Долгий солнечный день (СИ) - Белецкая Екатерина. Страница 5

— Как узнать, где можно дом купить? — удивился Пятый. Эри засмеялась.

— Ну уж точно не в справочном бюро, — ответила она.

— В справочном бюро я не собирался ничего искать, кроме схемы проезда к месту, — Пятый рассердился. — Я что, выгляжу совсем идиотом?

— Вообще-то да, — пожал плечами Лин. — Хотя бы потому что ты до сих пор сидишь, измазанный сметаной. Ладно, думайте дальше, а я за газетами.

Пока он ходил, Саб пошел к кассе, купил ещё чая на всех, и ещё пирожков. Поговорил о чем-то с кассиршей, издалека не было слышно, о чем именно. Сперва покивала кассирша, потом покивал Саб, потом Саб вернулся с подносом, а кассирша ушла куда-то в подсобку.

— Зря мы его за газетами послали, — сообщил Саб, вернувшись. — Кажется, тут всё намного любопытнее. Сейчас чаю попьем, подождем, когда вернётся…

— Кто именно? — не понял Пятый.

— Глафира, а потом Лин, — пояснил Саб.

— Глафира — это кассирша? — уточнила Эри.

— Она самая, — кивнул Саб. — Интересно получается.

— Что именно? — не понял Пятый.

— Да вообще всё.

* * *

Высадились они в ночь, по плану, который им предложил ещё Скрипач. Посадка за городом, на порядочном расстоянии, потом пешком до станции — чего там ходит, то и подойдет, неважно — поезд, автобус. Инсценировка — происшествие, но небольшое, просто нет денег на проезд, но можем отдать цепочку/кольцо/браслет, да что угодно, но небольшое. Могут и бесплатно довезти, люди порой жалостливы. Далее — первая попытка натурализации в городе, любым способом достать любое подобие местного удостоверения личности хотя бы для двоих участников экспедиции. Далее — определение плана действий, далее — по обстоятельствам.

Итак, высадиться удалось весьма неплохо, но, как показала практика, просчитались, сели слишком далеко, поэтому вызвали модуль снова, и второй раз сели в трех километрах от станции. Лин попутно высказал Сабу всё, что о Сабе в тот момент думал: знаешь, бог смерти, это для тебя пробежать шестнадцать километров в ускоренном, как два пальца… ну, ты понял, но вот Эри это сделать сложно, да и мы пока что не очень хорошо ещё на такие расстояния бегаем, да ещё и с рюкзаками и сумками.

Единственным, кто был безоговорочно рад приключению, оказался, разумеется, Шилд. Долгое путешествие коту основательно надоело, поэтому, когда сели, в первую очередь потеряли кота примерно на час — не смотря на холодную погоду и мелкий дождь, кот тут же канул куда-то в кусты, и час отсутствовал, не возвращаясь ни на «кис-кис», ни на «кот, какого черта?!», ни на «иди сюда, мохнатая скотина». Вернулся он мокрый, грязный, и невероятно довольный. И даже позволил усадить себя в плетеную корзину, которую предусмотрительная Эри заказала еще во время пребывания на Пасседже, когда комплектовали обе экспедиции.

— Вот же гад, — констатировал Лин. — Кот, мы еще не приехали! Ау! Будешь так себя вести, вообще никуда больше не отпустим, час из-за тебя под дождем мокли!

…Станция, на которую они пришли, оказалась и не станцией вовсе, а платформой — Лин искренне поблагодарил Пятого, который, как выяснилось, неправильно прочитал карту. Станция была дальше. Километров на шесть. И называлась она «Арсаки». А вышли к платформе, которая называлась «90 километр». Причем выходили каким-то кружным путём, когда взошло солнце, выяснилось, что совершенно не было никакой необходимости идти под ЛЭП, по кочкам: рядом обнаружилась пусть и грязноватая местами, но вполне приличная подсыпанная гравием дорога.

— Вы идиоты, — с чувством сказал Лин. — Вы все идиоты. А если тут вообще ничего не останавливается? Пятый, если ты потерял память, то воспользуйся моей! На таких полустаночках обычно два поезда в день бывает максимум. И с высокой долей вероятности мы тут проторчим до позднего вечера. Спасибо большое, дорогой брат, или как там тебя. Где твои глаза были?!

— Примерно там же, где и твои, — развел руками Пятый. — Вон, расписание висит. Пошли, посмотрим.

