Скала Мэддона - Иннес Хэммонд. Страница 13

— Да, сэр, — кивнул Берт.

Юрист-консультант пристально посмотрел на нас.

— Вы обвиняетесь в том, что совместно подняли бунт в королевских вооружённых силах, раздел семь, подраздел три армейского кодекса. Пятого марта тысяча девятьсот сорок пятого года на борту судна «Трикала» вы отказались выполнять приказ вышестоящего начальника и угрожали ему оружием. — Его взгляд остановился на мне. — Капрал Варди, признаёте вы себя виновным или нет?

— Нет, — ответил я. Юрист-консультант повернулся к Берту.

— Канонир Кук?

— Нет, — последовал ответ.

Первым выступил прокурор. Я не помню в точности всю его речь, но первые слова навеки остались у меня в памяти.

— Обращаю внимание высокого суда, что обвинение в мятеже, предъявленное стоящим перед вами военнослужащим, считается одним из наиболее серьёзных, предусмотренных армейским кодексом, максимальное наказание за которое — смертная казнь…

Когда начался допрос свидетелей, первым прокурор вызвал Рэнкина. Ровным бесцветным голосом тот рассказал о случившемся на «Трикале». Сердце у меня упало. Сухие факты говорили сами за себя. Что я мог добавить? Суду оставалось лишь назначить нам срок заключения. Я вновь взглянул на Дженнингса. Наш защитник удобно развалился в кресле. Перед ним лежал безупречно чистый лист бумаги. Его глаза не отрывались от бледного, чуть припухшего лица Рэнкина.

Последовавшие вопросы прокурора лишь усилили впечатление, произведённое показаниями мичмана. Председатель что-то писал в блокноте. Особенно прокурор упирал на то, что Рэнкин дал нам возможность выполнить приказ.

— Мистер Рэнкин, я хочу, чтобы у суда не осталось никаких сомнений в этом вопросе. Вы сказали, что трижды приказывали капралу сесть в шлюпку?

— Совершенно верно, — твёрдо ответил Рэнкин.

— И во второй раз вы ясно дали понять всем трём солдатам, что это приказ?

— Да, сэр, — Рэнкин повернулся к председателю трибунала. — Но капрал настаивал на том, что возьмёт плот. Кук поддержал его.

— Все трое понимали, что вы отдаёте боевой приказ?

— Да, сэр. Поэтому Силлз согласился сесть в шлюпку. И посоветовал капралу и канониру отправиться за ним, чтобы не навлекать на себя неприятности. Я сказал капралу, что даю ему последний шанс. Но он повторил, что возьмёт плот. Кук остался с ним. Я поднялся на мостик и доложил обо всём капитану.

— И именно в то время, когда вы находились на мостике, капрал убедил мисс Соррел не садиться в шлюпку?

— Да, сэр.

— Шлюпка отплыла, и, находясь на мостике, вы увидели, что два солдата обрезают канаты, крепящие спасательный плот. А капитан Хэлси приказал вам остановить их?

— Да, сэр. Он отдал такой приказ мне и мистеру Хендрику, первому помощнику.

— Зачем им понадобилось спускать плот на воду?

— Капрал сказал, что он возьмёт плот, — ответил Рэнкин. — Я полагаю, они спускали плот на воду, чтобы на нём отплыть от тонущей «Трикалы».

— И что сделал капрал?

— Он велел мне и мистеру Хендрику остановиться. Снял винтовку с плеча и взял её на изготовку.

Прокурор подался вперёд.

— Я жду от вас точного ответа, мистер Рэнкин. Винтовка могла выстрелить?

— Да, — ответил Рэнкин. — Я видел, как капрал снял её с предохранителя.

По залу прокатился лёгкий гул. Председатель трибунала поднял голову и что-то записал. Рэнкин улыбнулся. Он напоминал мне толстого белого кота, только что нашедшего горшочек со сливками. Мерзавец наслаждался собой. Прокурор довольно кивнул.

— Благодарю вас, — сказал он. — У меня всё. Юрист-консультант взглянул на нашего защитника.

— Капитан Дженнингс, у вас есть вопросы к свидетелю? Дженнингс поднялся на ноги. Я знал, что сейчас последует. Наш план заключался в том, чтобы доказать, что Рэнкин не заслуживает доверия. Но после выступления мичмана я подумал, что Дженнингс взялся за непосильное дело.

— Да, я хотел бы снять некоторые неясности, — ответил он и по знаку председателя трибунала повернулся к свидетелю. — Мистер Рэнкин, вы командовали охраной?

