Талисман прошлого "Тайна императоров" (СИ) - Холодова Ксения. Страница 34

Послышался разговор между камердинером, дворецким и Майей. Причиной недолгих споров послужил приезд каких-то господ. В такую пасмурную погоду никто из прислуги сразу не смог узнать нежданных гостей.

— Ничего не понимаю! Что надобно сим господам здесь в такое время? — говорил пожилой дворецкий Майе и камердинеру, который был напуган больше всего.

Перепуганная прислуга тут же поспешила открыть перед гостями дверь, чтобы лишний раз не заставлять их ждать. Клэр заметила возникший переполох и, не вставая с кресла, лениво повернула голову в сторону двери.

В дом вошли четыре офицера из царской охраны с грозными лицами, которые с трудом можно было рассмотреть под козырьками чёрных киверов.

— Чего изволите, господа? — старался сохранять спокойствие старый дворецкий. — Графиня Миланова изволили-с отъехать.

— Барышня по имени Клэр отъехала с нею?

Клэр, расслышав своё имя и не вникая в суть происходящего, вышла к ним без какого-либо сопротивления.

— Я Клэр. Что вам будет угодно? — дрожащим голосом уточнила она.

— Мадемуазель Клэр, вы обвиняетесь в государственной измене и шпионаже. По указу Его Величества, государя императора Александра Павловича Романова вас велено сопроводить во дворец для допроса!

— Что? Это какая-то глупая ошибка! Я никакой не шпион! — испугавшись, Клэр стала пятиться вглубь комнаты, но грубые руки солдат принялись вытаскивать её на улицу.

— Уведите её! — приказал один из офицеров.

— О какой измене идёт речь? Я ни в чём не виновата…

Трое солдат крепко сжали ей руки.

— Я не виновата! Майя! Майя! — Клэр страшили последствия этого лживого обвинения. Прекрасно понимая, что попытки освободиться бесполезны, она всё равно продолжала вырываться из рук ведущих её офицеров.

Майя принялась расспрашивать у охраны, что же всё-таки случилось, но ничего не смогла добиться.

На улице Клэр ждала узкая карета без окон, напоминающая вытянутую коробку. Рядом с ней стояли ещё пара человек. Клэр отчаянно пыталась схватиться за всё, что попадалось у неё на пути. Беспомощно оглядываясь по сторонам, она машинально вцепилась рукой в мокрый плащ одного из офицеров. Лишь после того как её тонкая рука сжала грубую скользкую ткань плаща, Клэр, подняв глаза, увидела его… Мишель стоял перед ней неподвижно. Его хмурое, равнодушное лицо едва ли могло напомнить ей о тех чувствах, в которых он не единожды клялся.

Она замерла… То ли от ужаса, то ли от невыносимой боли предательства и непонимания, которые, подобно огню, выжигали внутри её груди миллиметр за миллиметром.

Клэр отпустила сжатый в руке воротник плаща. Не в силах смотреть в его глаза слишком долго, она перестала кричать и вырываться. Её взгляд сделался холодным и покорным. Ничего не говоря, она позволила усадить себя в наводящую ужас чёрную коробку.

Холод, сырость, жёсткие, цепляющиеся за платье доски, из которых сколочена повозка… В мыслях Клэр больше не было ни солдат, ни Майи, ни поместья Милановых. Все её мечты и надежды разлетелись на мельчайшие осколки. В окружавшем её мраке она была не в состоянии сказать ни слова. Пережившая сильное эмоциональное потрясение, она, сама того не замечая, перестала слышать, видеть и чувствовать окружающее её пространство.

Вдруг перед Клэр появились хорошо знакомые лица. Кругом стало светло, а на душе больше не чувствовался осадок от боли, вызванной предательством. Бабушка Элжира сидела за своим антикварным пиано, изъеденными временем пальцами неторопливо перебирая пожелтевшие клавиши. Клэр казалось, что этот момент длится вечность. Сколько бы времени ни прошло, музыка всё не умолкала, а бабушка так и не оборачивалась к внучке.

Послышались посторонние голоса и неприятные, пищащие звуки. Клэр не заметила, когда именно они появились, но совсем скоро звуки стали усиливаться и, в конце концов, вытеснили образ бабушки из головы.

Вновь опустилась темнота. Клэр так и не увидела, как Элжира обернулась к своей внучке. Некоторое время Клэр пребывала в состоянии, похожем на сон, когда в голове нет ничего, кроме бесконечного, не имеющего опоры пространства.

