Талисман прошлого "Тайна императоров" (СИ) - Холодова Ксения. Страница 39

— Кажется, потребуется человек при дворе, который не просто превосходно знает язык, но и жил какое-то время во Франции. — обратился Салтыков к императору, рассматривая тем временем медные бляшки своих туфель.

— Определённо такой человек у нас имеется. — Ответил ему государь, вытирая неожиданно вспотевший лоб. — Что-то сегодня с избытком отопили дворец, велите поубавить. — Клэр была в замешательстве, ведь она могла поклясться, что во дворце довольно прохладно, только что не видно пара, во время разговора. «По всей видимости, император привык жить в айсберге.» подумала она про себя, прыгая глазами по лицам каждого из присутствующих.

— Прошу вас, Клэр сохранить всё услышанное и сказанное сегодня здесь, втайне. Это не только в нашей, но и в вашей заинтересованности тоже. — сказал Лабзин, строго сжав губы в тонкую струну.

— На этом, господа, я попрошу вас удалиться. — Александр завёл руки за спиной и стал ждать, пока комната опустеет. Клэр смотрела, как один, за одним выходят в коридор советники императора, и сама медленными шагами стала направляться к выходу, предварительно поклонившись.

— Сударыня, прошу вас остаться! — сказал голос императора в момент, когда Клэр вместе с остальными уже, пересекала порог зала.

— Да государь. — смиренно ответила она, замедлив свой шаг.

— Ранее вы упомянули о том, что род мой однажды прервётся… Прошу, вас уточнить, что же станется со знатью и высшим обществом? — принялся расспрашивать её Александр, сразу после того, как дверь наглухо закрылась.

— Его не станет. Не будет ни крестьян, ни дворянской знати. Люди станут равными в правах, но и это по большей части абсурд, который долго не продлится.

— Вы хотите сказать, что осуждаете политику ваших предков в этом вопросе? И разве народ не желал этого, быть свободным?

— Не думаю, что способна здраво рассуждать об этом, ваше императорское величество.

— В нашем мире судьба каждого подданного предопределена его происхождением. Что до вас… Полагаю, что несмотря на отсутствие титула, вы прекрасно образованы, и в достаточной мере благородны. Вследствие этого, считаю правом своим даровать вам титул графини. Как, позвольте узнать, звали вашего батюшку? — преисполненный хорошим настроением спросил Александр, обходя Клэр со всех сторон.

— Даниил, Ваше Величество.

— Отныне вы Клэр Данииловна Александрова. Никакие документы о вашей личности официально опубликованы не будут. — Клэр в знак благодарности низко присела перед императором и молча опустила тяжёлую, рыжеватую голову вниз. — Как вы находите этих людей? — неожиданно спросил её Александр.

— Простите?

— Как они вам показались? Так вы себе их представляли в своём мире?

— Не могу быть до конца уверенной, что видела их портреты в своём мире. Разве, что графа Аракчеева. Его лицо очень похоже на то, что изображено на картине в Зимнем дворце. То есть, я хотела сказать, в моём мире это уже не дворец, а музей… — Клэр путалась, заранее продумывая то, о чём она скажет далее, и всё равно волнение сбивало её, вынуждая запинаться.

— Вот как?

— Государь, если это всё, то я, пожалуй…

— Нет! Это не всё. Клэр я хотел познакомить вас с моей сестрой Анной, возможно, вы о ней слышали? — с надеждой произнёс Александр, в мгновение, сделавшись мягким и чутким.

— О да, конечно, я слышала про неё и других ваших братьев и сестёр. — глаза императора гордо расширились, а сам он стал не единожды счастлив.

— Я желаю, чтобы вы всегда были под присмотром моих доверенных людей.

— Что мне может здесь угрожать? — удивившись и хмурясь, спросила она.

— Мишель Равнин рассказал мне о вас. В день именин в доме Милановых, вас Клэр, чуть было не похитили какие-то сбежавшие дикие крестьяне.

— Это случайность. Я оказалась не в то время, не в том месте. — услышанное имя заставило Клэр вздрогнуть и вновь погрузиться в тоску, из которой она так отчаянно надеялась выйти. — Государь, могу ли я задать вопрос? — с робостью в голосе произнесла Клэр.

— Конечно, сударыня.

— Это вы приказали Мишелю лично доставить меня во дворец такими методами, словно я преступник?

