А отличники сдохли первыми.. (СИ) - "R. Renton". Страница 17

А потом с улицы донеслись истеричные вопли тех подпаленных тинэйджеров, до которых всё-таки дотянулись вечноголодные зубы. Нечеловеческий вопль умирающих от кошмарной боли пацанов перекрывал все остальные боевые кличи их товарищей. Наслаждаться этим зрелищем я уже не хотел. Тем более, что моё внимание привлекло нечто, ранее виденное только в кино.

Со стороны третьей дороги, примыкающей к перекрёстку, на смешавшуюся толпу у входа скакал самый настоящий кавалерийский отряд. Видимо, почуяв угрозу от объединения противников, безымянские решили не тратить время на пустые переговоры. И пытались покончить с двумя конкурентами разом, одним смелым наскоком.

Я был уверен, что всех лошадей их малолетние хозяева уже давно сожрали, как и коров. И поэтому некоторое время не мог поверить глазам. Не в силах отвести взгляд от эпичного столкновения, которое вот-вот должно было случиться, я не заметил, как Алина привстала из своего угла и тоже выглянула наружу. Очевидно, под влиянием громоподобного топота десятков копыт, любопытство одержало безоговорочную победу над страхом.

— У-А-А-А-А-А-А-А!!! — Кавалеристы, вооружённые длинными струганными палками налетели на смешавшиеся ряды пехоты как прибой на скалы. Перескакивая через кровавый бруствер из порубленных жор и через первые ряды живых врагов, кони втаптывали уцелевших в слякоть. Чавканье пик, втыкающихся со всего разгона в плоть людей и жор, визг и ржание раненых коней, обречённые вопли пришпиленных и яростный ор атакующих, треск сломанных щитов, подставленных под таранные удары… Это зрелище я запомню навсегда.

Один из кавалеристов — очевидно, командир — резко свистнул, продолжая тыкать колом направо и налево по смятым врагам. Услышав сигнал, все конники, которые ещё были в седле, начали разворачивать коней и попрыгали прочь от кровавой кучи-малы. Не забывая по пути тыкать во всё, что ещё шевелилось. Отойдя метров на пятнадцать, отряд из пятнадцати уцелевших всадников, развернулся и опустил пики вперёд, готовясь к новой атаке.

Каша из убитых и стонущих раненых у входа пришла в активное движение. Около дюжины пеших бойцов ещё были на ногах. Забрызганные кровью и дерьмом из вспоротых животов, по колено в трупах и раненых, они с ошалелым видом выбирались из этого мясного болота. Обкусанных горящих давно потушила собственная кровь или кровь их товарищей. И они всё ещё жили, зажимая рваные раны на шее и лице, протягивая руки к уцелевшим и моля их о помощи.

Разбрасывая вокруг себя тела и оторванные конечности, в центре кучи бились в конвульсиях ошалевшие раненные лошади. Их испуганное ржание легко перекрывало прочие шумы.

Некоторые жоры — те, что ещё способны были двигаться — неуклюже ползли по куче окровавленных тел и обрубков к дверному проходу. Всё ещё желая полакомиться тем, чей запах нёс коптящий дым из двери. Горящие в проходе инфицированные теперь тоже пахли для своих сородичей весьма вкусно. И им предстояло быть сожранными.

Всецело поглощённый разразившимся побоищем, я только сейчас заметил, что Алина тоже в оцепенении стоит перед окном, оглядывая развернувшийся внизу карнавал порубленной, потоптанной и исколотой плоти.

— Отойди лучше…

Она вскрикнула от моего прикосновения и потеряла сознание, осев на вовремя подставленные руки.

А в это время кавалерия безымянских, повинуясь свисту командира, ринулась в новую атаку.

Разогнавшись, они опрокинули обратно всех, кто сумел выбраться из горы человеческого фарша. Потеряв при этом ещё пару коней, наткнувшихся на отчаянные взмахи вил и топоров. Оба всадника перелетели через головы своих споткнувшихся животных и плюхнулись в шевелящееся месиво. Но тут же вскочили и, протыкая пиками всё, что ещё подавало признаки жизни, начали выбираться обратно к своим. Дойдя до товарищей, они схватились за протянутые руки и уселись на крупы лошадей вторым номером.

