«Синано» – потопление японского секретного суперавианосца. - Инрайт Джозеф. Страница 39

– Мы должны выходить в атаку, – сказали почти одновременно Боб и Дейв.

– Я знаю, – проговорил я. – Сейчас начнем. В обычном порядке. Первой выпустим торпеду из аппарата номер один. Интервал между пусками – восемь секунд. Передайте команду в носовой отсек – приготовиться к стрельбе.

Я хотел понаблюдать за результатами атаки и приказал Сайксу поднять перископ. Я все еще использовал ночной перископ, с более широким обзором, и, как только взглянул на цель, сразу же увидел, что авианосец сделал поворот на новый курс. Мы были готовы к такому развитию событий. На лодке были отработаны подобные ситуации. Важно было не тратить время на новый расчет дальности стрельбы и курсового угла. Наша группа управления огнем исследовала все предыдущие ходы зигзагом авианосной группы и сделала вывод, что средний поворот на зигзаге составлял примерно 30 градусов. Поэтому, когда я сообщил, что авианосец (162) делает новый поворот на зигзаге, лейтенант Бантинг свел эти средние данные и заложил их в торпедный автомат стрельбы.

– Изменения внесены, как показал световой сигнал, – доложил он, давая знать, что новые данные введены в компьютер.

Торпедный автомат стрельбы автоматически выдал новые, откорректированные углы гироскопа для торпед в носовых торпедных аппаратах.

Госпожа удача оказалась в боевой рубке среди нас. Новый курс авианосца давал нам идеальную возможность: ведь мы только и мечтали о том, чтобы он повернулся к нам правым бортом. Сейчас он находился на курсе, ведущем на юг, а мы – на восток, на пути, перпендикулярном его курсу. Расстояние, которое должны были пройти наши торпеды, увеличилось примерно на три четверти мили. В этой новой ситуации у нас появилось еще 2 минуты в запасе перед тем, как произвести залп.

Я все еще пытался установить тип авианосца. Черт побери, сколько же тяжелых авианосцев осталось у Японии? И снова вслух описывал я контуры авианосца всем тем, кто стоял вокруг меня: какие очертания у его надстройки, какая у него расширенная носовая часть, похожая на нос клипера, а корма – как у крейсера.

Рядом со мной стоял энсин Кросби, держа в руке «Справочник по опознаванию кораблей противника» так, чтобы я мог видеть все типы авианосцев с большими надстройками.

– Этот авианосец не похож ни на один из них, Гордон. Дай-ка мне кусок бумаги.

Он принес мне карандаш и бумагу. Я быстро набросал причудливый силуэт авианосца. Гордон досмотрел сначала на мой корявый рисунок, а затем – в справочник.

– У японцев нет ничего подобного, – сказал он.

– Черта с два! Я как раз сейчас смотрю на это чудовище. Продолжая всматриваться через перископ в цель, я вдруг заметил неожиданный маневр эсминца охранения: он стал подходить по правому траверзу авианосца.

Проклятие, он менял курс и шел прямо в нашем направлении! Не было никакого сомнения, что он увеличил скорость вспарывая воду. Необходимо было (163) быстро принимать еще одно решение. Я объявил команде в боевой рубке:

– К нам приближается эсминец. Он должен пройти примерно в двухстах ярдах у нас по носу.

Но я-то знал, что он пройдет на гораздо меньшем расстоянии. Только зачем волновать всех, если мы ничем не можем предотвратить его действия? Единственное, что мне необходимо было знать: собирается ли эсминец атаковать нас или просто возвращается на свое место в строю кораблей охранения? Если он намерен атаковать нас, то включит свой гидролокатор, чтобы определить наше местонахождение и расстояние до нас.

Я обратился к нашему гидроакустику радисту первого класса Скэнлану:

– Посылает ли эсминец сигналы?

– Нет, сэр.

Но я хотел точно удостовериться в этом:

– Скэнлан, посмотри мне в глаза и скажи правду, посылает ли японский эсминец сигналы?

Скэнлан прокрутил ручку гидролокатора по всей шкале, на которой приемник может обнаружить передачу сигналов. Затем он посмотрел мне прямо в глаза:

– Нет, сэр, эсминец не посылает никаких сигналов.

