Я сама призову себе принца! (СИ) - Фрост Ника. Страница 9

Пока я об этом думала и план новый изобретала, ко мне пришли те же служанки, что помогали мне одеваться ранее. Под руководством Катарины они натаскали горячей воды в бадью, разбавили из крана холодной, помогли мне помыться — я даже не стала противиться.

После ванны меня начали приводить в порядок: облачили в кремовое платье с широкой юбкой и глубоким вырезом, уложили волосы в высокую прическу, накрасили… И надели шикарные драгоценности!

Глядя на огромные синие и черные камни, вправленные в замысловатые оправы из серебристого металла, я мысленно благодарила всех Богов этого мира за такой подарок. Браслет, ожерелье, серьги и даже тиара — всё из одного комплекта, сделано очень искусно, работа тончайшая. Сразу понятно, что выручить за драгоценности я смогу приличную сумму. Живём!

Покамест всё складывается пусть и совсем не по плану, но тоже неплохо!

…Так я думала, пока не поняла, что меня и не думают оставлять одну! А все три часа заняла подготовка к церемонии. Мне даже не дали отлучиться в уборную, сказав: «Терпите». И, в итоге, я не очутилась в небольшой церквушке, пристроенной прямо к трехэтажному белоснежному особняку. Меня проводили к ней «родители», как только служанки опустили на лицо плотную фату…

И, вот, стою я практически в кромешной тьме — лишь две алые свечи перед алтарем нехотя разгоняют мрак. Незнакомец в плаще стоит почему-то позади, а не подле, словно знает, что я желаю сбежать. Я слышу его ровное дыхание, кажущееся гнетущим, а выдыхаемый им воздух почему-то неестественно сильно холодит мне шею и обнаженные плечи…

Глава 5. Хорошее дело браком не назовут или лесное чудище

— Хорошее дело браком не назовут! — недовольно пробурчала себе под нос, аккуратно перебираясь через очередной овраг. — На Земле без этого прекрасно обошлась, зная, что не создана для брака, а тут уже во второй день вляпалась! Нужно было ночью бежать. Зачем ждала? Думала еды набрать в дорогу. Набрала. И буквально свою свободу на еду променяла. Стоило ли оно того? Теперь муженек, вот как пить дать, вместе с этим ледяным истуканом будут меня повсюду искать, деньги-то уплачены и немалые. А так бы только «родителям» прилетело — деньги бы отняли, что за меня им дали, да укатила бы «ледышка» несолоно хлебавши восвояси… И что у них, вообще, за порядки такие, дикие — покупать невесту? Ещё и имя новое давать, как какому-то питомцу, будто мне мало было Надин! Вот уверена — точно знала эта девчушка что-то про жениха этого или про их расу, раз решилась лишить себя жизни. А если она на это пошла, то и мне нужно держаться от них подальше. Намного дальше. И чем дальше я от них буду, тем здоровее, счастливее и дольше будет моя жизнь…

Вляпавшись ещё в одну лужу, не заметив её в стремительно сгущающихся сумерках, промочив вторую туфлю, я остановилась. И, подняв голову к едва виднеющемуся сквозь густые кроны деревьев небу, тяжело вздохнула.

Сделав ещё один глубокий вдох, чтобы уже успокоиться, осмотрелась по сторонам и, приметив пенек, размером едва ли не с вертолетную площадку, насколько могла бодро направилась в ту сторону.

С размаха плюхнувшись на него, положила на колени свою котомку и окончательно пригорюнилась, когда поняла, что ближайшие полчаса точно не смогу подняться. Ноги дрожали так, что стучали даже зубы. Внутреннюю поверхность бедер натерла, зад болит… Короче, я в восемнадцать, или сколько там этой Надин, чувствовала себя лет на семьдесят и готова была развалиться на части.

Но выхода у меня не было: расслабляться и останавливаться надолго ещё нельзя. Слишком малое расстояние я пока преодолела. Нужно поесть, собраться с силами, размять, что ещё не окончательно задеревенело, и ковылять дальше.

Кивнув зачем-то своим мыслям, развязала тугой узел трясущимися пальцами и, выудив оттуда один из свертков с едой, обернутый масляной бумагой, развернула его и вгрызлась в сочное мясо.

— Ф-фкусно-то как, — простонала с набитым ртом и, не дожевав, откусила ещё кусочек.

