Пиковый туз - Бабицкий Стасс. Страница 8

Развязку истории встретили одобрительным гулом, а многие захотели вспрыснуть вином, да и угостить отважного казачка, но не нашли его среди гостей, сколько ни оглядывались. Не увидели и студента. Может, выдумал штабс, чтобы потешить публику? Байка завтра разойдется по округе, послезавтра, обрастая выдумками и домыслами, по всей Москве. Народ повалит толпой, желая узнать из первых уст про удачливого басурмана.

А тому опять сказочно везло. Сыграл четырех дам и под конец колоды квинту на трефах. Раздали заново. Франт уже не насмешничал. Пришли в начале второй партии пиковая дама и бубновый валет – безик! – сократил отставание на сорок очков, но между ними пропасть и сарай к победе ближе. Или саморай? Тудыть-его-растудыть!

– Плох Жилет, не выдюжит. Это я вам, сударик мой, готов подтвердить опытом, который имею, – старик взял Мармеладова за локоть и доверительно шептал на ухо. – Правда, сам в карты не играю, позвольте задуматься, лет двадцать. Да-да, с тех пор, как в 1855 году преставился его императорское величество, Николай Павлович, упокой Господи его бессмертную душу…

– Странно, – пробормотал сыщик, не поворачивая головы, – с такими ловкими пальцами в шулеры бы податься. А вы выбрали опасную стезю карманного вора. Не вздрагивайте. Зачем допускать к нашему маленькому секрету окружающих? Они карманных воров не любят куда больше, чем тех, кто карты мухлюет. Отойдем на два слова.

Они незаметно переместились в темный угол у дальней стены.

– Как прикажете к вам обращаться [31]? Благородием? Высокородием? Хотя до статского советника, покамест, вряд ли дослужились, сударик мой.

– Я давно выпал из табели о рангах, да и прежде не занимал в ней особых чинов.

– Не служите? А с вашим взглядом ищейки стали бы отменным следователем. Верьте, старый Фарт видит людей насквозь. Возьмем для примера того молодого ловкача, который пытается надуть японца. Его погубит жадность. Мог, как я, щипать публику годами, срывая за вечер по два или три червонца. Жить припеваючи. Эти недотепы – вишневый сад, который приносит постоянный урожай. У одного возьму бумажку, у другого пару монет, у вас рубль серебряный выудил, а на остальное не покушаюсь. Придет человек домой, пересчитает деньги и не поймет, что его обобрали. Подумает: ну, выронил. Или в трактире лишку дал. Или извозчику. Девка стащила, а может и жена. Проиграл чуть больше. Выиграл чуть меньше. Сам себя успокоит, и я назавтра еще рублик у него вытяну. Хорошему обманщику, сударик мой, необходимо терпение. А ловкость рук и быстрота реакции – дело наживное. Но есть ли терпение у Жилета? Нет! Молодые алчут все и сразу, о будущем не думают, потому редко доживают до моих седин. Помяните мое слово, вскорости он наломает дров.

Как в воду глядел! Толпа вокруг стола зашумела, вспенилась «ахами» и «охами».

– Двойной безик! Пятьсот очков. Забирай банк, – франта поддерживали одобрительными выкриками.

Мармеладов глянул поверх склонившихся голов. Две дамы пик, два валета бубен. Обидно проигрывать, но вроде все по правилам. Чего же ярится саморай?

– Ты… Ты… – желтолицый пытался подобрать слова, но отказался от сложной затеи и выхватил из-за пояса кинжал.

Городовой заметил от двери блеск стали и метнулся вперед с возмущенным воплем. Заорал и шулер, но уже от страха. Отточенное лезвие вспороло левый рукав его сюртука, не поранив кожу. Спрятанные карты разлетелись стайкой ярких бабочек. Тузы, десятки, дамы разных мастей…

– Ты доставал отсюда, – хриплый голос срывался от ярости. – А ненужные карты прятал туда.

Острие скользнуло к животу неосторожного шулера. Трое типчиков с пропитыми лицами сунулись проверить обвинение. И действительно, в кармашке для часов лежали восьмерки и девятки, которые очков не приносят. Жухальнику заломили руки за спину.

– Ах ты, харя бесовская! – заверещал он. – Ребятушки, я фокус показывал.

– У нас за такие фокусы отрубают руку по локоть! – отрезал японец, пряча оружие обратно в складки халата.