Если бы мы обнаружили сигналы, у меня было бы два выбора: уйти на большую глубину, чтобы избежать попаданий глубинных бомб, или оставаться на перископной глубине и, выпустив торпеды, надеяться на лучшее. Так как эсминец нас, казалось, не обнаружил, я приказал Сайксу опустить перископ и крикнул вниз командиру поста погружения и всплытия:

– Погружение на глубину шестьдесят два фута!

Мы все слышали шум винтов эсминца. Он становился все громче. Мы погрузились на глубину 62 фута. Между верхней частью перископа «Арчер-Фиш» и килем эсминца сейчас будет всего 10 футов. Японский корабль приближался. В боевой рубке молчали. Только смотрели друг на друга, время от времени поднимали глаза кверху и слушали. Некоторые, видимо, шептали про себя молитвы. Все крепко держались за то, что было поблизости. Я тоже.

Вскоре эсминец прошел прямо над нами. От шума его винтов душа уходила в пятки. Он громыхал над нами, как локомотив. Весь корпус лодки вибрировал (164) и качался от ударов волн. Мы ждали. Сбросит ли он глубинные бомбы?

Нет, не сбросил! Эсминец миновал нас, и шум его винтов постепенно стих. Я быстро резким движением большого пальца дал знак: наверх! И Сайкс поднял перископ. Я кинулся к нему. Авианосец был на месте, его отчетливо было видно. Я направил перекрестье нитей в оптическом прицеле на его надстройку и быстро запросил:

– Дайте пеленг.

Быстрота действий играла сейчас решающую роль, так как курсовой угол авианосца сильно увеличился и находился на последнем пределе, когда можно было вести стрельбу торпедами. Мы бы уже выпустили торпеды по цели, если бы этот проклятый эсминец не заставил меня опустить перископ на 60 секунд.

– Товсь! – скомандовал я.

– Пуск первый! – Старшина Карнахан, стоявший от меня слева, нажал кнопку пуска. «Арчер-Фиш» резко вздрогнула, как будто ее ударил кит. В этот момент сжатый воздух под большим давлением вытолкнул первую торпеду из торпедного аппарата. Она вышла в облаке из пузырьков воздуха с установленной глубиной хода 10 футов и с гидроскопическим углом поворота вправо на 28 градусов. Теперь у меня было время, чтобы рассмотреть цель во всех деталях.

Боже мой, до чего же был громадным этот авианосец! Он своими размерами заполнил весь перископ.

Я подумал о том, что нам нужна была вот такая цель, и мы получили ее. Спасибо небесам за прекрасный шанс!

Старшина Карнахан почти автоматически повернул переключатель на торпедный аппарат № 2, выждал 8 секунд, после чего произвел выстрел второй торпедой. Лодка снова вздрогнула. Затем были выпущены еще две торпеды. Я продолжал смотреть в перископ. Напряжение нарастало: попали ли мы в цель? Сейчас мы это узнаем.

После выстрела четвертой торпедой командир Бобчинский скомандовал:

– Рассчитать новые данные для стрельбы!

Старшина передавал сообщение по телефону. Я начал получать данные о дистанции, пеленге на цель и ее курсовом угле.

После этого я передал Бобу обязанности руководителя (165) стрельбы, а также предоставил ему полномочия действовать по своему усмотрению. Как и любой человек, я, сосредоточив свое внимание на одном аспекте действий, мог упустить в это время другие. Его задача состояла в том, чтобы мы, высматривая одно дерево, не упустили лес.

Позже Боб вспоминал, что при других командирах подводных лодок действовало такое правило; когда производилась стрельба из шести торпед, то после пуска первых трех торпед, когда не было попаданий, производилась корректура данных, заложенных в компьютер. Это был самый надежный способ не допустить промаха оставшимися торпедами. Мы же решили произвести действия по корректировке данных после выпуска четырех торпед, хотя никогда не пробовали это делать на учениях и тренировках.

Боб ввел новые данные в торпедный автомат стрельбы в самый разгар пуска торпед. Я ему полностью доверял. Тогда не было времени обсуждать его решения. Моя интуиция подсказывала мне, что Бобу надо разрешить делать все, что он считает необходимым для того, чтобы потопить этот проклятый авианосец.