Гимназистка. Клановые игры (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна. Страница 56

— Мало ли. Вдруг ты с другом решишь пойти, чтобы одному не скучать, — выдал Петя, который непременно поступил бы именно так, всучи ему кто-нибудь билет на танцевальный вечер с обязательным посещением.

— Скучать на балу? Это невозможно, друг мой, — улыбнулся Волков. Хищно так улыбнулся, показав, что ни одному стоматологу на нём заработать пока не удалось. — Хорошо, доставай свои билеты.

Достала Строгова. Но это были мелочи. Главное — билеты нашли владельца, а благотворительная касса пополнилась парой бумажек. Петя засиял, благодарно глядя на родственника, который даже не стал говорить о том, что подслушивать нехорошо. Впрочем, вполне возможно, Пете ещё предстоит этот разговор с мамой, и сдаётся мне, Анна Васильевна пострашнее будет.

— Так что же мы сидим, — оживилась Строгова, — мы же собирались танцевать. — И повелительно: — Тамара!

Тамара, счастливая от того, что не придётся больше продавать билеты, отложила мешочек и вспорхнула с места. Весьма изящно вспорхнула, заслужив одобрительный взгляд Волкова, который тут же заинтересованно сказал:

— Барышни, вы же не оставите меня в одиночестве на вашем Благотворительном балу? Каждая должна пообещать мне танец.

— Могу два, — щедро предложила Строгова. — У меня как раз два свободных осталось.

— Я не могу быть столь жесток и лишать другого кавалера возможности потанцевать с прекрасной дамой, — возразил Александр. — Но один танец вы мне пообещаете…

Он сделал паузу и выразительно посмотрел на сестру, которая тут же затараторила:

— Ой, я же не представила тебе моих подруг. Это Анна Строгова. Тамара Яцкевич за пианино. И Лиза Рысьина. Ты её, может быть, помнишь?

— Разумеется, помню, — чуть удивленно отвечал Волков. — Разве я могу забыть твою подругу? Слава богам, у меня ранений в голову не было. Поэтому я точно помню, что фамилия у Лизы была другой.

— А теперь она Рысьина, — с гордостью ответила Оленька. — Правда, здорово?

— Здорово, — согласился Волков. — Но неожиданно. В вашем возрасте очень редко приобретают второй облик. Вы мне расскажете, как это случилось?

Почему-то мне показалось, что он неискренен и прекрасно знает о том, что со мной произошло. Во всяком случае, об изменении статуса — точно. Опять зашевелились подозрения, не связан ли со мной разговор, кусок которого я подслушала.

— Да что там рассказывать? — нахмурилась Оленька, явно не собиравшаяся выдавать посещение святилища Велеса. — Лизу чуть не убили, и она потеряла память. Вот это и пошло компенсацией.

— Потеряла память? Совсем?

— Совсем. Даже не помнит, как танцевать, представляешь? — Оля упорно отводила разговор с опасной темы. — Мы для этого сегодня и собрались. Помочь ей вспомнить. Или научить заново.

— Научить заново? Прекрасная идея. Вы настоящие подруги, — с энтузиазмом сказал Волков. — Я непременно должен поучаствовать в вашей затее. Помочь, чем только смогу. Лиза, что мы будем сейчас танцевать?

По виду Строговой стало понятно, что она раздумывает, не допустила ли какую-то стратегическую ошибку в беседе с кавалером, но потом решила, что Волкова хватит на всех, а оставшийся танец она ещё непременно пристроит. Тамара же, надеясь, что про её участие в танцах вообще забудут и не потребуют выделить танец ещё и для Волкова, торопливо предложила:

— Мазурку?

— Мазурку так мазурку, — согласился Волков и направился ко мне с таким видом, словно мы уже были на Благотворительном вечере.

Кажется, сегодня мне придётся танцевать даже больше, чем я собиралась…

Глава 28

Не знаю, что было тому причиной: то, что я уже пыталась танцевать у Хомяковых и немного преуспела, или то, что я сейчас думала совсем не о танцах и почти не обращала внимания на то, что делаю, — но проблем у меня в этот раз не случилось и ноги Волкова остались необтоптанными. Возможно, всё не сложилось бы для него столь удачно, танцуй он только со мной, но хотя мне и постоянно казалось, что он за мной наблюдает, внешне он делил своё внимание на всех нас, даже Тамару пригласил, а на возражение Строговой, что аккомпанировать будет некому, заметил, что Оленька тоже училась играть на пианино.

