассказывал, голова у него просто пошла кругом [5]: с одной стороны, совершеннейшая бессмыслица, какие-то дикие бабьи бредни, но с другой – труп-то Мизулина налицо, его-то никуда деть невозможно.

И вот это-то обстоятельство, брошенное на чашу весов – идти / не идти – определило Мишину судьбу.

– Пойду, – решил он. – Чего-нибудь да узнаю.

Сунув листок с адресом в карман, он поплелся на третий этаж, в свою 317-ю комнату.

Глава десятая. Холмс и Ватсон: распределение ролей

Прежде чем приступить к описанию событий, последовавших за столь незначительной, на взгляд стороннего наблюдателя, встречей двух одноклассников, я перечитал уже законченную мною предыдущую главу и с прискорбием убедился, что проштрафился (в который раз!) и должен опять просить снисхождения у читателей. В композиции этого отрывка я вижу два грубых ляпсуса. Один бросается в глаза уже в самом начале: глава названа Генеральский сын, а тот, кто прочитал ее до конца, знает, что ни о каком генерале, тем более о его домочадцах, в главе нет ни малейшего упоминания. Положим, расшифровать это название нетрудно: раз она выводит на сцену нового героя (да еще сказано, что персонаж этот займет важное место в сюжете), можно почти не сомневаться, что, подыскивая название, автор имел в виду этого самого героя – Костю Коровина. Предположение это абсолютно верно, и, тем не менее, отсутствие пусть краткого, но явно выраженного указания на то обстоятельство, что Костя происходит из семьи генерала (скоро мы увидим, что это не совсем так), приходится считать непозволительной оплошностью автора.