Злодейка в деле (СИ) - Черная Мстислава. Страница 8

Он рвано, со свистом выдыхает, шкрябает —  ого, когтищи! —  по камню и оставляет в стене глубокие борозды. Комендант напрягается, да и офицер непроизвольно хватается за рукоять, выглядывающую из ножен, но оружие так и не выхватывает. Парень отступает глубже в камеру, насколько это позволяет крошечное пространство. Пожалуй, даже сейчас я могу дотянуться до него рукой. А вообще шаг разумный —  спрятаться, не провоцировать.

Человеческий облик парень возвращает с заметным трудом, полностью чешуя не уходит.

Я нащупываю пряжку, сколовшую накидку, и острым концом защёлки прокалываю указательный палец. Выступает капля крови. Парень принюхивается и делает шаг к решётке и на удивление ловко находит мою ладонь. Видеть в кромешном мраке он не может. Чутьё на кровь?

—  Своей душой, жизнью, сутью, силой вверяю себя госпоже, отдаю свою свободу и преданность за защиту благополучия мой сестры Кэтти.

Парень почти до боли сжимает моё запястье, торопливо, боясь, что я выдерну руку, приникает к прутьям и слизывает рубиновую каплю раздвоенным змеиным языком, который тотчас становится обычным человеческим.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Парень ослабляет хватку, полностью разжимает пальцы, а плечи расправляет с видом победителя. Слепо смотрит прямо перед собой, но глаза сверкают вызовом, губы упрямо сжаты.

Я в ответ снова усмехаюсь. Прелесть, что за мальчик мне достался —  сообразил вплести в клятву условие. Стоит мне нарушить обещание и отказать Кэтти в помощи, клятва тотчас утратит силу. К тому же формулировка интересная —  “защита благополучия”. Я и потом не смогу бросить Кэтти на произвол судьбы, но в то же время парень поступил излишне честно, он не стал привязывать клятву непосредственно к жизни сестры, когда бы её смерть стала ключом к его освобождению, он готов служить до конца. Я чувствую, как между нами натягивается невидимая связь.

Комендант, повинуясь моему знаку, отпирает камеру. Вперёд выходит офицер и довольно грубо заламывает парню руку. Парень вздрагивает, инстинктивно подбирается, но сопротивления не оказывает, .наоборот, опускает голову и послушно идёт согнувшись.

Сказать, чтобы отпустили? Но зелье для глаз парню никто не даст, как он сам пойдёт? Мне вмешиваться не по чину, даже такая ужасная принцесса, как я, не в праве ронять императорское достоинство.

—  Насколько мне известно, изначально решения о заключении на нижний уровень не было, —  поворачиваюсь я к  коменданту, чтобы отвлечься от картины, которую не могу изменить.

—  Верно, ваше высочество.

Парень спотыкается и, не удержавшись, растягивается на ступенях. Если бы мы были наедине, я бы спросила, что именно его так поразило, что он пал к моим ногам. Но шутить при коменданте я не буду. Парень поднимается, уже ничем не выдавая эмоций.

—  Я жажду подробностей.

—  Ваше высочество, я получил официальный приказ. Документ у меня в сейфе. Желаете взглянуть? Перевести преступника на нижний уровень распорядился Безликий.

Я с трудом удерживаюсь, чтобы не присвистнуть.

Безликие в романе упоминались мельком. Служащие Тайной канцелярии, удостоенные особого доверия императора, они скрывают лица за масками, носят плащи с глубокими капюшонами, но надёжнее всего их не даёт опознать магическая защита.

Я понимала, что заговор не шутка, но я не подозревала, что всё настолько серьёзно.

Можно ли доверять коменданту? А офицеру? Вполне возможно, прямо сейчас меня окружают враги.

Ладно, спокойнее. Раз я до сих пор не получила нож под ребро, значит, велик шанс, что выйду живой и парня выведу.

—  Господа офицеры, — задумчиво тяну я. —  В ваших жизненных интересах сохранить мой визит в тайне. В жиз-нен-ных.

—  Ваше высочество?!

—  Ага…

Как быстро заговорщики сообразят, что меня нужно убрать в первую очередь? Что-то грустно от таких открытий становится…

Комендант останавливается на предпоследнем пролёте и зачем-то просит подождать. В целом я согласна, что ждать карету лучше в неприметной тёмной нише, чем на глазах у всего гарнизона, но просьба пугает. Воображение рисует, как комендант опускает заветный рычаг, и сверху обрушивается поток воды. Ни за что не поверю, что в Тан-Дане не предусмотрена система затопления.

