Король-Беда и Красная Ведьма - Ипатова Наталия Борисовна. Страница 41

— Ну, это он бы меня недооценил, — промолвил Рэндалл в ответ. — Меня и мое искреннее желание надрать ему задницу. Если я на самом деле отважился выдать себя за короля, что удержит меня от брака с собственной сестрой и помешает мне сделать ей сколько угодно детей? Религия? Совесть? Прецедентов в истории, насколько мне известно, навалом, а меня не интересует расплата за грехи, если она не следует в обозримом будущем. Если я взялся играть по-крупному, этакая мелочь меня не остановит. К тому же, учитывая, какой я, оказывается, негодяй, ничто не помешает мне отравить ее через год и заняться поисками новой кобылы благородных кровей.

— Таким образом, даже если вы клюнете на приманку, вы все равно никому ничего не доказываете, кроме разве что собственной утонченной извращенности.

— Я никогда не женюсь на женщине по имени «Измена», — резко ответил Рэндалл, блеснув знанием восточного диалекта. В отличие от своего сквайра, он с детства владел тремя языками.

— Возможно также, — рассудительно добавил сэр Эверард, — мы ищем «Тиану», — он употребил то же слово в том же значении, — там, где ее нет. У девушек в этом возрасте бывают такие странные фантазии. Мы не знаем, кто велел ей Держаться «подобающим образом». Может, сам Керваль, может, мать.

— А может — служба безопасности Брогау. У меня тоже бывают фантазии, которые вы назвали бы странными, милорд. Шпионка или нет, особа эта и близко не подойдет к моей постели. Я играю храбростью только там, где это приносит пользу.

— Даже если это оскорбит Кервалей?

— Наплевать мне на Кервалей. Пусть живут в холе и веселятся, но подальше от мест, где действительно будет решаться что-то существенное. Не хватало еще поставить успех всех наших замыслов в зависимость от чьих бы то ни было злых, а хуже того — благих намерений. К тому же… даже ради секса вышколенные девицы не в моем вкусе.

— А не могли бы вы с ней… так же, как с ее отцом? Получили бы в дар еще одно верное сердце.

— Во-первых — не в дар. А во-вторых — на что оно мне сдалось?

— Разумеется, это так, — согласился сэр Эверард, благосклонно отмеченный при упоминании «наших» замыслов. — Однако я позволю себе вернуть разговор в прежнее русло. А именно… вам нужно укрепить личные позиции. Я имею в виду, вам необходим наследник, а лучше — два-три, безупречные по крови со стороны матери. Вам было бы весьма нелишне продемонстрировать крепость династии в вопросе престолонаследия. У Брогау и королевы Ханны общих детей нет.

— Политический брак?

— Это произвело бы хорошее впечатление, хотя я предвижу некоторые трудности при поиске принцессы, согласной разделить ваше теперешнее, несколько двусмысленное положение ради будущих дивидендов. Точнее, при убеждении ее венценосного отца.

Рэндалл поднял бокал на уровень глаз, любуясь огнем, растворенным в рубиновом вине.

— Я полагаю, вы, сэр Эверард, не завели бы этот разговор когда бы не проделали за моей спиной некую подготовительную работу?

Тот скромно потупился.

— Исключительно ради вашего блага, сир. На сегодняшний день я располагаю дюжиной или около того портретов принцесс на выданье. Все они добрые дочери церкви, принадлежат к устойчивым в политическом плане царствующим семействам. Сам факт посылки портрета в ответ на запрос королевского двора при Камбри свидетельствует о том, что международной матримониальной политикой вы признаетесь реальной величиной. Хотя боюсь, что большинство из них — младшие дочери, не имеющие за душой ничего, кроме родословной.

— Однако, выбрав одну, мы оттолкнем других, и я в любом случае получу полдесятка вооруженных нейтралитетов в обмен на одно родственное расположение.

— Вы подниметесь в салон посмотреть портреты или велите принести их сюда?

Кресло было мягким и удобно располагалось по отношению к огню. Кроме того, Рэндалл не без оснований полагал, что вскорости для него наступит время беготни.