— Совершенно верно, сэр.

— Вы сами охраняли груз?

— Нет, сэр. Мичманы королевского флота обычно не несут караульной службы.

— Понятно, — кивнул Дженнингс. — Но вы, естественно, спали в помещении, где находился охраняемый вами груз, и проводили там большую часть времени?

— Нет, сэр, — Рэнкин нервно поправил галстук. — Капитан выделил мне каюту. Я питался вместе с офицерами «Трикалы».

— О? — в голосе Дженнингса послышалось неподдельное удивление. — Вы командовали охраной, то есть вам вменялось в обязанность охранять груз, если исходить из ваших показаний, даже спецгруз. Или это не так?

— Там был капрал, — ответил Рэнкин. — Я дал ему письменные указания. И я регулярно контролировал охрану.

— Насколько регулярно? — ненавязчиво спросил Дженнингс.

— Ну, в разное время дня, сэр, чтобы они не распускались.

— Сколько раз в день? — резко спросил Дженнингс.

— Ну, сэр… точно я не помню, — промямлил Рэнкин.

— Скажите хотя бы приблизительно, — напирал Дженнингс. — Десять или двенадцать раз в день? Или ещё чаще?

— Я не помню.

— Будет ли справедливо утверждение, что с отплытия «Трикалы» до того момента, как она затонула, вы проверяли охрану спецгруза не более четырёх раз? Рэнкин увидел пропасть, разверзшуюся у его ног.

— Не могу сказать, сэр.

— Не можете? Скорее не хотите, чтобы об этом узнали и другие. У меня складывается впечатление, что вы, мягко говоря, безответственно отнеслись к своим обязанностям. — Дженнингс взглянул на председателя трибунала. — Позднее я представлю свидетеля, который покажет, что мистер Рэнкин большую часть времени играл в карты и пьянствовал. — Он снял очки и неторопливо протёр стёкла. Затем надел их вновь и посмотрел на свидетеля. — Мистер Рэнкин, вы знали, что охраняли? Как я понимаю, вас предупредили, что груз специального назначения. Вы знали, что в ящиках?

— Нет, сэр, — ответил Рзнкин. — Во всяком случае, не с самого начала. Правда, потом я застал канонира Кука, который в присутствии капрала вскрыл один из ящиков.

— И тогда вы узнали, что в них серебро?

— Да, сэр.

— Какие дополнительные меры предосторожности вы приняли, узнав, что охраняете значительные ценности?

Рэнкин облизал губы.

— Я… я сказал капралу, чтобы он повысил бдительность.

— Он? — изумился Дженнингс. — Но ведь охрана спецгруза поручалась вам. — Он вновь взглянул на председателя трибунала. — Позднее я намерен показать суду, что мичман Рэнкин, узнав о содержимом ящиков, преспокойно спустился в каюту старшего механика и напился за картами.

Прокурор не выдержал.

— Сэр, — обратился он к председателю, — я протестую. Мистер Рэнкин даёт свидетельские показания.

Председатель трибунала, поглаживая левую щеку, взглянул на юриста-консультанта. Тот кивнул.

— Протест правомерен.

— Я пытаюсь показать суду, на каком фоне происходили события, — вмешался Дженнингс. — Показать, что обвиняемые не доверяли своему командиру и, таким образом, считали себя вправе на совершённые ими действия.

Рэнкин побледнел, как воротник его белоснежной рубашки. Его глаза бегали, он не решался встретиться взглядом с кем-нибудь из сидящих в зале.

— Мистер Рэнкин, — продолжал Дженнингс, — как я понял, вы, даже узнав об исключительной ценности груза, по-прежнему считали, что капрал должен нести полную ответственность за порученное вам дело?

— Он получил от меня исчерпывающие инструкции по охране спецгруза, сэр.

— Понятно. Теперь, мистер Рзнкин, давайте вернёмся к последней ночи на борту «Трикалы». Она подорвалась на мине в два часа тридцать шесть минут пятого марта. Скажите, пожалуйста, капрал Варди приходил к вам в половине девятого вечера четвёртого марта, чтобы сказать, что шлюпка номер два непригодна к плаванию?

— Я… — Рэнкин запнулся. — Да, сэр. Он пришёл ко мне с какой-то выдумкой о расшатанных досках. Силлз, третий солдат охраны, решил устроиться на ночь в шлюпке. Я сказал капралу, что Силлз не…