Проклятье старинного кольца (СИ) - Тишанская Марина Антоновна. Страница 27

В отличие от них, она знала, как оказалась в этом странном мире. Надежды вернуться домой легенда не обещала, но леди Эстер не привыкла унывать. Все время, проведенное в гостях, она посвятила изучению языка страны. Лида помогала ей, как могла. То, что оба супруга владели франглийским, очень упростило дело.

Выяснить, как она оказалась на дороге, Георгию Владимировичу, конечно, не удалось. Поэтому он задумался об установлении ее личности другим путем. Полиция, в которую он обратился, причин происшествия не установила, но зато леди Эстер оформили документы. Теперь ее звали Эллой Георгиевной Беловой. Георгий Владимирович, оказавшийся директором музея, устроил ее к себе на работу, пленившись ее знаниями о Франглии восемнадцатого века.

Время шло. Эстер теперь работала в музее. Водить экскурсии школьников профессор Гуляковский ей не доверял, поскольку она все еще плохо говорила по-русски. У Георгия Владимировича иногда появлялись странные фантазии. Он думал, что все происшедшее с Эллой Георгиевной легко было бы объяснить переносом женщины во времени, из Франглии восемнадцатого века в наши дни. Но профессор и сам понимал, что такое случается только в фантастике.

Однако знания новой сотрудницы в области быта франглийской знати поражали. В запаснике хранилось множество вещей, купленных еще помещиком Финиковым. Назначение некоторых из них современным людям неизвестно, а Элла Георгиевна живо нашла им применение. Например, крючок для затягивания корсета или щипцы для надевания перчаток. Самое главное, она умела ловко пользоваться разными такими штуками. По настоянию Георгия Владимировича она написала несколько статей, хорошо встреченных специалистами.

Одной из важнейших задач директора музея Гуляковский считал пополнение коллекций. И здесь помощь спасенной им женщины оказалась неоценимой. Она хорошо разбиралась в украшениях, знала их примерные цены. У нее самой тоже открылась страсть к собирательству. Элла Георгиевна искала старинные кольца и перстни. Особенно интересовали ее те, что не стоили больших денег, зато отличались оригинальностью работы и использованных материалов.

Попытка добыть перстень с огненным янтарином сделалась просто манией. Гуляковский относился к этим изысканиям с сочувствием. Он считал, что новая сотрудница до болезни была крупным специалистом — историком. Несчастный случай лишил ее памяти, но не смог совладать со страстью к науке.

В качестве временного жилища директор предложил Элле Георгиевне небольшое помещение, практически квартирку в верхнем этаже музея, и оформил это как служебное жилье. Бедняжке приходилось трудно. Денег на покупку даже небольшой комнаты взять ей было неоткуда, а получить хоть что-то официально нечего было и думать.

Вдобавок она совершенно не умела вести хозяйство. Приготовление пищи ставило ее в тупик, она не знала, как пользоваться стиральной машиной, а за покупками в магазин ходить не решалась. Огромную помощь оказала ей экскурсовод Зиночка. Женщина за сорок, жившая со старенькой матерью, она все время проводила на работе.

Обязанности экскурсовода не занимали много времени. Лишь школьники и нечастые визиты туристов, путешествовавших по малым городам России, требовали ее профессиональных услуг. Поэтому Зиночка взяла шефство над Эллой Георгиевной. Постепенно потерявшая память женщина заново освоила нехитрые кулинарные приемы, разобралась в ценах на продукты.

Зиночку удивляло, что Элла Георгиевна совершенно не знакома с косметическими средствами. Профессор объяснял это тем, что в прошлой жизни до болезни она была слишком занята наукой, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Но сейчас бедняжка с интересом постигала возможности кремов и масок, свойства шампуней и начала делать зарядку. Гуляковский считал все это признаками выздоровления.

Однако были в ее поведении и тревожащие моменты. Она с интересом изучала старинные рукописи, легко читала написанные от руки неразборчивые тексты. Особенно полюбились ей документы дома Мортимеров. Однажды Георгий Владимирович увидел, как она рыдает над дневником графини Эстер Мортимер, урожденной Бэклоу. Что так расстроило бедную женщину, он выяснить не смог, но решил, что болезнь еще не совсем отступила.