— Пусть тащат сюда, — распорядился он, меняя ноги, закинутые одна на другую, и отхлебывая вино.

Сэр Эверард позвонил, отдал приказания дюжему слуге, и Рэндалл, усмехаясь, наблюдал, как тот стопками таскает и расставляет вдоль стен холсты и доски с портретами претенденток на его руку.

— Может, — подал он ленивый голос со своего места, — повернуть их лицом к стене и наугад ткнуть пальцем? Потому что какая, в сущности, разница, коли уж я так и так женюсь на ком попало?

Вино, которое они пили, не было крепким, но количество вполне искупало качество.

— Может статься и так, что на одном из них вы увидите женщину своей жизни.

— Навряд ли есть что-то в этой области, что может удивить.

Сэр Эверард согласно кивнул, понимая, как это бывает, когда в ранней юности удовлетворишь жадное подростковое любопытство и уже не ожидаешь ничего нового, и пошел перечислять «младших дочерей», останавливаясь с масляной лампой у портрета каждой из них. Возможно, он надеялся, что теплый живой свет совершит чудо, что образ оживет и заговорит с его воспитанником на языке сердец.

Чуда не произошло. Все как один придворные живописны изображали невест кроткими, миловидными и приятно округлыми в нужных местах, что ставило их в глазах Рэндалла Баккара на одну ступень с Тианой де Керваль. В основном предметом забот художников было аллегорическое изображение богатств земель, откуда происходили претендентки, с намеком на выгоды политического союза, и зачастую фон, обрамляющие детали и их расположение были проработаны куда тщательнее, нежели лица и выражения на них, а тяжелые позолоченные резные рамы представляли большую ценность, чем сами полотна. Младшие дочери и боковые ветви Габсбургов, Тюдоров, Валуа… Никто из них не представлял в политическом смысле ни силы, ни хотя бы интереса.

— Вот, — сказал Рэндалл, смеясь, — я женюсь на этой. У нее на самом деле половина волос черная, а вторая — белая? Или это намек на то, что она готова угодить любым моим вкусам? Во всяком случае, у ее отца есть чувство юмора.

Сэр Эверард поджал губы и замкнулся.

— Думаю, это не в счет, — сухо сказал он. — Безье взял этот портрет по ошибке, вместе с другими. Злая шутка Счастливого Короля. Я бы оскорбился, когда бы мне прислали портрет с лицом, составленным из совершенно разных половинок, но пока мы с вами не можем позволить себе подобной роскоши.

— Ей-богу! — Рэндалл встал и взял портрет в руки. — Какое из них — настоящее? Или здесь нет настоящего? Или вот это самое настоящее и есть? Какая-то аллегория? Кто, черт возьми, придумал так рисовать женщин?

— Венона Сариана Амнези — наследница Счастливого Короля, старшая и единственная дочь и прекраснейшая девушка под луной. Впрочем, так всегда говорят. Меня смущает то, что про Счастливого Короля давненько идет гаденький слушок, будто он повредился в уме. Что живет он в стеклянном дворце и поклоняется красоте как идолу. Венона Сариана получила воспитание, которое мы можем счесть по меньшей мере странным. Боюсь, из нее вряд ли получится идеальная королева, особенно в нашем мире, где все творится in nomine Pietras [1] . — Сэр Эверард обмахнулся небрежным религиозным жестом.

— Вместо «Измены» — «Забвение»? Вот здорово, — потянувшись, буркнул Рэндалл. Глаза слипались нестерпимо, и вся эта процедура становилась невыносимо скучной. — По крайней мере я вижу здесь присутствие здравого смысла. Я не могу думать одновременно о двух разных вещах. Мне все равно, как она выглядит, если она сама более или менее ничего, способна рожать и не станет двурушничать в пользу Брогау. Есть вещи, которые я целиком и полностью могу передоверить вам. Засылайте свадебное посольство. Пусть будет «Забвение».

6. Ода сержанту Децибеллу

— Мы, конечно, нагрянули чуточку раньше, но не настолько же, чтобы не застать никаких признаков того, что нас Ждали, что к нашей встрече готовились… вообще никаких признаков! Господин Баккара перестает мне нравиться.