Быстро доев, достала бутыль с водой и сделала небольшой глоток. С жидкостью у меня дела обстояли ещё хуже, чем с едой, поэтому её надо экономить больше… Подумав, отпила ещё немного и, завязав узелок обратно, положила его на землю, а сама, раскинув руки, легла как могла удобнее на пеньке.

Яркая россыпь звезд на темном бархатном небе — оно было как на Земле, каким я видела его ночью в национальном парке Гранд-Каньон. Даже подобие Млечного Пути тут имелось, только более многоцветное. Густой синий, изумрудно-зеленый смешивались с оранжевым, перетекающим в красный. И так гармонично и удивительно это выглядело, что отвести взгляд было сложно. А какая тут была Луна! Загляденье! Сливочно-желтая с аппетитным красным бочком, будто наливное яблочко…

Мой желудок явно отреагировал на эти мысли, протяжно заурчав, но вместо еды я только успокаивающе погладила себя по животу, а мысли переместились с неба на события, с которых началось моё бегство, точнее на свадьбу, называемую ими обрядом…

…От поверенного жениха тянуло ледяной прохладой, от которой бросало в дрожь. Хотелось обхватить себя за обнаженные плечи и… развернувшись, молча и крайне бодро, не прощаясь и не оглядываясь, уйти с этого мероприятия, на которое я не давала согласие. Однако кто бы меня так просто отпустил? Пусть в церквушке мы были только втроем: я, священник и ледышка, но именно мужчина в капюшоне стоял позади меня и стал бы первым препятствием к двери, да ещё и в его прямых интересах и обязанностях было провести этот треклятый обряд. Поэтому я и продолжала стоять молча и стучать зубами от холода, попутно размышляя, как бы лучше провернуть бегство.

Вариант ДО свадьбы уже отпадал. И оставался только сразу после ритуала. Потому как потом со мной церемониться не будут: вещички мне уже собрали в дорогу — запихают в огромный экипаж, что я видела у главного выхода, и, взмахнув радостно платочками, точнее подкинув их в воздух, «любимые родители» проводят в дорогу, а может, и в последний путь. Ведь если «босс» этого ледяного такой же «бодрящий» парень — первая же моя брачная ночь станет последней. Поскольку замерзну я насмерть в «горячих» объятиях супруга.

Хорошо. Рассмотрим тогда вариант «сразу после». Но как его провернуть? Отпроситься в туалет? Пригрозить, что от меня останется мокрое место в прямом смысле слова на сиденье в карете? Вариант. И плевать, что неприлично о таком даже заикаться. Мне тут сейчас совсем не до приличий.

А если вдруг откажет? Бить по больному? А есть ли у него, вообще, то самое, нежное и чувствительное, между ног, что мужчины берегут как зеницу ока? Не факт. Ледышка — мужик иноземный, может, он почкованием каким-нибудь размножается. Любопытное предположение, но тогда зачем им девушка из человеческой расы, у которой, как я убедилась, всё присутствовало, как и у обычной женщины, вернее землянки? Поэтому откинем мысли о почковании и методах размножения ледышек и будем считать, что он из рода мужик-обыкновенный. Однако этот способ «бей и беги» всё равно оставим на самый крайний случай.

Возможно, стоит попросить его о том, чтобы попрощаться с родителями? Так они сами меня развернут обратно, ещё и пенделя отвесят «любящего», чтобы быстрее покинула их дом.

Ну почему всё так сложно? Где все те принцы, драконы и прочая сказочная мужская нечисть, про которых писали в книгах у Тани, и что были готовы на всё ради попаданок? А от взмаха ресниц тех девиц они зло рычали и бросались на врагов? Но… если так подумать — а на кой мне те принцы ушастые? Полезь такой ко мне целоваться — сразу полетел бы далеко, даже если до этого летать и вовсе не умел.

Обо всём этом я напряженно размышляла, пока «священник» нараспев начитывал текст на незнакомом Надин языке, и даже не думала вслушиваться. А толку-то?

— …Эливи… — морозное дыхание опалило щеку, и, вздрогнув, я отвлеклась от мыслей о разных сказочных тварях и о том, как они умеют летать.

— Что? — сдвинув брови, обернулась и вперила пристальный взор в капюшон. Но здесь, во мраке, его черный силуэт сливался с тьмой, а уж разглядеть, что скрывал плащ, и вовсе было невозможным.