Уездная учительница магии (СИ) - Корсарова Варвара. Страница 67

Более странной речи я не ожидала! Я молчала в замешательстве, не зная, что на это ответить, но лишь только открыла рот, чтобы пробормотать какие-то слова — даже не знаю какие! — Корнелиус крепко сжал меня и поцеловал, нежно и исступленно.

А в моих руках разлилась слабость. Я прижималась к твердой груди и животу Корнелиуса, отвечала на поцелуи, запрокидывала голову, то осторожно, то жадно касалась пальцами его шеи, щеки, затылка... Я казалась себе неуклюжей, торопливой. Но меня дурманила его близость и его внезапный, яростный натиск. От Корнелиуса шла вибрирующая, очень мужская энергия, которой невозможно было не уступить.

Безусловно, это было не просто влечением. Но много ли я знала о подобной страсти? Такой, что заставляет терять контроль над собой и совершать необдуманные поступки? Почти ничего. Хотя я хорошо усвоила, какую боль может принести привязанность к другому человеку, когда тот отбрасывает твои чувства.

Снаружи громко заговорили рабочие, следом раздался треск и грохот топора.

Корнелиус отпустил меня и пригладил волосы; я торопливо застегнула жакет. Мы тяжело дышали.

— Пойдем наружу, — он взял меня под локоть и потянул. — Скоро пора возвращаться. Эрика... — он поймал пальцами мой подбородок, заглянул в глаза и произнес хриплым голосом: — Все же ты ужасно безрассудная. И это мне тоже нравится. Будь мы тут одни… я настоял бы на большем, чем поцелуи, — он криво улыбнулся и медленно обвел пальцем контуру моих губ.

— Отличные намерения для потомка разбойника, — улыбнулась я в ответ и смело посмотрела ему в глаза. — Пожалуй, они мне по вкусу. Но все же пойдем наружу; в этом доме определенно водится какое-то колдовство. Не стоит давать ему много воли.

Глава 22

Преступление на школьной ярмарке

Решение Корнелиуса восстановить лесной особняк вызвало в городе пересуды. Об этом болтали на улице, в школе, в лавках...

— Плохое дело затеял господин Роберваль, — говорила госпожа Крежма, аптекарша, отпуская госпоже Лотар мятные пастилки. — Уж двести лет не отыскать охотника провести ночь под крышей того дома в компании призраков. Ежели кто и бывал там, то не по своей воле... ну, вы понимаете, о чем я. Суеверной меня не назовешь, но есть вещи в мире, с которыми нужно считаться. Вы согласны, милочка?

— Вполне, дорогая, — мягко отвечала госпожа Лотар, отсчитывая монеты. — Любой образованный человек признает существование сумеречного мира… пока неподвластного человеческому разуму.

— Уж деды наши не дураки были! — воодушевленно подхватила аптекарша. — Знали, куда лезть не стоит. И не зря железными гвоздями пороги обивали… Господин Роберваль слишком долго жил в столице, там такие вещи поднимают на смех, — она посмотрела на меня искоса.

Я терпеливо дожидалась, когда кумушки наболтаются, чтобы купить нужной в хозяйстве марганцовки. Аптекарша продолжила:

— Не в моих правилах судить, но, на мой взгляд, господин Роберваль действует опрометчиво.

— Да бросьте! Как знать, не прижмет ли хвост безглазый, когда Роберваль возьмется за его дом, — воскликнула госпожа Барбута, подхватывая пакетик с пилюлями от несварения. — Уж сколько поколений Робервалей в лесу хозяйничают. Робервали знают в лесу наперечет каждую сосну и с каждым лешим за руку здороваются, — она засмеялась своей шутке. — Признаться, мне было бы любопытно побывать в особняке разбойника. Там будет праздник для приезжих господ. Да и для местных тоже! В большой компании да с бутылкой доброго вина не страшно. Разве ж призрак рискнет показаться толпе?

— Пожалуй, в ваших рассуждениях есть здравое зерно! — улыбнулась госпожа Лотар.

Я громко кашлянула, устав ждать, когда покупательницы обсудят планы Корнелиуса.

— Вам пастилки для горла, госпожа Верден? — кисло улыбнулась аптекарша. — Сию секунду.