– А я ведь упреждал, – ухмыльнулся старик, выходя из тени. – На востоке есть такая игра – ма-дзянь, кажется, – там надо запоминать комбинации из полутора сотен костей с разными значениями. Играют в нее с детства. Японцу наши двойные колоды – семечки. Даже я не забыл, что в этом раскладе безик уже сыгран. Значит, двойному взяться неоткуда. Дождался бы Жилет третьей партии, но терпения не хватило.

– Еще один игрок погорел на пиковой даме, – подытожил Мармеладов. – Ничего не меняется.

Шулер не собирался сдаваться. Одним поворотом широких плеч стряхнул мужичков, которые в него вцепились. Вторым движением выхватил из кармана маленький тупоносый пистолет. Прицелился, успел крикнуть: «Сдохни!» Но тут же выронил браунинг и схватился за запястье. Старый Фарт ударил оловянным подсвечником – очень вовремя и так быстро, что остальные не успели шевельнуться.

– Растяпы, – пожурил он. – Смотрели на левый рукав, где карты прятал. А надо было правый карман изучать. Он туда украдкой руку совал, проверял на месте ли… Пистоль, нож или кастет, какая, в сущности, разница? Не дать этим воспользоваться – вот вопрос жизни и смерти.

Зрители мигом сбросили оцепенение. Люди здесь, как на подбор, тертые и злые. Терпеть обиду не станут. Тумаков навешают от души, а душа у русского человека широкая.

– Заметьте, сударик мой, кто сильнее пинает пойманного с поличным. Другие шулера. Видали? – старик вернулся к Мармеладову. – Толстый лупит наотмашь, Князек каблуком на руку наступил. Полицейский убийства не допустит, отгонит чуть погодя, а со сломанными пальцами Жилет вряд ли уже когда-нибудь смухлюет. Постарались добры молодцы, хотя сами могут оказаться на его месте в любой миг. Но эти двое благоразумнее, глядишь, дольше продержатся.

– Вы по той же причине геройствовать начали? – уточнил сыщик. – Чтобы не выделяться?

– Нет, другой довод перевесил. За спасение репутации заведения, – а согласитесь, стрельба и драки отпугивают клиентов, – хозяин будет впредь брать с меня меньшую мзду.

– Неужели вы делитесь с…

– Именно, сударик мой. Из каких доходов, по-вашему, Еропкин платит квартальному и другим прилипалам?! Но вы не о том желали меня спросить.

– И то верно. Просветите меня, касательно игральных карт…

VI

На следующее утро казенный экипаж заехал на Сивцев Вражек. Митя проживал в мезонине, он увидел коляску заранее, спустился вниз в халате и домашних туфлях на босу ногу.

– Ты не готов? Ехать пора!

Мармеладова переполнял азарт. Куда подевалось прежнее задумчиво-сонное настроение. Сыщик-любитель походил на пса, учуявшего дичь. Перебирал лапами, жадно вдыхал воздух и рвался с места, в погоню, пока следы не простыли. Это отличало его от полицейских и судебных служак. Те, скорее, напоминали цепных кобелей, злых, но ленивых. Такие готовы загрызть всякого, кто подойдет близко, причем не из интереса или заботы о хозяйском добре-покое, а за миску костей и мясных обрезков.

– Я, веришь ли, не выспался, – посетовал Митя.

– А я не удивлен. Благодарная фрейлина до рассвета угощала тебя… Шампанским?

– Чай пили. Да и ушел я чуть за полночь. Приличия, все-таки, – он улыбнулся, точно сытый кот, тайком отведавший сметаны. – Но из-за этой истории, веришь ли, кошмары снятся, до утра ворочался. Может, без меня управишься?

– Не ожидал увидеть гусара, сдающего позиции, – включил, включил Мармеладов едкую свою иронию, за которую многих подмывало его поколотить, да не отваживались. – Забыл девиз, завещанный Денисом Давыдовым: «Чтобы стены от „Ура!“ и тряслись, и трепетали»?

– Ну, право, братец…

– Ты мне очень нужен. Ради внушительности. Приедем к Долгоруковым, а там – сплошь придворный люд. Кто для них я? Козявка потешная. Ты же, как ни крути, власть. У тебя мундир! Фуражка! Позумент! Тебе они захотят раскрыть душу, поделиться сокровенными мыслями.