Обещаю тебе (ЛП) - Эверхарт Элли. Страница 61

Хотя часть наших ночей посвящена физической близости, большую часть времени мы просто лежим в объятиях друг друга и разговариваем. Рассказываем друг другу вещи, которые делают нас еще ближе. То, что не рассказали бы никому другому. То, что, вероятно, не узнали бы друг о друге еще очень долго, но теперь, когда время утекает, мы должны все успеть за эти последние несколько дней. Я хочу узнать о Гаррете все, несмотря на то что после этой недели мы, наверное, больше никогда не увидимся.

Гаррет рассказывает мне больше о своей маме и обо всем, что пережил после ее смерти. Он вспоминает историю о том, как впервые в четырнадцать лет напился. Тогда он, спотыкаясь, вернулся домой, а его отец сделал вид, что ничего не происходит. В тот момент Гаррет решил, что отцу больше нет до него никакого дела. Этот единственный случай положил начало годам пьянства, о чем Гаррет теперь сожалеет.

Сегодня вечером мы говорим о моей маме. Не знаю почему, но по какой-то причине я рассказываю Гаррету историю о том, как в восьмилетнем возрасте заболела гриппом и меня вырвало прямо на ковер, потому что я не успела добежать до ванной. Мне было так плохо, что я едва могла шевелиться, но мама заставила меня оттирать ковер, пока он не стал чистым. Я ненавидела ее за это и так и не смогла полностью простить. Возможно, поэтому я и поделилась с Гарретом этой историей. Может быть, рассказав ему, я перестану злиться и смогу двигаться дальше.

— Ладно, твоя очередь, — говорю я. — Расскажи мне что-нибудь еще. Что угодно.

Мы откровенничаем друг с другом по очереди. Я жду, что Гаррет начнет говорить, но он молчит. Вместо этого он смотрит на меня так, словно хочет что-то сказать, но не уверен, стоит ли это делать.

— Давай уж, выкладывай, — говорю я.

— Джейд… ты любила свою маму?

Я пристально смотрю на Гаррета, удивляясь, как вообще такой вопрос мог прийти ему в голову, особенно после истории, которую я только что рассказала.

В глубине души я знаю ответ, но себе я в этом никогда не признавалась, потому что это неправильно, ненормально и абсолютно лишено смысла. И мне не совсем понятно, почему Гаррета это волнует. Да какая вообще разница?

— Джейд? — Сидя напротив и держа меня за руки, Гаррет все еще ждет моего ответа.

Я замечаю, что немного дрожу, когда киваю.

— Да. Я любила ее. — Я поднимаю руку и рукавом быстро вытираю слезу. — Почему ты вообще спрашиваешь?

— Я думаю, тебе было необходимо произнести это вслух для самой себя.

Я не отвечаю, потому что сейчас я злюсь, что в принципе в этом призналась.

Гаррет тянется к моей руке, которая сейчас лежит на моих коленях.

— Все нормально. Знаешь, ты можешь любить ее даже после всего того, что она тебе сделала.

— Нет, это ненормально! — Я выдергиваю свои ладони из его рук и немного отодвигаюсь, прижимая колени к груди. В это время еще несколько слезинок умудряются скатиться из моих глаз. — Она этого не заслуживает. Она не заслуживает ничего, кроме ненависти.

Гаррет подходит ко мне и обнимает так крепко, что я, несмотря на все свои усилия, не могу вырваться.

Я так зла, но не на Гаррета, а на себя — из-за того, что призналась, что любила ее. Перестав бороться, я просто позволяю себе расслабиться в его объятиях.

— Я не должна была ее любить. Это неправильно. — Моя голова опущена и прижата к его груди. — Но я любила, и я не знаю почему.

— Потому что она была твоей мамой, — мягко говорит Гаррет.

Верно. Кажется, причина должна быть более глубокой, но это не так. Она была моей мамой, и как бы ужасно она ко мне ни относилась, я ее ребенок, а дети любят своих мам. И я любила ее, потому что, даже будучи маленькой девочкой, понимала, что она борется с какой-то глубокой, разрушительной болью, которая никуда не уходит, и больше всего на свете мне хотелось ей как-то помочь. Теперь я знаю причину ее боли и причину ее поступков, но мне все еще трудно сказать, что я ее любила.

— Джейд, могу я спросить тебя еще кое о чем?

— Да.