Ледяной холод неожиданно стал распространяться по её телу. Всё сильнее и сильнее он проникал сквозь кожу, подступая ближе к костям. За долю секунды к Клэр пришло осознание того, что она жива. Этот холод оставлял на лице, руках и ногах колючий, режущий след, от которого она постепенно стала приходить в себя.

Она чувствовала скованность в руках и то, как по её лицу и телу стекала вода. На разговоры вокруг и треск по сторонам Клэр отреагировала не сразу, попросту не имея на это сил. Когда она смогла открыть глаза, то увидела размытые силуэты мужчин.

В месте, где она находилась, было жутко холодно, сыро и смердело гнилью. Клэр хотела убрать ледяные, щекочущие лицо капли воды, которые одна за другой скатывались по её растрёпанным волосам, но не смогла. Её руки и ноги были скованы, а тело плотно прилегало к деревянному брусу.

Будучи совершенно спокойной от недостатка сил, Клэр, заметив, что её тело связано, даже не предприняла попытки освободиться. Отчаяние не позволяло о чём-то подумать, отчего она покорно опустила голову вниз в ожидании самого страшного. Лишь присущее ей любопытство заставило Клэр тайком рассмотреть фигуры своих инквизиторов.

Перед ней из угла в угол, слегка прижимая под потолком лысую голову, ходил мускулистый мужчина, одетый в потрёпанную рубаху. Рядом с ним стоял щуплый господин в дорогом сюртуке, с невероятно пышными бакенбардами. Сжимая в руках папку с какими-то бумагами, он изучающим взглядом рассматривал Клэр, изредка нашёптывая что-то своему компаньону.

В очередной раз, когда худой мужчина что-то сказал своему напарнику, тот, недолго думая, почесав свою лысую голову, стал подходить к Клэр. Его огромное тело с каждым шагом наводило на неё страх. Лицо мужчины не выражало совершенно никаких эмоций, он ничего не говорил, лишь исполнял указания рядом стоящего господина.

— Очень кстати, что вы пришли в себя, юная леди, — сказал щуплый мужчина. — Не желаете ли поговорить о своём появлении во дворце?

Клэр ничего не ответила, не понимая, что именно от неё хотят услышать.

— Если вы будете молчать, то Семёну будет велено выбивать из вас слова силой.

Огромная лысая голова мужчины нависла над Клэр, впиваясь в неё чёрными как уголь глазами.

— Я не понимаю, что вам от меня нужно? — едва слышно ответила Клэр.

— Как и с какой целью вы оказались во дворце? — худой мужчина открыл папку с документами и нервно стал задавать Клэр вопросы, чеканя каждое слово.

— Меня пригласил Мишель Равнин.

— В каких отношениях вы находитесь с князем Равниным?

— Между нами нет никаких отношений… Их нет, — Клэр потребовалось время, чтобы выговорить это слово.

— С какой стати тогда князь выбрал именно вас для посещения приёма Его Императорского Величества?

— Не знаю…

Речь Клэр не выглядела убедительной, и тогда худощавый господин кивнул головой своему напарнику, обозначив дальнейшие действия. Здоровый лысый мужчина подошёл к ней ещё ближе и принялся большими руками убирать мокрые пряди с её лица. Пока он несколько секунд теребил её волосы, Клэр успела разглядеть на его ладонях следы засохшей крови и грязи. В ней проснулся животный страх, и чем больше она осознавала, где находится, тем сильнее он овладевал ею.

— Итак, — резко начал худощавый, — с каким поручением ты прибыла в Россию?

— Что? С поручением? О чём вы говорите?! — собрав последние силы, выкрикнула Клэр в надежде отстоять свою правоту.

— Хотите сказать, что вы никогда не встречались с императором Франции? Полагаете, мы намерены играть с вами в игры или же просто очаруемся вашим невинным личиком?

— А с чего вы предположили, что Наполеон Бонапарт захотел бы меня видеть? Меня, русскую девчонку, без поместья и титулов!

Мужчина в сюртуке слегка прищурился и дал команду стоящему рядом громиле. Клэр ничего не успела сказать, так как ощутила резкую боль в области живота и груди от удара тупым деревянным предметом. Удар был такой силы, что от шока сквозь её зажатые губы вырвался протяжный стон. Клэр не могла кричать, сохраняя силы для сбившегося от нехватки воздуха дыхания. Вслед за первым ударом посыпались другие. От невыносимой боли уже после четвёртого взмаха длинной палки Клэр перестала чувствовать что-либо.