Чужестранец (СИ) - Элейский Иван. Страница 1

Гнозис. Чужестранец

Глава 1

В таверне было тихо, разговоры велись исключительно вполголоса. Платон ковырял ложкой перетушенное рагу. Казалось бы после долгого пути должно быть радостно поесть нормальной еды, но эта куча овощей, разваренных до неопределенности, вместе с сочащимся жиром куском мяса неизвестного животного, не вызывала аппетита.

Сидевшие за дальним столом торговцы регулярно поглядывали на Платона с любопытством. Тощий рыбак, кажется, дремал прямо за столом, закинув ноги на свой тюк. Рядом со стойкой сидел рыцарь в броне, что вообще смотрелось дико в этом мире — броня явно была из стали, а к столу воин прислонил меч-бастард в ножнах. За ближайшим к Платону длинным столом сидел караванщик-северянин с женой и детьми, но даже они только пихали друг друга локтями и перешептывались.

Стоявший за стойкой хозяин, полноватый крепкий мужчина с густой черной бородой, прекратил натирать стаканы и оглядывал помещение, будто пытаясь найти источник паранормального затишья.

Платон через силу запихнул в себя ложку рагу. На вкус напоминало дешевое детское питание. Он сидел за этим столом уже минут двадцать и пытался понять, что должно произойти и кто в первую очередь может представлять угрозу. Вряд ли это хозяин — караванщики говорили, что он человек надежный. Рыбак мог быть либо абсолютно безобидным, либо чертовски опасным — слишком расслаблен. Либо не ощущает опасности, либо уверен, что контролирует ситуацию. Северянин с женой и детьми? Сомнительно, слишком сложно для прикрытия, слишком опасно. Значит, либо рыцарь, либо два торговца. По рыцарю что-либо понять было сложно — он явно не из этих мест. Откуда такие броня и оружие? Ест то же самое рагу, быстро, но голодным не выглядит. По сторонам не смотрит, сосредоточен на себе. Готовится к заварушке?

Два торговца встали и направились к Платону, вероятность, что именно они были угрозой сразу поднялась до небывалых высот — уверенная походка, у одного уродливый шрам поперек горла, другой прячет ладони в рукавах. На лицах маска дружелюбия, но глаза смотрят безо всякой симпатии. Тот, что со шрамом, приземлился на стул рядом с Платоном:

— Не против, мы тут присядем?

Платон помотал головой, напротив него аккуратно сел «торговец» с длинными рукавами.

— Ты уж извини, что мы без приглашения, просто ты нас немного заинтересовал. Захотелось пообщаться.

— Вы меня с кем-то спутали, ребят.

— Да нет. Ты же тот самый парнишка, которого нашли в пустыне, верно? Мы про тебя слышали. — Голос у человека со шрамом был хриплый и как будто немного искаженный. — И по описанию совпадает — среднего роста, волосы темные, нос кривой, глаза серые, немного сутулится. Точь-в-точь ты.

— Да по такому описанию каждый третий на дороге подходит.

— Ага, только вот… — он ткнул в заколку на плаще Платона, — такие вещи мало кто носит, а нам конкретно указали, что она будет на тебе.

Платон занервничал. Мысленным усилием вызвал систему, выбрал «Волю к мощи» и сделал запрос. В голове зазвучал голос, бархатистый и низкий.

«Кажется, ты попал. Двое тупых ублюдков умеют сражаться, да еще и таскают ножи. Но, ничего, ничего, понадеемся на везенье… Тот, что слева — лучник, взгляни на пальцы, а тот что со шрамом — бережет руку.»

«Что порекомендуешь?»

«Смети миску в рыло тому, что справа, а потом лупи его в ухо, бей так, чтобы в ушах звенело. Второй подскочит к тебе, но ты будь готов — разворот, удар по ногам. Дальше импровизируй, ломай кости и рви мышцы, чтобы показать этим отбросам — они выбрали неправильную дверь.»

