Вызов принят - Ингрид Чарльз. Страница 7

Шторм посмотрел на мониторы. Колонки цифр, показывающие, в каком состоянии находится организм больного, даже такому невеликому специалисту в медицине, как он, говорили, что человек, лежащий перед ними, вряд ли когда-нибудь поднимется с постели.

Джек посмотрел на большой экран, занимающий половину стены. То, что наблюдение за Джонатаном велось постоянно, было ему понятно, а вот определить, человек или компьютер осуществляет его, он не мог.

– Какие у него шансы? – спросил Джек, подойдя к экрану постоянного наблюдения.

– Его жизнь можно поддерживать сколько угодно, но будет ли в этом смысл... – экран не загорелся, но по неровному голосу, раздавшемуся в микрофоне, Шторм понял, что разговаривает не с машиной, а с человеком. Да и сам смысл ответа выдавал чисто человеческий мозг – машину всегда беспокоили только механические функции, о смысле жизни и её цели она задуматься не могла.

Джек взглянул на Элибер, все еще стоящую у входной двери, и тихонько спросил:

– Как ты думаешь, Джонатан примирился со своей участью?

Элибер покачала головой:

– Я не знаю, Джек. Он хмыкнул:

– А жаль. Например, мне хотелось бы понять, увезли Калина или он уехал по собственной воле.

– Калин ни за что не оставил бы Джонатана в таком состоянии, – с негодованием ответила она.

– Не говори так, Элибер, – покачал головой Джек. – Пока мы видим как раз обратное – Калин оставил его. А вот по собственной воле или по принуждению – это вопрос.

Щеки Элибер залились пылающим румянцем:

– Джек Шторм, как же ты можешь такое говорить! Джек посмотрел на нее кротко и нежно:

– Мне надо знать, а поэтому я обязан задавать вопросы. Кто нашел Джонатана? Куда они летали? Может быть, Святой Калин посещал какие-то митинги на периферии Доминиона, и там их застигли беспорядки? А может быть, они были перехвачены кем-то неизвестным? Где искать виновников – среди врагов или среди друзей? Вот в чем вопрос.

Элибер подошла к нему и тихо сказала:

– Извини, а я думала...

Джек улыбнулся и посмотрел на человека, лежащего в огромной медицинской люльке:

– Джонатан, ведь ты был и моим другом. Что бы ты рассказал мне, если бы пришел в сознание?

Шторм положил свою руку на неподвижное плечо первого помощника Калина. Вдруг – по безжизненному телу прокатилась судорога. Элибер охнула от изумления, и звук её голоса слился с сиреной включившейся сигнализации. Экраны мониторов засветились вспышками яркого света. Джек отдернул руку и инстинктивно отскочил на шаг от кровати.

– Что происходит? – крикнула Элибер голосом, напряженным от страха.

Тело Джонатана прыгало и извивалось. Из-за конвульсий нарушились контакты, и сейчас много проводов, питающих тело, висело в воздухе. Джек знал, что врачи вот-вот будут здесь, а пока ему надо хоть как-то удержать больного на кровати. Он подошел к уокеру и обхватил его тело своими сильными тренированными руками.

Шторму казалось, что время течет очень медленно, как настоящий тяжелый загустевший мед, а он, Джек, застрял в его гуще и не может выбраться наружу. Он слышал голос Элибер, но не мог разобрать слов, которые она говорила, – они были слишком растянутыми для него. Он хотел понять, что происходит, и вспоминал мучительно и долго, что вывести Элибер из равновесия очень трудно, но мысли путались и увязали в густой массе времени. Шторм не мог понять ничего. Он не ощущал той энергии, которой наполняли тело Джонатана работающие приборы, не слышал треска электрических разрядов, от которых дыбом вставали волосы, он видел одно: руки личного телохранителя Калина схватились за его руки и тянули его упругое тело вниз, а глаза – до этого безжизненно закрытые – широко раскрылись и уставились в потолок.

– Помогите! – громко прохрипел больной, и врачи госпиталя вырвали его из рук Джека.

– Эта кома была вызвана гипнозом. – Баластер чмокнул и поджал бледные губы. – Кстати, гипнозом очень плохого качества. Насколько я понимаю, Джонатан мог бы умереть.

