Конкистадоры. История испанских завоеваний XV–XVI веков - Иннес Хэммонд. Страница 11

Только на фоне этого постоянного политического маневрирования можно понять поведение Веласкеса в отношении Грихальвы. Когда наступил сезон ураганов, а Грихальва не вернулся, Веласкес обеспокоился за безопасность экспедиции и послал на ее поиски Кристобаля де Олида на каравелле. Олид попал в шторм, чуть не потерпел крушение у берегов Юкатана и наконец вернулся на Кубу, так и не встретившись с Грихальвой. Тем временем прибыл Альварадо на «Сан-Себастьяне» с ранеными и достаточным количеством золота, чтобы возбудить алчность наименее корыстолюбивого из губернаторов. Веласкес немедленно начал готовить другую, более крупную экспедицию. В то же время, чтобы укрепить свое положение на Кубе и установить свои права на Юкатан, он посылает своего капеллана Бенито Мартина в Испанию с лучшими из золотых украшений, привезенных Альварадо.

Чтобы добиться избрания императором Германии, Карлу пришлось подкупить двенадцать выборщиков. Ему отчаянно не хватало денег, и он с радостью был готов вознаградить человека, обеспечившего его таким своевременным и неожиданным источником дохода. Он и его советники, однако, более чем смутно представляли себе географию Нового Света, поэтому дарованные ими титулы имели обыкновение противоречить друг другу. Лас Касас пишет, что Веласкес был утвержден в звании adelantado [22] одной только Кубы, тогда как Овьедо, бывший в это время в Барселоне, утверждает, что его сделали также губернатором всех открытых им земель. Это означало Юкатан; а чтобы окончательно запутать этот вопрос, Гарай, похоже, также был назначен губернатором Юкатана на том основании, что он посылал туда экспедицию с Ямайки. Более того, был и еще один претендент – фламандский адмирал, которому Карл еще раньше пожаловал эту территорию. Он отправил туда пять судов с крестьянами-поселенцами, чтобы основать колонию, однако к тому моменту Диего Колумб смог наконец восстановить свои наследственные права. Он отказался пропустить эти корабли.

Так выглядела ситуация, когда Грихальва наконец прибыл в Сантьяго. Он мог немногое добавить к необычайной и захватывающей истории, рассказанной Альварадо. Заслуженный им прием уже достался его лейтенанту. Даже шесть сотен «золотых» топоров оказались сделанными из меди. Веласкесу, чтобы поддержать свои притязания на губернаторство, отчаянно нужна была колонизация, и этой главной цели Грихальве достичь не удалось. Поэтому он больше не был нужен своему родственнику, чья энергия уже была полностью обращена на подготовку новой экспедиции. У него были корабли и люди; ему не хватало только нужного человека, чтобы их возглавить, – человека, который, даже не имея полномочий на завоевание и заселение страны – а несчастный Грихальва конечно же тоже не имел таких полномочий, – все же фактически сделает это.

Занимая центральную позицию – он был алькальдом, или мэром, кубинской столицы, – Кортес наблюдал за развитием этой ситуации с большим, чем обычно, интересом. Он поджидал подходящего момента уже четырнадцать лет, а возникшую политическую мешанину и путаницу человек с его юридической подготовкой и скрытой до той поры способностью к лидерству вполне мог обернуть себе на пользу. Веласкес, по-прежнему хитрый и готовый к политической борьбе, заплыл жиром; он стал слишком ленив физически, чтобы самому возглавить экспедицию. Он всегда был силен своей способностью использовать других людей и никогда не стал бы рисковать собственными деньгами, если мог убедить других сделать это за него. Кортес тоже был осторожен и тщательно следил за своими фермами и шахтами. Ему в этот момент было тридцать три года, и он был богат. Более того, общаясь с лидерами и участниками всех уже состоявшихся экспедиций, он накопил огромный запас знаний и опыта, добытого за счет других. Для Кортеса наступил решающий час в судьбе.

