Гимназистка. Нечаянное турне (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна. Страница 62

— Даже горничной? — ехидно спросил Песцов. — Вдруг ваши поиски затянутся надолго и я захочу есть?

— Не волнуйтесь, не затянутся. Закрывайте же.

Песцов лениво подошёл к двери, которую Волков приоткрыл лишь на ширину собственного поджарого тела. Ключ провернулся в замке с неприятным лязгом, и я застряла в номере на неопределённое время. Пока мне было не до переживаний: в коридоре Волков запустил сканирующие плетение, решив методично проверять все помещения, вытесняя меня к загонщикам. Но меня-то уже в зоне загона не было. Только не оказалось бы ловушкой кажущееся безопасным место. Я подошла к окну: при всём желании незаметно не вылезти. Разве что ночью.

Наверное, Песцов тоже решил взглянуть, не удастся ли удрать через окно, потому что врезался в меня совершенно неожиданно для нас обоих, после чего выдал длинную и не совсем приличную тираду. Я встала так, чтобы меня ни в коем случае нельзя было заметить с улицы, частично развеяла плетение, чтобы можно было нормально поговорить, и заодно поставила полог от прослушивания.

— Ругаться будете потом, когда меня тут не будет, — сурово сказала я. — Не ожидала от вас такой несдержанности, Дмитрий Валерьевич.

— Чего вы не ожидали? — огрызнулся он. — Вы уничтожили моё будущее и надеетесь, что я приму это со всем возможным смирением? У меня теперь проблемы с Соболевыми, Рысьиными и Волковыми. И это я ещё молчу про то, что турне спешно пришлось сворачивать, а значит, я потерплю грандиозные убытки.

— Зато у вас наладились отношения со Свиньиными-Морскими, которые станут ещё лучше, если Полина Аркадьевна узнает, где её почти жених.

— А, — махнул рукой Песцов, показывая, что ему уже ничего не поможет. — Боюсь, что при улучшении отношений со Свиньиными-Морскими отношения с Волковыми испортятся безвозвратно. А так возможны варианты.

— Вы сами-то в это верите?

— Если он вас не найдёт, непременно начнёт сомневаться, не ошибся ли в выводах, — оптимистично заявил Песцов. — Главное, пересидеть облаву. И желательно — в разных местах.

— Хм… — протянула я, намекая, что мне сейчас в другом месте сидеть затруднительно.

— Сами подумайте, Елизавета Дмитриевна, как отнесётся Фаина Алексеевна к тому, что мы с вами ночуем — а к этому всё идёт — в одном номере?

Волков сделал перерыв в сканировании, по-видимому, восстанавливая силы. То ли сканирование отнимало больше, чем я думала, то ли его магическая значимость была преувеличена, то ли его что-то отвлекло.

— Да откуда ей узнать, если вы будете молчать? — отмахнулась я и активировала подслушивающее плетение.

Сделала я это вовремя.

— С определённостью не могу сказать, что следы, ведущие в гостиницу, есть, — докладывал Моськин. — Так что, может, и правда сюда пришёл фантом?

— От вас требовалось всего-навсего припугнуть и заблокировать, — рыкнул Волков. — Простейшая задача. И с ней не справились!

— Вы не предупреждали о возможности создания фантома, — заскулил Моськин. — У нас даже артефактов для определения не было. А девушка вела себя как настоящая, мне в голову не пришло, что нужно проверять.

— Продолжайте блокировать гостиницу, — после долгого молчания решил Волков. — Мне осталось не так много проверить. А потом… Потом я поговорю с этим облезлым лисом ещё раз! И не просто так поговорю, а с моими умениями.

Обещание не сулило будущему собеседнику ничего хорошего: Волков явно планировал использовать ментальные техники для получения ответа на вопросы.

— Облезлым лисом? — невольно повторила я.

— Вы про что, Елизавета Дмитриевна?

— Волков только что сказал, что собирается ещё раз поговорить с облезлым лисом, — недоумевающе пояснила я.

— Вот ведь блохастая шавка, — возмутился Песцов. — Нашёл облезлого. На себя давно не смотрел, из него даже коврика хорошего не выйдет выкроить. Разве что стельки в тапочки. Обозвать меня облезлым!

— При чём тут вы, Дмитрий Валерьевич? Вы же песец…

— Вот именно. Я — песец, полярная лисица. У меня прекрасная белая шуба, пушистая, как свеженападавший сугроб. — Песцов зло фыркнул. — Обозвать меня облезлым!