Время шло. Через два года профессор собрался на пенсию. Очевидным кандидатом на должность директора стала Элла Георгиевна. Ее знания давали ей такое право.

***

В тот знаменательный день новый директор музея спустилась из своей служебной квартирки за час до начала рабочего дня. Элле Георгиевне хотелось проверить, все ли в порядке в залах и запаснике. Сегодня ожидался в гости профессор Гуляковский, и ей хотелось показать ему, что он не ошибся в выборе преемника.

Пройдя по музею, она уединилась в своем кабинете, чтобы заняться бумагами. На столе она обнаружила конверт, адресованный директору. Обратный адрес отсутствовал, но это не смутило Эллу Георгиевну.

Неизвестный адресат писал, что волею случая стал владельцем кольца со странным камнем. Продать его ему не удалось, так как никто не предлагал ему суммы, способной его заинтересовать. Он готов был отдать кольцо за пять тысяч рублей, так как уже понял, что оно не представляет ни художественной, ни исторической ценности. Даже камень оказался не драгоценным.

Элла Георгиевна схватилась за сердце. Ей вдруг показалось, что сама судьба постучала в ее двери. Она взяла бумагу и быстро написала ответ, приглашая таинственного адресата посетить музей. Найдя конверт и запечатав письмо, она почти бегом отправилась к почтовому ящику.

Следующие несколько дней прошли в ожидании. Директор не могла найти себе места, что не укрылось от заботливой Зины. И вот день встречи настал.

В кабинет вошел помятый мужичок с хитрыми глазками. Он без приглашения уселся в кресло для посетителей.

— Ну что, голубушка, надумала? Заплатишь мне пятерку? Я, грешным делом, надеялся получить раз в десять больше, но что поделаешь? Давай деньги и не задавай вопросов.

Элла Георгиевна задохнулась. Ей казалось, что сейчас случится что-то очень важное.

— Покажите сначала кольцо, — сказала она, доставая кошелек.

Мужичок вынул из кармана что-то, завернутое в мятую газету. Развернул — и в руках Эллы Георгиевны оказалось фамильное кольцо рода Бэклоу!

Хорошо, что Настя была на месте, она печатала что-то длинное. Лицо у нее было скучное, и Генке она явно обрадовалась.

— Привет, Копейников. Ты к декану? Опять неприятности?

— Нет, Настя, я к тебе. Ты ведь знаток древней Франглии. Слушай, там случайно не жили такие — Мортимеры? Богатые и даже, может быть, знатные?

— Мортимеры — фамилия известная. Древний род, богатый. А чего это ты вдруг заинтересовался? — удивилась Настя.

— Тут такая история… Мы вчера с Кириллом Сергеевичем прибор один изучали. И видели этих самых Мортимеров, там у них еще девчонка одна, горничная. Как две капли воды на мою соседку похожа. Вот я и хотел узнать, что про них известно. Вдруг это ее какая-нибудь прабабушка? — Генка не то, чтобы врал, но о своих опасениях говорить стеснялся.

— Видишь ли, дорогой, о Мортимерах, конечно, много что известно. А вот про их горничных, представь, история умалчивает. Так что узнать про прислугу ничего не удастся.

На положительный ответ Генка и не рассчитывал, спросил на всякий случай.

— Насть, я еще знаешь, что хотел… Можно с твоим отцом поговорить? Понимаешь, Кирилл уже раз видел эту Франглию во сне, а потом мы вместе видели, причем одно и то же. Узнать бы, как такие приборы действуют. В смысле, накапливают эмоциональную энергию. Ты узнай, а? Вдруг он согласится?

— Спрошу, конечно. Вот что, Копейников, мне работать надо. Сейчас Лисицын придет, орать будет. Я вечером папу спрошу, если он согласится, тебе позвоню. Только ты мне телефон свой запиши вот тут, на листочке.

Генка написал телефон и сразу удрал. Встречаться с деканом в его планы не входило. Мало ли что?

***

Прямо от Насти Генка отправился к Кириллу. Он решил сразу предупредить Воробьева, что договорился о консультации. Если Настя позвонит, Кирилл уже привыкнет к мысли, что надо идти, и не откажется.