Гимназистка. Нечаянное турне (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна. Страница 33

— Мисс Мэннинг выразила желание вернуться в Англию, прервав турне, — с кислой миной сказал Песцов.

Но Соболев уже дёргал сонетку, вызывая коридорного. Оставлять нас с Песцовым без присмотра он не собирался.

— Я не могу позволить, чтобы дама уехала от нас в таком состоянии, — заявил князь. — Пусть не магией, но народными средствами мы вернём ей голос. Я настроился услышать концерт, и я его получу.

Боже мой, что же делать? Уехать, пока я выдаю себя за больную, не дадут. Но даже если я притворюсь, что голос вернулся, оперные арии не исполню, как бы меня ни уговаривали, а Соболев, кажется, и без того полон сомнениями в моей личности…

Глава 16

Собственно, мне даже не дали самой собраться. Князь заявил, что поручит упаковать и привезти мои, точнее, мисс Мэннинг, вещи и что ручается, что оттуда ничего не пропадёт.

— Ни одной ленточки не будет утеряно, уверяю вас, дражайшая мисс Мэннинг. Всё будет собрано и доставлено в целости и сохранности.

Он говорил столь убедительно и улыбался столь дружелюбно, что появилась твёрдая уверенность: все вещи буду осмотрены, и не на раз. Боже мой, а ведь я даже не знаю, что там лежит! Вдруг мисс Мэннинг возила с собой что-то компрометирующее, да ещё в крупных объёмах? С другой стороны, если даже употребление кокаина не считается чем-то предосудительным, то что такого у неё могло быть в багаже? Что в России может быть запрещённым?

Я бросила отчаянный взгляд на Песцова, тот и сам казался растерянным, но тем не менее пришёл на помощь:

— Ваша Светлость, не лучше ли позволить мисс Мэннинг отдохнуть хоть немного, поужинать, принять ванну.

— У меня в её распоряжении будет ванна куда больше. И горничная. И целитель. Я всё же настаиваю, чтобы вас осмотрели, мисс Мэннинг. Такое потрясение не могло пройти бесследно. Я не хочу, чтобы мир потерял прекрасную певицу.

Приоткрытая форточка заманчиво манила. Появился соблазн перекинуться и сбежать, оставив все проблемы на Песцова. Он талантливый, непременно что-нибудь придумает для спасения собственной пушистой шубки. Останавливала только неуверенность в том, что удастся выбраться из города, и уверенность в том, что с документами придётся распрощаться.

В дверь постучали, и после командного «Войдите» от Соболева на пороге возник коридорный и, нервно дёргая глазом, проблеял, что сани уже поданы к входу. Блеянье получилось столь выразительное, что невольно закралось подозрение, не Овечкин ли он. С другой стороны, не будет же гордый представитель звериной фамилии работать на столь неприметной должности? Или это зависит от самой фамилии, и Овечкины и Барановы могут работать где угодно без урона звериной чести?

— Мисс Мэннинг, прошу вас, — предупредительно сказал Соболев. И даже улыбнулся, хищно так.

— Простите, но я вынуждена отказаться. Я устала и нуждаюсь в отдыхе, — почти невежливо ответила я, изо всех сил напрягая горло, чтобы говорить как можно неразборчивее. Увы, на певучее контральто мисс Мэннинг мой голос не походил ни в малейшей степени.

— Отдохнёте в моём доме.

Соболев уставился на свою руку, сжимая и разжимая пальцы, словно раздумывая, какое заклинание лучше применить. Я внезапно вспомнила плетение от ментального воздействия и использовала его на всякий случай на себя и Песцова. Не хотелось бы, чтобы сообщник выдал что-то, касающееся меня, и не важно, правду или свои домыслы. Домыслы было бы ещё хуже: подозреваю, что они ещё страннее правды.

Песцов сделал большие глаза, то ли заметив, что я на него бросила плетение, то ли, что более вероятно, пытаясь донести, что с князем спорить не стоит.

— Пойдёмте, же, мисс Мэннинг, — нетерпеливо сказал Соболев. — Всё, что нужно, сделают без вас. И вещи соберут, и за номер заплатят. Даже не беспокойтесь.

— Я бы хотела оставить номер за собой, — напротив, забеспокоилась я.

— К чему вам лишние траты, мисс Мэннинг? — по-доброму улыбнулся Соболев. — Когда будете уезжать, я распоряжусь, чтобы вас отвезли прямо к поезду, так что необходимости сохранять за собой номер у вас нет.

