Ленивое мужество (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович. Страница 7

— Спасибо!! — прогорланил я во всю глотку, суя пакет в инвентарь, а потом со всей дури бросаясь к речке кратчайшей дорогой. Растерянный вопль «Стой!» прошел мимо моего рассудка, чему была одна очень веская причина.

Бедра и даже мой новый, с иголочки, прибор жгло не особенно сильно, терпимо даже, можно сказать. Я вполне мог бы собрать волю в кулак и дойти слегка зажатой походкой до той же самой реки, а затем обмакнуться. Только вот я проехал несколько километров сидя на этом самом цедулисе одной очень чувствительной и нежной точкой молодого организма, которую сейчас ЖГЛО!

Между мной и жидким прохладным счастьем стоял большой холм. Не такой уж и высокий, но очень уж вальяжно развалившийся по сторонам, отметающий любую идею обхода. Сцепив зубы, дабы не орать и не портить себе героическое реноме, я молча и быстро взялся покорять травянистую высоту, едва удерживая себя от прыжков. Левой-правой, левой-правой, счастье впереди, счастье погоди!

Взлетев на складку местности, я тут же припустил вниз, не взвидя белого света. Горело, ныло, чесалось, пульсировало!

Глаза, видящие гладь не такой уж и широкой речки, с трудом смогли сфокусироваться на чем-то белом, что стояло между набравшим стремительный разбег мной и жидкостью. Сделав над собой усилие, я таки сосредоточился, тут же с ужасом выдохнув — между бешено перебирающим ногами и размахивающим руками мной и водной гладью стояли люди! Одетые в белое! Много!

— Паааааберегиииииись! — белугой взвыл я, понимая, что ни о каком торможении речи идти не может. Даже если я наступлю собственной песне на горло, тупо упав, то пологости холма вполне хватит, чтобы докатиться до этой толпы, сшибая людей как кегли.

Фигуры начали оборачиваться. Пучить глаза на стремительно несущегося меня, размахивающего всем, чем только можно. А, когда я уже был очень близко — разбегаться.

С истошными, парализующими волю и сознание визгами:

— КЬЯЯ!!!

Глава 3

— Возмутительно! Неслыханно! Герой! Рыцарь! Не успев даже войти в ворота! Совершает такое позорное деяние! Непростительно!

Я, понурившись, стоял на берегу, ковыряя ногой песочек. Над моим повинным телом вовсю нависал здоровенный двухметровый лоб в доспехах и в почтенных летах, с просто грандиозными седыми усами, за которые дядька Черномор отдал бы всех богатырей, да еще и приплатил бы донным жемчугом. Распекающий меня мужик был начальником смены стражников, а за его спиной скромно притулились оба моих благодетеля, Осама Закари и Хатико Таримори, игравшие сейчас роль моих адвокатов.

— Чудовищно! Так нарушить церемонию омовения жриц Морис-сама и других верующих! Это же девы! Чистые и невинные девы!

Капитана звали Ома Тобуяма и был он аж 63-го уровня, настоящим титаном в местной песочнице. Его усы гневно змеились из-под толстого клювастого носа, густые брови хмурились, руки-бревна упирались в боки, а рот изрыгал громы и молнии на мою повинную голову.

— Не виноватая я! — мое жалкое блеяние оказало на рыцаря обратное воздействие. Куча мускулов и возмущения аж подпрыгнула на месте.

— Не виноват? Да я же, как глава стражи города, вижу, что у тебя есть достижение «извращенца»! — заорал мужественный дед, — А если вижу, значит оно не простое! Ты же звезду получил, да?!!

— Да, — тут пришлось признаваться, — Оно у меня «F» ранга…

— Вот! Рыцарь-извращенец! Уму непостижимо! — заревел дед по новой так, что показалось, что с меня облетают волосы, — Что ты за Герой такой?!!!

— У меня полная жопа сока цедулиса была!! — не выдержал я акустической атаки.

При этих словах все три стража порядка крякнули, хватаясь за свои пятые точки синхронным движением. Мое объяснение о физических и мировых законах, вызвавших не только взрыв пузыря метана на Юпитере, но также и слишком тесное соприкосновение сорванных листьев незнакомого мне растения с героическим anus vulgaris, что усугубилось трудозатратным убийством рогатых кроликов, а значит, еще и потом, прошло в уважительном молчании. Осама даже подвякнул, что когда я пришёл с ядрами монстров, то имел весьма красноречивый окрас на некоторых частях тела, а значит, вполне возможно, моя повязка состояла из листьев полностью созревшего цедулиса, которые, как известно, куда крупнее остальных. Я торопливо закивал, утверждая, что все так и было — выбирал отборные!