Поезда ждали почти три часа, но погода, к счастью, постепенно стала налаживаться — дождь прекратился, выглянуло солнце, которое тут же высушило одежду, да и воздух стал стремительно теплеть. Мир вокруг, как это бывает ранней весной, был до боли прозрачным, словно акварельный рисунок: кляксы тающих облаков в белесом небе, темная зелень елочных верхушек где-то вдалеке, обнаженные, лишенные пока листьев кусты и деревья, светлые ветви, стволы, посеревшая палая листва, сквозь которую пробиваются первые робкие травинки. И рядом с платформой, на самых теплых местечках, уже цвела мать-и-мачеха — словно упали на землю солнечные лучики.

— А давайте думать, что это у нас пикник, — предложила Эри. — Ну красиво же! Разве нет?

— Красиво, — согласился Лин. — Если пикник, то надо чем-то перекусить, наверное. Кто за?

— Лишь бы жрать, — покачал головой Саб. — Но я за. Всё равно больше делать нечего.

Поели сами, покормили кота; потом Эри пошла прогуляться по тропинке, идущей куда-то в лес, и вскоре вернулась, потому что нашла родник, и решила позвать всех посмотреть и попить водички, благо что идти совсем недалеко. Сходили, посмотрели — действительно, на редкость чистый ключ, и вкусная ледяная вода, от которой начинало ломить зубы. Саб, разумеется, ткнул первым делом в эту воду анализатором, и только потом разрешил всем пить — вода оказалась чистая, что по биологии, что по минералам.

— Странно, — заметил Саб чуть позже. — Весна. Снег тает. Вода не должна быть чистой, потому что так или иначе будет примесь от талой воды. Почему так?

— Не знаю, — Пятый задумался. — Действительно, странно. Может, ключ поднимается с большой глубины?

— По трубе? — ехидно спросил Саб. — Как он это делает? Впрочем, ладно, почитаем потом про это дело. Пошли обратно, как бы поезд не пропустить.

Успели, и как раз вовремя — электричка почему-то решила придти раньше почти на пятнадцать минут. Старый, раздолбанный вусмерть поезд; деревянные лавки-сидушки, где-то из лакированных брусочков, где-то и вовсе фанерные, пустые вагоны, и вполне явственно различимый аромат табака в тамбурах.

— Так, мы курить, — тут же заявил Лин, когда они заняли угловые лавочки в пустом вагоне.

— Вы только то курили на платформе, — напомнил Саб.

— Ой, я тоже курить, — Эри встала. — Миллион лет не курила в электричках. Ребята, подождите!

— С вами я такими темпами скоро закурю сам, — произнес Саб, хотя слышать его уже никто, разумеется, не мог. — От безнадежности. Ну вот сколько можно! И запах…

Впрочем, тут Саб слегка лукавил, запах ему порой даже нравился. Конечно, когда кто-то рядом курил хороший табак, а не какую-то дрянь. Скрипач, например, покупал всегда прекрасные сигареты, Кир так и вообще привозил какие-то редкие уникальные табаки, Ит предпочитал легкие сорта, которые тоже пахли вкусно. Но эти трое… Саб зажмурился. Чем дешевле, тем лучше. Причем даже Эри! И это при том, что на Окисте доступ был ну вот буквально ко всему, да и средства имелись. Нет! Они очень быстро разобрались в сортах, и принялись заказывать нечто, которое Ит называл почему-то «махоркой», и запах явно не одобрял.

— Будем переучивать, — пробормотал Саб. — Надеюсь, тут найдется какой-то приличный аналог, а то доведут ещё меня… и я же сам потом об этом пожалею.

…Всю дорогу ждали контролеров, но их так и не было. Ага, решила Эри, значит, билеты проверяют на выходе из поезда, придется разговаривать и упрашивать уже там. Нет, не проверили. Ну, значит, в здании самого вокзала будет какой-то контроль.

Нет.

Не было никакого контроля, ни перед поездом, ни после, ни до вокзала, ни на самом вокзале. Только рядом со стеклянными дверьми, через которые они вошли внутрь, стояла пара урн, в которых глазастый Лин заметил некоторое количество серых картонок, которые, как все поняли, и являлись билетами.

— Мы проехали «зайцами», — сообщила Эри.

— Да, — подтвердил Пятый. — Не очень хорошо.

— Зайцами — это как? — не понял Саб.