Я благосклонно киваю. Если комендант действительно решил меня убить, то не имеет значения, соглашусь я с его просьбой или откажусь. Я могу только ждать, надеяться и гадать, чем отличается удушение дымом от утопления.

В давящем молчании проходят пять минут, десять.

Вечность спустя раздаются шаги. Возвращается комендант. В руках у него свёрток чёрной ткани и тонкий тубус. Комендант протягивает сперва тубус:

—  Ваше высочество, у вас приказ целее будет. Также я приложил копии сопроводительных документов. Ваше высочество, слухи в стенах Тан-Дана не удержать.

—  Но постарайтесь сдержать.

—  Если Безликий явится снова…?

Это будет значить, что заговорщики уже знают обо всём и хотят уточнить детали.

—  Передайте ему, что я жду нашей встречи, мне не терпится разместить его голову на моей Трофейной стене, —  угрожать, так красиво!

Комендант при этих словах почему-то спал с лица. Впрочем, гадать не пришлось:

—  Ваше высочество, но ведь на Трофейной стене только лично добытые…, —  глаза у него делаются круглые, несчастные. Видимо, с воображением у него тоже всё хорошо, представил, как я, уж не знаю, мечом ли, ножом ли, по локоть в крови…

Чёрт, я не это имела в виду!

Но раз уж так получилось… Я придаю лицу озабоченное выражение:

—  Полагаете, что у него позвоночник настолько крепкий, что я не смогу перепилить?

—  Уверен, сможете, ваше высочество, —  комендант торопится перевести тему и демонстрирует мне чёрную ткань. —  Возможно, гарнизону не следует видеть, кого именно вы забираете, ваше высочество.

Мы открыто прошли мимо трёх постов, так что спохватились поздно, но комендант прав, лучше поберечься.

—  Да, вы правы, —  а ещё моё чешуйчатое приобретение не стоит видеть фрейлине, —  благодарю за ценный совет, но сперва мы попробуем иначе, —  и приказываю. —  Обернись в мелкую ящерицу.

 В романе такая возможность упоминалась мельком, когда Кэтти рассказывала главным героям семейные предания, так что я совершенно не уверена, что что-то получится. Скорее наоборот, я точно знаю, что оборачиваться парень не умеет, его потолок — по желанию покрываться чешуёй или убирать её, тело при этом остаётся человеческим.

Я чувствую, как натягивается нить клятвы.

Парень вскрикивает, выгибается дугой, крик переходит в визг, а на пол падает уже ящер, размером чуть больше кошки. Совсем мелкого не получилось, в кулаке не спрячешь. Сумей парниша обернуться в камере, сквозь решётку бы не протиснулся, но если сравнивать с ящером, который был описан в романе, то да, мелкий.

Формой тела он скорее похож на хамелеона, чем на варана или геккона. Округлый силуэт, хвост закручен спиралью, лапки тонкие, для забегов явно не предназначены, такими цепляться за ветку и сидеть, ловя мимо пролетающую добычу. Или затихнуть в углу и шпионить.

—  Какая прелесть…

В отличии от меня ящер явно не в восторге, но деваться ему некуда, тем более офицер подхватывает его под пузо и не особо бережно поднимает, чтобы мне было удобнее рассматривать получившуюся зверушку.

Я перехватываю ящера, он издаёт не то писк, не то всхлип. Я решительно раскрываю полу накидки, сажаю ящера на бедро. Мне кажется, он приходит в ужас от моих действий. Вместо ездового зверя получилась ездовая принцесса. Я поправляю накидку и как ни в чём ни бывало встречаюсь взглядом с комендантом:

—  Ваше высочество…

—  Благодарю за службу!

Не зря съездила. Теперь мне есть что, точнее, кого, предъявить императору. Чем бы венценосный папа ни занимался, ему придётся принять дочь незамедлительно.

Комендант провожает меня до кареты. Фрейлина вскакивает, но я жестом разрешаю не суетиться и осторожно устраиваюсь на сиденье, помня о том, что у меня на боку чешуйчатый довесок, лучше не проверять, как громко он заверещит, если я по неосторожности прищемлю ему хвост.