Будь моим хранителем (СИ) - Кураева Анастасия. Страница 21

Декабрь 1999 год

Виктор озабоченно метался по темному шоссе, то в одну, то в другую сторону. Дорога была пустынной, холодной, словно мертвой. На обочине, в грязном и мокром снегу сидела девушка. На ней был легкий серый свитер, джинсы и армейские ботинки. Ветер безжалостно трепал ее рыжие волосы, закрывая глаза и хлестая по спине и плечам. Но девушка словно не замечала ни холодного ветра, ни того, что колени давно промокли и все глубже и глубже утопали в снежном мессиве. Она склонилась над молодым мужчиной, лежавшим тут же и ласково гладила его по руке. Неестественная поза мотоциклиста, капли крови вокруг его раненого тела и призрачное дыхание, которое может оборваться в любую секунду, говорили о безвыходной ситуации.

— Мы теряем время, Лена! — Виктор нервно приближался к паре на обочине. — Я пойду вперед по шоссе, может встречу машину или поселок!

Елена медленно отвела взгляд от раненого и посмотрела на Виктора.

— Здесь нет машин и до города очень далеко и ты об этом знаешь. — металл в голосе. — Ты не успеешь.

Виктор импульсивным жестом взъерошил свои светлые волосы, метнул взгляд на мотоциклиста, ругнулся. Он понимал. Времени нет. Помощи не будет. Люди сидят дома и празднуют Новый год. Он даже не знал, где они находятся. Заброшенное шоссе. Поле с одной стороны, лес с другой. Ни единой души на ближайший километр, кроме их трех, и то одна скоро покинет свое тело навсегда.

— Виктор, ты знаешь, что нужно делать… — Елена не отрывала своего взгляда от напарника. — Мы можем это сделать. Мы можем облегчить ему страдания.

Как она была красива. Богиня смерти. Морта. Несущая конец пытке.

— Нет, Лена. Мы не вправе решать, кому жить, кому умереть. — Виктор был тверд.

Елена вновь склонилась над умирающим:

— Когда-то первая сотня решала такие вопросы. Она несла смерть. Не только жизнь.

Виктор издал рычание:

— Тогда была война!

Он был не согласен. И как он был зол. Какого черта Древо посылает его на такие задания, когда он чувствует себя таким беспомощным. Ребенком! Не смотря на свой шестандцатилетний возраст.

Он в один решительный шаг оказался около Елены и грубо оттолкнул ее, бормоча:

— Я смогу его спасти… я смогу…

Виктор стал переворачивать мотоциклиста на спину, казалось, что тот уже совсем не дышит.

— Нет!!! — Елена вцепилась Виктору в плечо. — Нельзя его поднимать! Ты сделаешь только хуже! Неизвестно, сколько костей у него сломано. Отойди! — она вклинилась между Виктором и молодым мужчиной. Потом повернувшись к Хранителю-напарнику бросила зло сквозь слезы, сцепив зубы. — Уйди! Я все сделаю сама!

Виктор, оцепенел. В свете луны и отражения от снега, Елена выглядела зловеще, но очень убедительно, казалось только она здесь знала, что делать. Он отвернулся, ненавидя себя. В ушах стоял успокаивающий шепот Елены:

— Шшш… шшш… скоро все закончится…шшш… — напряжение в голосе. — ну же… шшшш…

Через секунду водоворот уже уносил Виктора обратно, в его реальную жизнь.

Надежда Васильевна, закончила свой рассказ, устало потерла глаза и добавила:

— С того момента в отношениях Виктора и Елены пошла трещина. Виктор не мог простить Елене этого поступка. Винил себя, что не остановил ее. А Елена вроде притихла на долгое время и в совместных перемещениях была кротка, исполнительна и всегда на стороне жизни. Но сущность рано или поздно даст о себе знать. И толчком послужило признание твоего отца напарнице о начале новых отношений. Для Соколовской это было ударом ниже пояса. Она безумно любила Виктора, она верила в могучую силу Древа, в идеальные пары. Поэтому новость восприняла очень болезненно.

Это был долгий разговор. Сначала она умоляла его одуматься, унижалась, бросалась на колени, потом были упреки, скандалы, угроза рассказать все Сотне. А Суд Сотни был жесток и чтил свои традиции, не учитывая чувства молодых людей.