— Видите ли, увидев на том балу этот перстень, я, разумеется, решил, что вы шпион Бонапарта. Я рассказал ему лишь часть истории, но этого было достаточно, чтобы он понял ход моих мыслей. Уверяю, вас, он был не менее печален, чем вы сейчас. Я знаю Мишеля с юных лет. Его отец был на службе, сперва у моего отца, а затем и у меня. В их семье понятия чести и сохранность государства, всегда были важнее любви и чувств. Он без колебаний выполнил то, что я ему приказал. — Клэр не могла поверить, что Александр сделал это нарочно, ведь кто угодно мог арестовать её.

— Вы сообщили ему, что я не предатель?

— О, разумеется. Перед отъездом я даже дозволил ему навестить вас.

— Навестить меня?

— Пока вы лежали без сознания, после проведённой операции господином Виллие, он заходил к вам. Как мне доложили, Мишель просил у вас прощение, стоя на коленях около изголовья вашей кровати. Боясь прикоснуться к вашим бледным рукам, он молился, а после ничего не сказав ушёл. — С каждым новым словом сердце Клэр разрывалось на мелкие кровавые куски. Слёзы сами собой просочились сквозь ресницы и плавно стекли по щекам до губ.

— Где он сейчас?

— Выполняет задание, которое я ему поручил. Имея политический характер и особую важность, я не в силах сказать его точное местоположение. Вы можете написать ему письмо, я велю отправить его в ближайшее время.

— Благодарю вас, быть может, несколько позже, сейчас я не готова писать.

— Сообщите, когда это будет вам необходимо. Сейчас я должен удалиться, вас проводят до комнаты и в скором времени дадут необходимые указания. Прошу меня простить. — Император любезно улыбнулся и первым вышел из зала. Клэр показалось, что он немного пришёл в себя от её предсказаний. Убеждаясь в этом, по его бодрой и лёгкой походке, Клэр тем самым успокаивала и себя.

Действительно, у дверей она увидела своего немого охранника, который при виде её тут же вытянулся и проследовал вперёд, указывая ей дорогу к её спальне.

Во дворце без остановки текла жизнь. На каждом этаже было больше двухсот человек. В основном вельможи, знать, купцы, дипломаты, доносчики, прислуга и императорская чета. Как в большом муравейнике каждый выполнял свою, отведённую лишь ему, функцию. На нижних этажах размещались финансовые кабинеты, канцелярии, прачечные и кухни. В нескончаемом лабиринте стен и картин, Клэр никогда бы не отыскала своих покоев. Следуя к ним, она с каждым робким движением чувствовала своё одиночество. Люди, которые так молниеносно вошли в её жизнь, так же быстро из неё пропали. Досадная тоска разъедала её разум, каждый раз, когда ей хотелось услышать голос Мари или Майи.

Оказавшись у знакомой белой двери, Клэр обмолвилась благодарностью со своим спутником, но по-прежнему не услышала от него ни слова.

Наедине с собой, в четырёх стенах время медленно стекало в безвозвратную дыру под названием прошлое. Клэр слонялась по комнате, рассматривая те немногочисленные объекты вроде — вазы или картины с типичным пейзажем, без каких-либо стеснений прикасаясь к ним пальцами.

Она трусила. Ожидание съедало её, и, чувствуя сомнение во всём происходящем, Клэр постепенно сходила с ума. Рухнув на кровать, она стала прислушиваться к тому монотонному шороху, который создавал своими кожаными скрипучими сапогами её надзиратель. Он продолжался на протяжении сорока минут, и за это время Клэр не сделала ни одного ленивого телодвижения. Но, выгадав момент, когда цепь монотонных звуков резко прервалась, Клэр недолго думая поспешила к двери.

Она не спеша приоткрыла дверь и, убедившись в отсутствие своего стража, вышла из комнаты. Минуя глазастых слуг и придворных, которые вопросительным взглядом глядели ей вслед, Клэр, наконец, подошла к выходу, открывающему вид на небольшой сад.

Прежде она бы ни за что не узнала это место. Как правило, в её времени здесь не было ничего, кроме пары деревьев, небольшого фонтана и бомжа, мирно лежавшего на лавочке, и укутанного в рваную пуховую куртку. Перед ней были и небольшие узенькие аллеи, и кусты с торчащими голыми ветками. Деревья уже давно избавились от своего золотого великолепия и теперь сонно, едва колышась, стояли словно нарисованные.