Подруга честно отыграла вальс, после чего стало понятно, почему просят не её, а Тамару: сложно танцевать, когда музыкант постоянно запинается и переигрывает одну и ту же фразу по несколько раз. Возможно, делала она это намеренно, поскольку просидеть весь вечер за инструментом, развлекая других, — то ещё удовольствие. Хотя той же Тамаре явно куда больше нравилось играть, чем танцевать: в компании Волкова она то краснела, то бледнела, а уж запинаться и сбиваться с такта могла и без Оленькиной помощи.

— Лиза, помнится, вы прекрасно играете, — неожиданно сказал Волков.

— Я? — пораженно уточнила я и тут же припомнила пианино в квартире, на полированной поверхности которого после Оленькиного энтузиазма удачно проявились множественные отпечатки пальцев. Возможно, там были и мои, но теперь я могла похвастаться только отпечатками, но никак не игрой.

— Саша, она всё забыла, — сурово сказала Оленька. — Она даже как танцевать не помнит.

— В самом деле? — недоверчиво уточнил он. — Не заметил. Лиза прекрасно танцует. Если она так же не помнит танцы, как игру на пианино, то с успехом сможет нам аккомпанировать.

Волков хищно улыбнулся и смерил меня столь недоверчивым взглядом, намекающим на близкое знакомство, что я невольно подумала, какой кошмар случится, если ещё и этот будет утверждать, что я пообещала за него выйти. Было что-то такое в его взгляде, заинтересованно-оценивающее. Но та Лиза, известная мне лишь по намёкам помнящих её людей, хоть и казалась легкомысленной, вряд ли была легкомысленной настолько, чтобы завести сразу двух женихов из разных кланов. Фотография Юрия в её любимой книге красноречиво говорила, что выбор был сделан в пользу Рысьиных, если даже вдруг представитель Волковых ранее проявлял к ней интерес, в чём я сильно сомневаюсь.

— Потому что мы с ней разучили, — воодушевлённо пояснила Строгова. — А так она ничегошеньки не помнила.

— А вы, Анна, — обезоруживающе улыбнулся Александр. — Возможно, вы столь же прекрасно музицируете, как и танцуете?

Оленька прикусила губу. Комплимент был сомнительный, поскольку Строгова двигалась тяжеловесно и не всегда попадала в такт, но Анна приняла его за чистую монету и неожиданно зарделась, потупив глаза. Уверенность её куда-то пропала, и единственное, что моя одноклассница сумела из себя выдавить, было не слишком внятное:

— Что вы, я не умею совсем.

— Мне кажется несправедливым, если Тамаре придётся просидеть весь вечер за пианино, — пояснил Волков. — Но если выбора нет…

— Мне совсем не тяжело. Я люблю музыку, — пискнула Тамара, чуть сдвигаясь так, чтобы оказаться за надёжной строговской спиной. Мужское внимание было ей в новинку и в тягость. — Я с удовольствием и дальше поиграю.

Она шмыгнула к пианино, а Волков предложил мне руку. Строгова явно вознамерилась вытащить Оленьку второй парой, а я внезапно поняла, что танцевать с Волковым не хочу и вообще не хочу находиться рядом с ним. Оставалось найти подходящий предлог, и тут я удачно вспомнила, что нужно ещё готовиться к завтрашнему дню.

— Наверное, уже достаточно? — предложила я. — В конце концов, я обещала только одну мазурку, и всё. На мазурке я не опозорюсь благодаря вашим стараниям.

И дело было отнюдь не в усталости. Как ни странно, после танцев я чувствовала себя даже отдохнувшей, наверное, сошло напряжение после занятия у Шитова. Но напряжение от подслушанного разговора только усилилось.

— Разве бывает достаточно танцев? — удивилась Оленька, покрутилась на месте и лихо притопнула ногой.

— Бывает, если не сделаны уроки, — намекнула я.

Оленька посмотрела на меня как на предательницу, надулась и недовольно сказала:

— У меня почти всё сделано.

— У меня тоже, — с готовностью поддержала её Строгова. — Мы с Тамарой занимались до того, как пойти к Ольге.