– Самогипнозом? – растерянно переспросил Джек. Министр полиции пожал плечами:

– Как знать! Персонал говорит, что сейчас телохранитель Его Святейшества отдыхает. Насколько я понимаю, от него вы узнали о Святом Калине гораздо больше, чем от кого-нибудь другого.

Джек нахмурился, вспомнив поток бессвязных слов, выплеснувшихся из Джонатана перед тем, как врачам удалось разорвать их руки.

– Боюсь, что из этого ничего нельзя понять, – тяжело вздохнув, сказал он.

– Понятно, – с явным недоверием в голосе произнес министр и посмотрел на Элибер. – А вы? Возможно, вам удалось что-нибудь уловить в этом потоке?

– Я? – вздрогнула Элибер. её лицо все еще было иссиня-бледным. – Я п-по-д-д-думала, что он умирает, – запинаясь, сказала она.

Вандовер помолчал и, надменно задрав голову, произнес:

– И это огорчило вас, леди? Насколько я понимаю, в мальтенских трущобах вам приходилось довольно-таки часто сталкиваться со смертью!

Элибер вспыхнула, сжала кулачки и уже хотела ответить что-то министру, но Джек встал между ними и с высоты своего роста посмотрел на маленькую и щуплую фигурку Баластера:

– Вы – министр полиции, – спокойно сказал он. – И поэтому вы должны с большой осторожностью обращаться с находящимися с вами рядом людьми. Император нуждается не только в ваших делах, но и в вашей корректности.

Баластер попятился к дверному проему и сказал сквозь зубы:

– Император послал меня к вам, чтобы сообщить, что завтра, а-а-э, перед вашей процедурой... он готов с вами встретиться. С другой стороны, мы оба предупреждаем вас, что вы находитесь в безопасности только в этом крыле дворца. Доброй ночи, леди Элибер и командир Шторм, – министр откланялся и исчез за дверью.

Элибер вздрогнула и помахала в воздухе руками, будто пытаясь отогнать от себя липучий призрак Вандовера Баластера, и опять вспомнила беспомощно лежащего Джонатана.

– Ужас! – поежившись, сказала она.

– Ты права, – кивнул Джек. – Калин не мог бы бросить его по собственной воле. А мы... насколько я понимаю, нам опять придется разочаровать Вандовера. Элибер, ты могла бы вывести меня отсюда?

Она прижалась к нему:

– Конечно. Но куда мы пойдем?

– Знаешь... – Джек задумался. – Из того, что говорил Джонатан, я не понял почти ничего. Но слова “комната для медитаций” он повторил три раза. Значит, с этой комнатой связано что-то очень важное.

Элибер понимающе кивнула:

– Хорошо, Джек. Значит, туда мы и отправимся.

Комнаты Святого Калина очень много смогли бы рассказать о своем владельце внимательному человеку. Того, что на человеческом языке принято называть роскошью, не было здесь и в помине. И все же эта комната была богата и роскошна – тысячи удивительных экспонатов, вывезенных из далеких миров, наполняли ее. Джек отдышался. Им все-таки удалось проникнуть в апартаменты Его Святейшества, не потревожив ни траков, стоящих у дверей резиденции, ни бдительного уокерского персонала. Шторм оглянулся по сторонам и с непонятной ностальгией подумал, что у него никогда не было уголка, который он по праву мог бы назвать своим домом. За редкими исключениями, почти всегда ему приходилось ютиться либо во временных помещениях, либо в бараках.

Элибер осторожно присела на маленький диванчик у столика, сделанного из настоящего красного дерева.

– Я еще никогда в жизни не была в калиновской комнате для медитаций, – задумчиво сказала она.

Джек заметил удивительную чистоту и опрятность помещения. Создавалось впечатление, что хозяин комнаты отлучился на минуту и вот-вот вернется назад.

– Он планировал вернуться, – тихо сказал Шторм.

– А может быть, у него было слишком мало времени на сборы, – робко возразила Элибер.

Джек остановился у узенькой винтовой лестницы, ведущей в комнату для медитаций, и оглянулся на свою спутницу:

– Поднимемся?

– Н-нет! – нерешительно сказала она. Он улыбнулся: