Сияние жизни (СИ) - Дормиенс Сергей Анатольевич. Страница 14

— Гм, — наконец произнесла доктор. — Так вот. По нашим данным, крепости «Токио-3» может угрожать еще один Ангел, а возможно, и больше…

— Вы проверяли эти ВАШИ данные? — ввернула Кацураги.

— Да, — Акаги затянулась и холодно оглянулась на пилотов. — Может, давай отложим дебаты на чуть позже?

— Ладно. Надеюсь, у вас, по крайней мере, надежный шпион среди мутантов…

— МИСАТО!

Новая неудобная пауза. Синдзи беспокойно оглянулся на дверь: «А не выйти ли нам с Рей на легкий променад?..» Доктор Акаги вдруг резко рухнула на стул и рассмеялась:

— Господи, Мисато… Ты меня доведешь…

— Это ты меня доведешь, Рицко, — к удивлению Синдзи, Кацураги тоже улыбнулась. — Какой смысл подчинять ЕВЫ мне, если я не могу их использовать, ничего не знаю о них, даже вот об Ангелах этих слышу только хрень туманную…

— Ми-тян, поверь, я все расскажу, когда смогу, — с неожиданной теплотой сказала Акаги. Синдзи почувствовал, как его глаза натурально полезли на лоб.

— Ладно, Риц-тян, давай к сути, — проворчала Кацураги, косясь на остолбеневшего Икари и безразличную ко всему Рей. — Пилоты скучают.

Доктор Акаги кивнула и продолжила:

— Итак… Последний бой показал, что текущая схема против Ангела малоэффективна. К счастью, мы захватили немало оружейных модулей, плюс я еще заказала материал для загрузки следующего конвоя. Так что смотрите, излагайте свои идеи…

— Я думаю, что есть смысл хотя бы временно вооружить ЕВЫ по-разному, — сказала Кацураги, разворачивая маленький ватман. — Примерно так: «Тип-01» сделать единицей ближнего боя. Раз уж Икари имеет опыт… гм, общения с Ангелом, делаем ставку на него.

Синдзи сглотнул и прокашлялся в замешательстве, но увлекшаяся Мисато-сан этот демарш проигнорировала:

— Таким образом, навешиваем на него как можно больше контейнеров ракет малой дальности, фугасок. Вот — «Тип-06» или, например, «Тип-06-А». Потом… Ты говорила, есть возможность экипировать вольфрамовые эти, как их…

— Энергоклинки, — подсказала Акаги. — Повышенная прочность, на 200 % дольше время активной работы…

— Вот, да, их ставим! — майор прихлопнула рукой чертеж и с азартом в глазах сунула его сбитому с толку Икари. — Ну как?

Синдзи всмотрелся: выглядело интересно, но демонтаж такого количества пулеметов имел серьезные недостатки.

— Неплохо, но если я попаду в «кашу»?..

Мисато презрительно скривилась и ринулась в бой.

Через пятнадцать минут компромисс был найден: Акаги предложила ценой небольшого ухудшения обзора пулеметы в пилонах заменить на ракеты, а те, что в башнях, — на малокалиберные пушки с разрывными снарядами. Потом пришла очередь ЕВЫ Аянами, которой отвели роль дальней поддержки. Поскольку девушка спорила очень мало, Синдзи вновь пришлось до хрипоты орать, отстаивая плотность заградительного огня на ближней дистанции.

— Так или иначе, использовать вас с другими родами войск трудно, — неохотно признала Мисато. — Разве только авиация… Так что, Синдзи, молодец. Идеи стоящие.

Икари устало кивнул: «По крайней мере, не средства, так общую идею я отстоял».

— Ладно, Риц. Есть еще вопросы?

— Нет, Мисато. И пилотов тоже можешь забрать, — отозвалась Акаги, прикуривая очередную сигарету от окурка. — Всем спокойной ночи. Не забудьте о медосмотре с утра.

Закрывая дверь каморки, Синдзи оглянулся: доктор Акаги взяла массивную ручку и принялась в сумасшедшем темпе водить ею по чертежам, сводя оговоренные схемы воедино. Икари потряс головой: образ хладнокровной садистки, с ненавистью вылепленный им за годы, только что дал крохотную трещинку.

На улице Кацураги осмотрелась и сказала:

— Пройдусь-ка я с вами, хоть передохну немного.

Отдых майора закончился буквально через два шага, стоило ей бросить взгляд на тягач, волочащий на платформе поврежденную орудийную башню. Кацураги глухо ругнулась сквозь маску и побежала наперерез машине, размахивая руками. Синдзи остановился, с интересом глядя на командующего в действии: Мисато-сан наорала на водителя, влезла в кабину и вцепилась в рацию, отдавая кому-то распоряжения.

— Базе повезло, — сказал Икари.

Рей кивнула.

Синдзи поднял голову. Невидимое из-за яркого света низкое небо давило на него. Это странное ощущение иногда накатывало и тут же отступало. В столовой он уже слышал об этом чувстве, тут его так и называли — «чувство неба». И средь бела дня, и во сне, и вообще когда угодно человека вдруг охватывает ощущение, что твердь сейчас обрушится на землю. На страх не похоже, скорее гнетет как-то, тревожит… Синдзи сглотнул всухую и почувствовал, как странное ощущение уходит.

Подбежала запыхавшаяся Кацураги:

— Фффух, нет, ну бестолочи несусветные… Ну их, ладно, сделаем кружок вокруг вашей голубятни, и отправляйтесь спать. Ффух.

Они пошли дальше вместе. Синдзи долго колебался и, наконец, спросил:

— Мисато-сан, а когда вы спали в последний раз?

Майор невесело хохотнула:

— Позавчера. Хрен здесь выспишься. На «Токио-3» никогда не было спокойно, но Ангел наворотил такого, что я умыться не успеваю.

— Но… У вас же есть замы? — неуверенно сказал Синдзи.

— Синдзи, не борзей, — устало сказала майор. — Только не учи меня, как командовать базой.

Икари кивнул:

— Виноват.

— Да ладно…

Встречные патрули еще издалека козыряли им, потом ожила рация Кацураги и кому-то понадобилось знать, куда устанавливать системы залпового огня. Синдзи устало смотрел в усыпанную щебнем дорогу и, слушая вполуха майора, пытался представить масштабы того, что делала Кацураги. Весь пятый укрепрайон, район «Сан-Франциско» зависел от слов и приказов молодой женщины, едва передвигающей ноги от усталости. «Вырубить бы ее и засунуть куда-нибудь отсыпаться», — мелькнула безумная мысль. Синдзи улыбнулся своим больным идеям.

— Мисато-сан, — позвал он.

— Да, чего тебе?

— Мисато-сан, скажите, пожалуйста, как вы стали офицером тактики?

Кацураги повернула к нему скрытое маской лицо:

— Как все. Окончила Академию в Нагасаки. С отличием, кстати.

Она замолчала и вдруг продолжила:

— Знаешь, Синдзи, а меня ведь в жизнь отправил твой отец.

Икари вздрогнул. «Отец… Мой отец». Сразу же возникло желание до ломоты выпрямить спину, смотреть прямо перед собой и прекратить дышать. Перед глазами всплыло видение острого взгляда из-за неизменных затемненных очков. «Да… Отец умеет видеть в людях нечто».

— Мисато-сан… Расскажите, пожалуйста, — попросил он.

— Хм… Да что там рассказывать. Я училась и жила в одном приюте с Рицко… Доктором Акаги…

Синдзи мысленно ущипнул себя, с трудом принимая это известие, а Кацураги, увлекаясь, продолжала:

— Ее никогда никто не любил… Как и сейчас, в общем. Девочки ее били, завидовали ее уму. А я… Однажды нам прислали странные задания по физике, совсем не для нашего возраста, сказали — конкурсные. Конечно, Акаги решила их с блеском. Ее побили особенно сильно, и я сделала так, что этих девчонок начали травить все — на одну написала донос, другой подкинула украденную игрушку… Словом, мне стало очень обидно за Рицко. А потом я попалась на ерунде. Поставили вопрос об исключении, о том, чтобы я шла на улицу, но тут приехала конкурсная комиссия — познакомиться с выдающимся юным физиком. И приехала на день раньше.

Синдзи невольно улыбнулся: отец всегда был непредсказуем для твердолобых местных князьков. Он презирал пафос и шаблонные встречи.

— От твоего отца мы узнали о Реформе Равенства, о том, что правительство набирает во все структуры талантливых женщин, что образование теперь открыто и для нас. Он подписал для Рицко направление в Гейдельберг за счет Японии… А потом потребовал личные дела отпетых хулиганок…

Кацураги вздохнула и остановилась напротив входной лестницы корпуса 404:

— Ну вот и вся история. Спасибо, ребята, за разговор.

Синдзи кивнул:

— И вам спасибо, Мисато-сан. Спокойной ночи.

— Издеваешься? — хихикнула майор и помахала им рукой. — Спокойной ночи!