Немного помедлив, Гаррет спрашивает:

— Ты боишься заводить детей, потому что думаешь, что будешь обращаться с ними так же, как твоя мама обращалась с тобой?

Еще один вопрос, которого я не ожидала и который вообще никогда себе не задавала. Я чувствую, как напрягаются мышцы рук Гаррета, когда он готовится к тому, что я снова начну вырываться.

Однако я не двигаюсь, на мгновение задумавшись над его вопросом. Мне не нужно много времени, чтобы понять, что Гаррет прав. Я до смерти боюсь, что буду так же плохо обращаться со своим ребенком, как моя мама обращалась со мной. Не избивать, конечно, но говорить все те ужасные слова, которые говорила мне она. Слова, которые преследовали меня, пока не появился Гаррет и не прекратил это.

Не глядя на него, я отвечаю:

— Да.

Больше мы на эту тему не говорим.

Но Гаррет дал мне пищу для размышлений. Как он вообще смог увидеть во мне то, чего я сама в себе не осознавала? Просто он меня понимает, поэтому и увидел. Гаррет знает обо мне все, и я никогда больше не встречу того, кто будет понимать меня так, как он. Он знает, какой я была в прошлом году и какая я теперь, и на этом пути он был со мной рядом. В первую очередь благодаря ему я в принципе пошла по этому пути. Вот откуда я знаю, что то, что между нами есть, никогда не повторится с другим. Вот и все. И скоро всему этому наступит конец.

***

В четверг Гаррету становится известно, что собрание, которое проводит в следующий понедельник организация, точно касается его будущего. Гаррету нельзя присутствовать на этой встрече, но там будет его отец. В пятницу в полдень Гаррет отправится домой и с этого момента ему запрещено его покидать, пока решение не будет принято. Это распоряжение организации.

На собрании состоится голосование, которое решит судьбу Гаррета. Если план будет одобрен большинством, то все поступки Гаррета с этого момента будут определяться другими людьми.

В пятницу утром мы с Гарретом, как обычно, встаем рано, чтобы успеть незаметно вернуться в общежитие.

— Думаю, это все. — Я складываю одно из одеял и принимаюсь за другое. По какой-то причине мой голос звучит жизнерадостно. Видимо, так я пытаюсь отрицать реальность происходящего. — Помочь тебе собрать вещи?

— Нет. Потом соберу. — В голосе Гаррета нет ни капли веселья, и его серьезный тон возвращает меня в суровую реальность, в которой я не хочу находиться. Он забирает у меня одеяло и бросает его на землю. — Джейд, не делай вид, что все кончено.

— Я и не делаю. Я просто хотела помочь тебе собраться. — Ко мне возвращается жизнерадостный тон, когда я снова вступаю в схватку с проклятой действительностью.

Я иду сворачивать спальные мешки, но Гаррет ловит меня за талию и притягивает к себе.

— Все будет хорошо, Джейд. Я обещаю.

— Это просто нечестно! — Я толкаю Гаррета в грудь, но он не отпускает меня. — Ты же знаешь, что это неправда! Зачем ты вообще такое говоришь?

— Я верю в это, поэтому и говорю.

Он держит меня так крепко, что бороться с ним бесполезно, но я все равно пытаюсь. Даже не знаю почему. Я ведь не хочу, чтобы он меня отпустил. Однако эта гребаная реальность смотрит сейчас мне прямо в лицо, разрывая мое сердце, и то, что я сейчас так близко к Гаррету, в его объятиях… это меня просто убивает. Я не могу больше выдержать ни секунды.

— Пусти меня.

— Не надо так. Это не конец.

Мой взгляд прикован к земле. Я не могу на него смотреть.

— Ладно, как скажешь. Обязательно проголосую за тебя через двадцать лет.

— Эй. — Гаррет немного отклоняется и приподнимает мой подбородок. — Прекрати. Ты пытаешься отгородиться от своих чувств в точности, как прежняя Джейд. Пытаешься оттолкнуть меня, но я тебе не позволю. Это в последний раз…

— Мы видимся в последний раз? Да, именно так. Вот оно, твое обещание, которое ты только что дал.

Внезапно мой организм сотрясается от наплыва эмоций. Они заполняют каждую клеточку, и я не могу это остановить. Не знаю, откуда это взялось и почему происходит сейчас, когда я так стараюсь быть сильной. Слезы подступают к глазам, и мое горло горит, пока я изо всех сил пытаюсь сдержать их.