Подобные разговоры велись повсюду. Город разделился на два лагеря. Одни качали головами и бормотали «Как бы чего не вышло», другие считали, что если кому и под силу совладать с лесными призраками, так это хозяину лесопилки.

И вторых было больше: они гадали, во что превратится особняк разбойника, после того как его обустроит Роберваль, и с нетерпением ждали возможности побывать там на празднике.

Я передавала слухи Корнелиусу, тот лишь кивал и усмехался: «Так я и думал».

От любопытных глаз горожан не ускользнуло и то, что лесопромышленник стал частенько заглядывать в школу побеседовать о делах дочери, да и его машину не раз замечали возле Кривого дома.

Удивительно, но слухи о нашей с Корнелиусом дружбе пошли мне на пользу. Горожане стали относиться ко мне куда любезнее. Видать, опасались, что местный крупный работодатель, арендодатель и благотворитель может осерчать, если его протеже или зазноба — уж не знаю, кем они меня считали, — начнет ему жаловаться на дурное обращение.

Но у меня хватало других дел, кроме как думать о сплетнях, что ходят обо мне по городу.

До ярмарки оставалось несколько дней. Проекты моих учеников были почти готовы: тыквы собраны и вычищены, кролики откормлены и обеспечены нарядами, сухарный домик ведьмы обзавелся башенками, флигелями и глазурной крышей.

Бывало, я засиживалась в школе с учениками допоздна, придумывая, чем бы еще удивить посетителей ярмарки.

— Госпожа Верден, пожалуйста, используйте магию! — умоляли ученики. — Вы же можете! Пусть тыквенные головы летают по воздуху! Пусть кролики разговаривают! А из окон сухарного домика выглядывает ведьма и грозит кулаком. Вот все обалдеют, когда увидят! Жирдяй Клеменс из среднего класса лопнет от зависти, когда мы возьмем первый приз. А дурак Владислас не будет дразнить нас чокнутыми ведьмаками!

Но я отказывалась наотрез. Школьная ярмарка не место демонстрировать Дар.

Во-первых, обман. Во-вторых, за такое меня по голове не погладят, если узнают в Департаменте образования. В-третьих, не уверена что справлюсь с несколькими «фокусами» одновременно.

Поэтому пусть все будет как есть, по-честному. Все равно наши проекты куда интереснее, чем у учеников моих коллег! Те предлагали горожанам из года в год одно и то же: свечи, кружки, тыквенные оладьи…

Мои ученики держали свои проекты в секрете, но многозначительно намекали соперникам из других классов, что покажут Крипвуду «настоящие чудеса». Поэтому всех разбирало любопытство. У двери пристройки, где хранились наши «волшебные» поделки, постоянно крутились посторонние.

— Да ничего там у них особенного нету, врут поди! — насмешничали соперники. За этими словами сразу разгоралась ссора. Пару раз пришлось разнимать драку. Я прикладывала Дитмару примочки на лоб и строго просила не хвастаться и не поддаваться на провокации.

Иными словами, страсти горели нешуточные. Мои коллеги тоже не остались в стороне.

Господин Степпель хвалил меня за рвение. Госпожа Барбута предлагала помощь. А вот госпожа Лотар нажаловалась директору на то, что я задерживаю учеников после уроков, и сетовала, что я переманила к себе Магду, на чьи тыквенные оладьи у нее были большие надежды. Степпель кое-как утихомирил госпожу Лотар, а я злорадствовала: раз строит козни, значит, завидует и опасается.

Я уже предвкушала, какая толпа соберется у нашего прилавка на ярмарке — это ли не лучшее доказательство успеха моих уроков, на которых дети учатся не только тому, как быть послушными и полезными!

Наконец, наступил день праздника. И открывался он школьной ярмаркой, которую устраивали во дворе школы.

Накануне я с интересом наблюдала из окна учительской, как Виктор Лукаш обносит забором мертвый каштан. Старое дерево было одновременно пугалом и достопримечательностью Крипвуда. Согласно городским архивам, на его ветке встретил свой бесславный конец разбойник Иоахим Грабб, а значит, так или иначе, каштан не обойдут вниманием на празднике.

Кроме забора, на лужайке появились длинные столы, навесы, шатры, трибуна для почетных гостей и небольшая сцена, где ученики будут показывать таланты в пении и танцах.