— Не хотелось бы злоупотреблять вашим гостеприимством.

— Помилуйте, мне в радость принимать столь красивую даму. Или вы боитесь, что не дойдёте? Тогда я распоряжусь, чтобы вас вынесли.

Последнее звучало уже открытой угрозой. Устроить скандал? Ни на миг бы не засомневалась, если бы не необходимость соответствовать облику мисс Мэннинг. Приличный скандал шёпотом не устроишь, а стоит мне заговорить чуть громче, и Соболев непременно поймёт, что английский язык мне неродной, что, в свою очередь, вызовет кучу ненужных вопросов. На Песцова я посмотрела весьма мрачно, он же лишь руками развёл. Я глазами показала ему на шкаф, на котором лежали жизненно необходимые мне учебники с документами. И если с учебниками я расстаться могла, пусть и с душевными страданиями, то без направления от Шитова моя жизнь усложнялась ещё больше. Как ни странно, Песцов понял, сделал пару мягких неслышных шагов к шкафу и даже нащупал нужное.

— Ваша Светлость, мои вещи тоже соберут? — как ни в чём не бывало спросил он.

— Разумеется, — бросил Соболев. — Не оставлять же мисс Мэннинг без дружеской… гм… поддержки близкого человека? Вы едете с нами.

— Я хотел бы захватить саквояж с самым необходимым сразу.

Песцов, прижимающий невидимые для остальных книги к животу, со стороны выглядел наверняка очень забавно, поскольку Соболев с трудом сдержал улыбку, когда на него взглянул. Но сдержал и довольно серьёзно разрешил:

— Захватывайте. Но прямо сейчас. Не тяните.

Песцов кивнул в знак того, что понял, и шмыгнул за дверь так, что только хвост мелькнул бы, если бы таковой имелся в этой форме. Я же принялась медленно собираться под тяжёлым княжеским взором. Интересно, в чём именно меня подозревает Соболев? Неужели в том, что Волков втёмную разыграл своего агента? Тогда любой должен был понять, что в такой ситуации никто не стал бы хранить имя нанимателя в тайне. Выгораживать того, кто пытался тебя убить, стал бы только полный идиот. С другой стороны, Соболев мог вообще сомневаться в нашей версии случившегося, слишком она ненадёжная.

Песцов тянуть не стал со сборами, и мы столкнулись уже на выходе из моего номера. В руке незадачливый антрепренёр держал толстенький саквояж, в котором, как я очень понадеялась, нашлось место для моих книг. На мой выразительный взгляд, Песцов не менее выразительно прикрыл глаза. Это можно было понять и как, что я ему надоела до смерти, и как, что мне можно не волноваться. Впрочем, второе не исключало первое.

Вниз мы спустились втроём, но в холле к Соболеву подошёл щеголеватый молодой человек, которого нам представлять не стали, князь поднял руку, призывая того не открывать рот, и лениво протянул:

— Дмитрий Валерьевич, вас не затруднит проводить даму до саней? Мне нужно решить ещё пару вопросов.

— Разумеется, Ваша Светлость, — сразу согласился Песцов и подхватил меня.

Лишь только мы отошли на пару шагов, я бросила на нас полог молчания и выдохнула:

— Что будем делать?

Песцов предостерегающе зашипел и воровато оглянулся на Соболева. Пришлось его успокоить:

— Нас никто не слышит. Давайте быстрее решать, что делать. Мои книги у вас с собой?

— Разумеется, — проворчал Песцов. — Что делать, что делать… Да уж, влипли мы в межклановые войны. Почему вы не сказали, Елизавета Дмитриевна, что вы с Волковым состоите в близких отношениях, а?

Он выглядел столь возмущённым моим коварством, что я даже смутилась. Ненадолго, потому что сразу вспомнила, что это неправда.

— С чего вы выдумали этакую чушь, Дмитрий Валерьевич? — возмутилась я. — Не состою я с Волковым ни в каких отношениях. Более того, никогда не состояла.

— Неужели? Не думаю, что он абы кому дарит свои плетения, — ядовито заметил Песцов. — Только не говорите, что использовали не его. Если Соболев сказал, что похожее, значит, точно — волковское. Не зря господин штабс-капитан так бесился, ох не зря. Зачем вы вообще использовали плетение со столь приметным результатом?