Но Виктору было плевать. Он был влюблен и верил, что докажет свою правоту перед любым Судом, да даже перед самим Дьяволом.

Пока твои родители учились в институте, Елена уверенно шла по карьерной лестнице среди Хранителей. Это было не сложно. Ее отец был главой Святой сотни и по совместительству Членом Президиума Верховного Суда Российской Федерации и уж свою-то любимую дочь он конечно же не отказался повысить. Он знакомил ее с лидерами Сотни, вводил ее в круг влиятельных людей и в реальном мире. А так как Елена была далеко не глупа, где-то жестка, бескомпромиссна, за ней закрепилась мощная репутация, подпитываемая высокопоставленным отцом и его приближенными.

Они все также встречались с Виктором в перемещениях. Но практически не общались. Елена больше не угрожала Судом, не веря в серьезность романа твоих родителей.

Но, все изменилось, когда Виктор и Полина поженились и вскоре родилась ты. Это сразу же стало известно в Канцелярии Сомнологического Центра. Разразился скандал. Святая Сотня не прощает такие поступки. Был назначен Суд, который принял решение в отношении твоего отца. В соответствии с этим решением, органы опеки и попечительства должны были забрать ребенка в Детский дом, где он был бы под наблюдением Хранителей до проявления Дара.

Виктор был раздавлен, зная, какое влияние имеют Хранители в реальной жизни. Оспорить решение было невозможно. И тут на арене вновь появилась Елена. Она убедила Суд Сотни оставить дитя матери, а обвиняемого обязать покинуть эту семью навсегда. Это была лучшая месть брошенной женщины. Так не доставайся же ты никому — думала Елена. Принимая во внимание влияние Соколовской, ее родственные связи с уважаемым Хранителем, а так же ее прямое отношение к Виктору, как к паре, Суд согласился с ней. И Виктору ничего не оставалось как подчиниться. Елена отомстила за причиненную ей боль.

Я яростно сжимала кулаки.

— Что за варварство! Обязывать жить с нелюбимым человеком! Ооооо! Я прекрасно понимаю отца! Знаете, а ведь в Центре болтают, будто папа мятежник. Якобы он обвиняет Хранителей в том, что они мнили себя Богами. Что Хранители, продлевают жизнь тому, кому суждено умереть! Но это же бред! Это же Елена — убийца! — я не могла успокоить поток своего возмущения.

— Боже, бедная моя мама! Она же ничего не знает! — слезы градом покатились из моих глаз.

— Что ты! Что ты, Машенька! Нельзя маме ничего рассказывать! Она не знает всю сложность ситуации. Неизвестно как отреагирует. Это может повлечь серьезные последствия.

— Но… — Надежда Васильевна меня перебила.

— Не сейчас. Слишком многое поставлено на карту.

Я понимающе опустила голову. Я справлюсь с этим. Ради нашей безопасности, я готова молчать.

— Пожалуй мне пора, Надежда Васильевна.

Я встала, неловко покрутилась под проницательным взглядом педагога.

— Что же мне делать? — я с мольбой посмотрела в глаза старушке.

— Машенька, продолжай жить и радоваться жизни. Все будет хорошо.

Она встала и обняла меня крепко-крепко. А мне в нос ударили сладкие цветочные духи. Она проводила меня до двери и ждала пока я оденусь.

— Спасибо, — сказала я.

— Не за что… Береги себя. — и Надежда Васильевна осенила меня в воздухе крестом.

Что-то часто я стала это замечать.

Я вышла из подъезда, остановилась. Вдохнула полной грудью. Осмотрелась. Теперь у меня появилось неприятное ощущение, что за мной точно

кто-то наблюдает. Но вокруг не было ничего подозрительного, люди спешили по своим делам, дети играли на площадке, бабушки сидели на лавочке и беседовали. Я отправилась домой.

Мама встретила меня в коридоре, едва услышав как поворачивается ключ в замке.

— Ну, как все прошло? — она нервно теребила пуговицу на своем платье и заглядывала мне в глаза.

Я остановила на ней долгий пристальный взгляд. Нет. Я не могу все это вывалить на мою маму. Она не выдержит. Поэтому я сказала:

— Надежда Васильевна не знает, где папа. Но сказала, что он волновался о нас и поэтому исправно перечислял деньги каждый месяц.

— М… — мама как-то машинально кивнула, развернулась и ушла в свою комнату.