— Витёк, ты и ещё шестеро — хуярьте в Степное. Там щас одни пиздюки и бабы. Валите всех, а баб с собой! — Командир, гарцуя на своём вороном начал раздавать указания. — Остальные — со мной. В Советском щас тоже никого, полные телеги добра упрём! У-А-А-А-А-А!!!

—У-А-А-А-А-А!!! — Хор всадников ответил ему победным воплем. Разделившись пополам, они поскакали галопом туда, откуда притопали их конкуренты.

Теперь и мне с бессознательной Алиной на руках предстояло выбраться из этого филиала ада на земле…

Глава 8. Над пропастью не ржи

О том, чтобы покинуть здание через дверь, не могло иди и речи. Мебель-то сейчас прогорит. А вот разбирать завал из трупов — как-то совсем не хотелось. Те жоры, которые первыми добрались до горящего сала, были уже мертвы. Разодранные щепками опалённые лица взирали в пространство пустыми дырками — глаза полопались и вытекли от огня. Их сородичи, опоздавшие на пир, но продравшиеся сквозь строй «советских» и «степновских», теперь толкались в узком проходе. Жадно обгладывая обгоревшие конечности и лица мёртвых товарищей, они что-то удовлетворённо бормотали. Похоже, сюда сбежались уже все, кто смог почуять запах горелого жира и мяса.

А сразу за дверью предстояло пройти мимо пространства, усеянного искалеченными телами. Пацаны, жоры, кони — смешались в дурно пахнущую кучу из сырой плоти, рваных телогреек и дерьма, вытекающего из проколотых и разрубленных животов. Кое-кто в этой куче ещё был жив. Но они уже не шевелились, а лишь ревели от боли или слабо звали на помощь — друзей или маму.

И чуть поодаль стоял наш мотоцикл — сорвав дверь с петель, он по инерции проехал ещё метров десять в поле.

Нужно было спешить — всадники вполне могли прислать сюда кого-нибудь из мелких — собирать трофеи. У меня же не было никакого желания копаться во всём этом дерьме. Хотя у местной элиты наверняка можно было найти в карманах что-нибудь ценное.

— Кир… — Пока я стоял у лестницы, прикидывая масштаб трагедии, Алина пришла в себя и приподнялась. — Они… Они ушли?

— Те, кто ещё мог… Ты посиди пока. Сейчас мы отсюда выберемся. — И я осторожно забрал у неё одеяло.

Она прислонилась спиной к стене, съёжилась и уставилась в пространство перед собой, спрятав лицо в рукавах.

Спешно нарезав полотно на несколько полос, я связал их вместе и приторочил конец получившейся верёвки к батарее. Так, чтобы другой конец, по которому нам предстояло спуститься, свесился из окна со стороны, противоположной от места битвы.

Сбросив вниз рюкзак и косу, я вернулся к девочке — она так и продолжала сидеть без движения:

— Ты как?

Подняв взгляд увлажнившихся глаз, она проговорила сдавленным от подступающих слёз голосом:

— Как… Как же так можно… Так жестоко… Так страшно… Они же… Они же тоже люди… Как они так могут…

Я присел рядом и задумался — а нужно ли вообще отвечать на подобный риторический вопрос? Успокаивать её — значит обманывать. А говорить правду о том, что это, возможно, ещё не самое жестокое зрелище из тех, которое нам предстоит увидеть в своём путешествии, как-то тоже не хотелось.

Одно я знал точно — человек рано или поздно привыкает ко всему, что его не убивает. Привыкнет и она. Или умрёт. Третьего не дано.

— Пойдём. Нужно спешить. Залезай и держись покрепче. Сейчас спустимся.

Она сначала озадаченно уставилась на меня, когда я развернулся к ней спиной. Но быстро сообразила, что я хочу взять её на закорки.

— Ой… А вам не тяжело будет?

— Залезай-залезай, не сломаюсь. Главное держись изо всех сил.

Она встала и, обняв руками шею, прижалась к щеке.

— Ой… Колючий…

Я с кряхтением поднялся. Казалось, что она была даже легче моего рюкзака. Совсем воробышек.

Осторожно перебравшись через подоконник, я без проблем сполз по нарезанному одеялу и опустил её на землю.

— Вы как будто спасли принцессу из башни дракона… Сэр Кир. — Она вытерла слёзы и легко улыбнулась. Ну вот, уже успокоилась. Психика у неё всё-таки троих таких как я переживёт.

— Подожди тут.

Обойдя пост, я пошёл к мотоциклу.