Согласно Берналю Диасу, чтобы получить командование экспедицией, Кортес вынужден был заключить тайное соглашение о разделе доходов с секретарем Веласкеса Андресом де Дуэро и королевским бухгалтером Амадором де Ларесом. Правда это или нет, но и сами по себе его способности лидера, его проницательность и превыше всего его богатство делали кандидатуру Кортеса естественным выбором для амбициозного и прижимистого губернатора. При назначении капитан-генералом Кортес смог заложить свою encomienda за 4000 золотых песо и еще столько же занять у торговцев Сантьяго. Отдав все свое состояние на успех предприятия, он не только почти полностью освободил Веласкеса от расходов на снаряжение флотилии, но и дал ясно понять, что пойдет в колонизации до конца, вне зависимости от наличия или отсутствия законной санкции короны. Что же до его лояльности Веласкесу, то их родственные связи через брак Кортеса с Каталиной – Веласкес также был крестным отцом их дочери – гарантировали его верность губернатору.

Тем не менее назначение Кортеса главой экспедиции (так же как выбор губернатором на это место любого Другого человека) должен был непременно вызвать зависть и расколоть на части такое маленькое изолированное сообщество По крайней мере три члена семейства Веласкес считали, что имеют право на этот пост. Многие из участников последней экспедиции хотели, чтобы Грихальва снова был их лидером. Серьезную поддержку имел также Васко Поркальо. Поговаривали, что губернатор «боялся, что Поркальо может поднять флотилию против него, так как он был отчаянным человеком». Таким человеком был и Кортес, о чем Веласкесу пришлось позже вспомнить, но было уже слишком поздно.

Соглашение между Кортесом и Веласкесом было подписано 23 октября 1518 года, еще до того, как Грихальва и даже Олид вернулись с Юкатана. Несмотря на заинтересованность Веласкеса в завоевании и организации новой колонии, никаких специальных инструкций на этот счет в документе нет. Исследования и открытия, обращение аборигенов в христианскую веру и признание ими главенства испанской короны – вот заявленные цели экспедиции. Запрещены всякие плотские отношения между испанскими солдатами и женщинами некатолического вероисповедания. При присоединении новооткрытых частей «острова» предписано соблюдать максимальную торжественность. Предусматривалась в соглашении и полезная маленькая хитрость, дававшая Кортесу право принимать любое решение в интересах Бога и короля. Испанцы, и в особенности испанские колонисты, были большими мастерами служить своему королю, не забывая и о собственных интересах, и захватывающая история этого похода тому подтверждение. Даже если человек действовал вопреки инструкциям короны, он тем не менее мог с полнейшей серьезностью заявлять, что делал все в соответствии с королевской волей и именем короля. Как пишет Берналь Диас, «документ этот был написан наилучшими чернилами».

Из дальнейших действий Кортеса явствует, что сам он рассматривал этот документ как лицензию.на продвижение собственных интересов. У него были два штандарта и знамена, «расшитые золотом, с королевским гербом и крестом на каждой стороне и девизом: „Братья и товарищи, последуем же за знаком Святого Креста с истинной верой, ибо под этим знаком мы победим“. Его прокламация, зачитанная под звуки фанфар по всей Кубе от имени императора Карла, а также Веласкеса и от его собственного, объявляла, что те, кто последует за ним на новооткрытую землю, чтобы „завоевать и поселиться“, получат долю всего золота, серебра и другой добычи, а также encomienda, как только страна будет замирена. Интригующие истории, рассказанные Альварадо, способствовали тому, что люди толпами устремились за золотом. Богатые поселенцы продавали свои фермы, чтобы купить оружие и коней. Вся Куба кипела.

Кортес приобрел бригантину и две каравеллы, одну из них ту, на которой вернулся Альварадо. Веласкес дал еще одну бригантину и припасы на сумму в 1000 золотых песо, занятых в имении Панфило де Нарваэса, бывшего в то время в Испании. Таким образом, именно Кортес, а не губернатор, на глазах у всех без оглядки тратил свои деньги на оружие и снаряжение, провизию и товары для меновой торговли. Он наблюдал в свое время, как с большими надеждами отправлялось множество экспедиций только для того, чтобы вернуться побитыми и измотанными. Сам он был настроен решительно и намеревался добиться, чтобы на этот раз ничто не оказалось забыто или упущено из виду, и меньше всего губернатор. Кортес все время держался рядом с ним, зная, что клан Веласкесов делает все возможное, чтобы подорвать его положение. Они даже подкупили шута губернатора, и тот прервал воскресную церковную процессию выкриком: «Будь осторожен, Диего, а то он может сбежать с твоей флотилией».