— Значит, это вам грозит опасность? — уточнила я.

— Какая? — сразу отвлёкся от собственной внешности Песцов.

— Допрос с применением ментальных техник.

— Бросьте, Елизавета Дмитриевна, — недоверчиво улыбнулся Песцов. — Он не посмеет, это же запрещено.

— Если он со мной посмел, почему вы считаете, что не посмеет с вами?

Песцов резко выдохнул и даже как-то осунулся.

— Что вы у него такого позаимствовали, Елизавета Дмитриевна, что он пошёл вразнос?

— Он с чего-то решил, что у меня есть какая-то вещь, и теперь требует, чтобы я её вернула, — доверительно сообщила я Песцову. — Учитывая, что я понятия не имею, как выглядит то, что ему нужно, не могу не признать абсурдность его требований. Если вы не заметили, у меня вообще вещей нет.

— Может, он имел в виду ваш учебник? — предположил Песцов, весьма недоверчиво на меня глядя.

— Учебник мне достали уже после того, как Волков выдвинул свои требования, — отмахнулась я. — Не о том мы с вами переживаем, сейчас же Волков вернётся и будет выпытывать у вас всё заново.

— Если он применит магию, я ему выдам всё, что знаю, — тоскливо сказал Песцов. — И боюсь, ждёт меня тогда несчастный случай в ближайшее же время. И как меня вообще угораздило с вами связаться?

— Не связались бы, вас бы крэг сожрал, — оскорблённо напомнила я.

— Так я об этом бы всё равно не узнал бы, — возразил Песцов. — И вполне возможно, что мисс Мэннинг не стала бы меня… э… жрать.

Но говорил он не слишком уверенно и вздрогнул, когда в дверь наконец постучали.

— Я наброшу на вас защиту, — торопливо предупредила я перед тем, как исчезнуть и убрать купол от прослушивания.

— Хоть что-то, — проворчал взбодрившийся Песцов и открыл дверь Волкову. — Ну как, Александр Михайлович, нашли кого-нибудь? Или что-нибудь, столь жизненно необходимое Российской империи?

— Зря юродствуете, Дмитрий Валерьевич, — раздражённо ответил Волков, захлопнул дверь, и почти тут же от него вытянулся тёмно-фиолетовый щуп, принявшийся искать слабое место в моей защите. Одновременно с этим он продолжал говорить, но столь мерным неэмоциональным голосом, что со стороны казался скорее машиной, чем живым человеком. — Я действую в ваших интересах в том числе. Где вы познакомились с Рысьиной-младшей?

— Да с чего вы взяли, что я с ней познакомился? — упёрся Песцов. — Мне Фаины Алексеевны для знакомства с Рысьиными предостаточно. Вы же не рассматриваете всерьёз чушь, что несёт Соболева? Про наш тайный роман?

— Нет. Но зачем вы её увезли?

— Кого? Соболеву? Помилуйте боги, когда мы уезжали, она оставалась у себя. Неужто тоже пропала? Или вы решили повесить на меня все пропажи за последнее время?

Песцов воинственно сделал шаг к Волкову, тот поморщился и буркнул:

— Я про Рысьину. Зачем вы её увезли?

Из его носа показалась алая капля: допрос ему давался ничуть не проще, чем когда он пытался применять ментальные навыки ко мне. Стали ли сильнее мои щиты или Песцов сам по себе куда устойчивей и гибче, чем я?

— Александр Михайлович, сами посудите, зачем мне её увозить? Какая мне в том выгода, кроме голимых неприятностей? Или у неё при себе была большая сумма денег?

Никогда не замечала раньше, что спиной можно столь выразительно передать алчность. Песцову удалось меня поразить. Надеюсь, это следствие того, что он качественно отыгрывал роль, а не того, что он решил поживиться за мой счёт.

— Фаина Алексеевна утверждает, что не было. Но она и про артефакты умолчала.

Волков продолжал давить на Песцова, но моя защита уверенно отражала его попытки. В конце концов штабс-капитан развеял плетение и прижал носовой платок к кровоточившему носу. Пятна крови эффектно оттеняли изящный вензель «АВ», вышитый довольно искусно и явно с большой любовью. Если это работа Свиньиной-Морской, то вышивает она куда лучше, чем поёт.