Кровавый плен 2 (СИ) - Фудживара Алиса. Страница 7

Мужчина скрипнул зубами и напряг бицепс. Синие туго обтянутые кожей вены от чрезмерного усердия повылезали даже на шее. Кулак дернулся вперед, принимая всю вложенную мужчиной силу, продвинулся на миллиметр и снова остановился.

Мальчик сузил взгляд и сжал ладонь. Треск костей смешался с ошалелым отцовским воплем. Женщина с визгом закрыла рот руками и вжалась в изголовье спиной, подбирая ноги и натягивая на себя одеяло. Вереща от боли, мужчина завалился на бок, гневно вращая глазами и пытаясь что-то промямлить.

– К несчастью для тебя, дорогой отец, я кое-что вспомнил, – сказал ребенок ровным бесцветным тоном и устало вздохнул. – Ну что за гнилой родитель мне достался в этот раз, а?

Мужчина предпринял попытку освободиться, и мальчик без раздумий сдавил его кисть вновь. Отец истошно заорал, хрипя и глотая слезы боли. Радужка ребенка вспыхнула алым.

– Заткнись, если сдохнуть не хочешь, – мальчик перевел раздраженный взгляд на трясущуюся и всхлипывающую женщину. Она тут же замолчала, в ужасе распахивая глаза. – Пошла вон отсюда, – велел ребенок.

Откинув оделяло, женщина вскочила с кровати и бросилась в раскрытые двери. Только они остались наедине, мальчик вновь все свое внимание обратил на корчащегося отца.

– Начиная с этого момента, ты – моя личная прислуга. Будешь делать то, что я тебе велю. Прежде чем поесть или посрать – обязан спрашивать моего разрешения. Я ясно выразился, дорогой отец? – на последней фразе голос ребенка стал настолько ужасающим, что мужчина зажмурился и поспешно закивал, хныча в скомканные простыни, будто распоследнее ничтожество, а не уважаемый министр внутренних дел, коим он и являлся.

***

Отведя взор от ночного неба и убрав назад жемчужно-белые волосы, мальчик натянул на голову капюшон черной толстовки и зашаркал по тротуару в темень улицы, почти сливаясь с окружающим пространством. Район для прогулки он выбрал не самый безопасный, но самый безлюдный. Как раз то, что сейчас и нужно – остудить пыл и не снести к чертям собачьим полгорода. Он держался. Как и всегда. Люди же не виноваты в его извечной проблеме.

Снова жизнь. Снова ждать двадцати лет – когда древняя сила ослабит контроль, и появится возможность вновь умереть. Чтобы вновь переродиться и некоторое время пребывать в неведении. А затем вновь вспомнить – кто он. Ошибка мироздания. Человек с гребаной бессмертной душой.

Поддев ногой жестяную банку, Изар с распыляющей злостью запустил ее в стену здания на противоположной стороне узкой дороги. Банка была не виновата. Как и мирно спящий на окне выше тощий облезлый кот. Зашипев, животное испуганно шарахнулось и кинулось в подвал. Злобно сверкая глазищами-блюдцами из непроглядной дыры в доме, кот одарил бессмертного таким возмущенным взглядом, что тот укоризненно усмехнулся.

– Прости, что разбудил, друг. Виноват.

Жизнь, длящаяся вечность и каждый раз начинающаяся заново. Жизнь, что не прекратить и не оборвать. Мучительное существование, позволяющее лишь на некоторое время забыться, пока воспоминания о собственной природе не вернутся в его очередную оболочку.

– Как же ты меня бесишь, – Изар вздохнул, снова поднимая темные глаза к небу. – Если ты там, так и знай – я тебя презираю. Придурок.

Ответа, как обычно, не последовало. Бессмертный гневно сплюнул себе под ноги и направился вглубь безмолвствующей улицы. Но таковой она оставалась недолго.

Сдавленные хрипы, глухие удары и агрессивную речь он услышал задолго до того, как неспешно дошел до места потасовки. Со скучающим видом убрав руки в карманы толстовки, мальчик воззрился на драку в глухом переулке. Стремного вида уголовники кромсали других таких же стремного вида уголовников. Ему было плевать. Поэтому он собирался продолжить свою одиночную прогулку.

– Эй, шкет, – амбал, мгновение назад старательно орудовавший битой, грубо окликнул ребенка, уже развернувшегося к почтенным господам спиной. – Куда собрался?