— Ну… это меняет дело, — наконец смущенно прокряхтел капитан, — Злого умысла я более не усматриваю! Правда, проблем у тебя с этим достижением будет море! Не повезло! И… наказать я тебя обязан!

— За что?! — взвыл я белугой.

— Чтобы ко мне завтра все эти жрицы с жалобами не нагрянули, — внезапно по-человечески улыбнулся дед, сбавляя обороты на минимум, — Посидишь в тюрьме. Ночь. А завтра день общественных работ у тебя будет. С прокормом. Понял?

— Понял! — тут же как дурак закивал я, борясь со страстным желанием взять кого-нибудь из латников за руки, — Пойдемте быстрее! Очень в тюрьму хочется!

Нет, все-таки тут не совсем всё проштамповано, чему вот эти славные ребята прямое опровержение. Хоть и похоже всё на исекай-аниме сильнее, чем одна половинка задницы на другую, но среди этого всего нет-нет, да проглядывает живое, настоящее. Вот сейчас если б меня отпустили, то что бы я делал? Вечер уже на носу, а в выданном тезкой одного известного ждущего собака пакете была лишь одежда, обувь, да ремень. Толку в городе, если у меня денег ноль? Пришлось бы пришибить еще нескольких кроликов, погрызть яблочек, да спать здесь же, на свежем воздухе. И не факт, что при этом я бы не измазал новые вещи в еще каком-нибудь цедулисе или укупнисе!

На красоты города полюбоваться я не смог, так как пресловутая тюрьма оказалась в самой казарме со стражей, в виде небольшой пристройки. Снабдив меня одеялом, большой тарелкой мясной похлебки, несколькими ломтями хлеба и сыра, стражники удалились, а я остался предоставлен самому себе. С огромным аппетитом умяв пайку, я развалился на нарах, приступив к ленивому анализу всего со мной произошедшего.

Ну, разумеется, после того как посмотрел на свое новое достижение!

«Извращенец (Класс F) — благодаря вашим решительным помыслам и действиям, вы ступили на нелегкую и осуждаемую стезю извращенца. Все невинные существа чувствуют в вашем присутствии тревогу и дискомфорт, а также они видят это достижение. Все извращенцы более высокого ранга тоже могут видеть достижение, как и стражи порядка в городах. На этом поприще Вам никак не обойтись без удачи (+3)»

Ага, практически то же, что я хотел изначально, как только подвозивший меня Ичиро заговорил об этом достижении. Не люблю девственниц, у них вечно голова забита чем-то лютым и не поддающимся логике. Минус, конечно, тоже есть — светиться как маячок для каждого изврата в пределе видимости такое себе занятие, но… это же исекайщина, тут же кроме главного героя обычно извратов мало. Буду считать за плюс!

А вот класс… это совершенно другое дело. Сыто порыгивая и почесывая себе пузо, я вновь и вновь изучал описание собственного класса и его умений, проникаясь попутно не самыми лестными мнениями о сделавшей его богине.

«Рыцарь Прекрасной Дамы» — он действует по зову сердца, готовый посвятить свои дела и помыслы своей избраннице. Защитник, кавалер, герой… он не отходит от идеалов рыцарства и куртуазности, совершая подвиги во имя любви.

Гладко было на бумаге, а вот наборы умений и приемов намекали ну совсем на другое. Покумекав над ними с полчаса, я уверенно переназвал выданный мне класс. Феминистом!

Если глядеть фактам в глаза, то созданный верховной богиней класс был целиком и полностью заточен на… обслуживание избранной дамы. Причем обслуживание на поле боя — я мог одновременно усиливать нас обоих, лечить, отвлекать на себя противника, делать еще много разных интересных штук… лишь для того, чтобы облагороженная моими умениями дама могла со всей дури бабахнуть чем-нибудь лютым по зверюге, торжественно ее прикончив. Если бы я не догадался уболтать её светлосиськость на умение «сменить даму», то мне бы пришлось искать какую-нибудь волшебницу, а потом во всем от нее зависеть. Подобную перспективу я углядел сразу при выборе класса, но весь масштаб бедствия стал понятен только сейчас.