Мальчик поднял брови и удивленно повернулся. Мужик ростом под два метра распрямился, кладя биту на плечо так, чтобы кровь с нее стекала на асфальт ему за спину. Ребенок проследил за соскользнувшей с конца оружия каплей и перевел взгляд на квадратную челюсть верзилы, являющегося, похоже, лидером этих добрых людей.

– Хах. А я думал, он щас припустит отсюда, роняя тапочки и волосы назад, – бандит гулко рассмеялся, обращаясь к своим товарищам, прекратившим на время лупить противников.

Перевес сил явно преобладал на их стороне. Они выделялись и лучшей физической формой, и численным превосходством. Левая бровь у всех безвкусно сбрита – прямо посередине. У второй же стороны не было никаких отличительных знаков.

– Но не думай, далеко ты все равно бы не убежал, – двухметровый оскалился в улыбке, поворачивая голову к ребенку. – Раз уж видел нас – пора прилечь отдохнуть, – мужчина крепче стиснул биту

Изар мысленно вздохнул. Он бы с радостью прилег и отдохнул. Насовсем. Без лишних слов подставляясь под удар, если бы это помогло ему обрести вечный покой. Но, к сожалению, ничто не избавит его бессмертную душу от ненавистного существования. Разве что импровизированные развлечения могут немного сгладить горечь осточертевшего бытия.

– Дяденька, не надо! Я ничего не видел! – выпалил мальчик и жалобно свел брови к переносице. – Пощадите, пожалуйста!

– Раньше надо было думать. Когда шторы свои раскрывал по сторонам, – загромыхал мужик.

– Пожалуйста! – слезливо настаивал ребенок.

Двухметровый переглянулся с подельниками и расплылся в коварной улыбке.

– Ладно, – хитро протянул он, – иди отсюда.

– Серьезно? Вы меня отпускаете? – уточнил мальчик.

– Да-да, вали, – подтвердил мужик и еще раз переглянулся с дружками.

Ладно, хрен с ними. Неинтересно.

Один из лежащих на земле мужчин, небритый шатен, шевельнулся и, застонав от боли, попытался подняться.

– Смотрите, а этот добавки хочет, – усмехнулся один из победившей шайки и поддал ему ногой в бок.

Мужчина упал на асфальт, но и не думал вести себя смирно.

Меня это не волнует. Я собирался перекусить.

Ребенок развернулся на пятках к дороге.

– Пацан… – захрипел мужчина, поднимая голову и вглядываясь перед собой. – Они тебя не отпустят. Беги! – мужчина встал на одно колено и кинулся вперед, снова падая и хватаясь амбалу за ноги. – Беги, пацан! – истошно заорал он, стискивая ноги мужика руками.

Изар так и замер спиной к ним.

Послышался едкий смех и глухой удар в живот.

Мне. Плевать.

Мужчина, пытавшийся помочь случайному свидетелю выжить, отлетел к стене и затих.

Плевать!

Ребенок двинулся прочь.

Мужчина снова, со стоном, зашевелился.

– Беги, пацан… – просипел он.

Уголовники засмеялись.

Бессмертный остановился и закрыл лицо рукой.

– Ну вот, опять. Ничему тебя жизнь не учит, – укоризненно отчитал он сам себя и с досадой потер лоб.

Каждый раз запрещая себе привязываться к людям, он каждый раз, с переменным успехом, но все же нарушал эти принципы.

– Ты че там бормочешь? Копов вызываешь, а?! – гаркнул главный и сорвался с места, на ходу замахиваясь своей добротной палкой.

– Совсем ведь ничему не учит, – устало повторил ребенок, продолжая потирать лоб, и слегка отклонился в сторону, пропуская биту мимо головы.

Амбал потерял равновесие, и дерево с глухим стуком треснулось об асфальт.

– Ничему…

Изар выругался так, что все вокруг замерли. Даже двухметровый – так и остался в согнутом состоянии, опираясь на оружие. Только он успел шевельнуться, отходя от шока, как мальчик выхватил биту из его огромных рук, крутанулся вокруг себя и одним резким движением рассек так любезно подставленный ему череп. Капюшон в полете слетел, а волосы взъерошились. Хруст, точно раскололся спелый арбуз, растворился в могильной тишине. Верзила замертво рухнул подле его ног.

Ребенок стер брызги с лица и отшагнул от красного озерца, принявшегося поглощать асфальт сантиметр за сантиметром. Откинув биту в сторону, он раздраженно повел плечом.