— Ты чего завис, парень? — подал голос лучник. — Мы ничего такого не хотим. Просто один человек очень хочет с тобой переговорить о твоих… талантах.

Платон не стал ждать дополнительных деталей — смахнул миску с рагу в сторону. Она врезалась в лицо «торговцу» с шрамом, тот зарычал, вскидывая руки перед собой, но Платон ударил его в ухо. Мужчину сбило со стула, а Платон уже разворачивался назад, целясь носком сапога в коленку лучника. Удар получился болезненным для обоих, но лучник устоял на ногах и схватил Платона за грудки. Сил в нем оказалось удивительно много и он просто поднял и кинул парня на стол. Платон застонал — ребра пробила резкая боль — и попытался откатиться в сторону, но парень со шрамом уже поднялся на ноги и прижал локтем шею Платона к столу.

— Только не задуши его. Слушай, парень, у нас есть работа. Мы не хотим ничего плохого, но, боги, если придется, мы тебя изобьем и дотащим в мешке. Давай лучше по-хорошему.

Платон снова вызвал интерфейс, на этот раз выбрав «Трепет». Нужно было выбираться отсюда любым способом, так что нет смысла беречь ресурсы. Мягкий красивый голос произнес:

«Они отворачиваются, не желая видеть чужую боль. Скованные страхом, предпочитают оставаться в стороне. Это происходило в прошлом, это произойдёт в будущем — девятьсот девяносто девять себя страхуют мнением толпы, но лишь один готов стать другом до конца. И чаще всего каждый сам пьет свой яд.»

Удивительно бесполезная информация — и так понятно, что ни рыцарь, продолжающий жевать, ни караванщик с детьми, с интересом уставившиеся на драку, помогать ему не собирались. Кажется, сегодня не самый удачный день.

— Ну так, что? Если ты согласен идти добровольно, то мой друг уберет локоть.

Платон захрипел.

— Вот и хорошо. Пусти его, Бутч.

Бутч с ухмылкой убрал локоть и поставил Платона на ноги, крепко сжав его плечи.

— Кто вас нанял? — пытаясь отдышаться, спросил Платон.

— А это не так уж важно. Пойдем. Тут не очень далеко. Мы тебя отведем. Только не шуми.

— И не дергайся — добавил Бутч.

Платона вытолкали за дверь таверны. До заката оставалось пара часов, крестьяне еще не начали возвращаться домой. Никого из каравана тоже не было видно. Кричать бесполезно, придется идти вместе с этими двумя типами. Бутч шел сзади, придерживая его за плечо, лучник двигался чуть впереди, постоянно оглядываясь.

Когда они отошли от таверны, Платон обернулся и увидел, что странный рыцарь стоит у выхода из таверны и смотрит им вслед.

— Вот дерьмо, — пробормотал Бутч.

За шесть недель до этого.

В пустыне всё было необычно, что для конкретно этой пустыни было довольно обычным. На западе возвышались горы, на востоке были бесконечные просторы, заполняемые только дюнами, руинами да норами неизвестных хищников. Что было на юге не знал практически никто из ныне живущих, то место считалось гиблым даже среди самых отчаянных собирателей. На севере же располагалась Глотка — перешеек, соединявший плодородные земли Севера и Запада с бесконечными пустынями Юга.

Сейчас осколки солнца висели практически в зените, раскаляя песок и редкие камни. Любое живое существо стремилось сбежать и спрятаться, накрыться, закопаться в землю или сбежать от жара, разбивающего на куски, смешивающего всё в единый расплав.

Именно здесь, между песком и духотой, пришёл в себя человек. Не было ни дыры в пространстве, ни разверзшейся земли, ни падения с небес. Просто мгновение назад не было ничего, а теперь вдруг появился человек. А спустя еще несколько мгновений челвоек задышал, тяжело втягивая в себя иссушенный воздух.

В его голове зазвучал голос, абсолютно нейтральный, без особенностей, без интонаций.

«Здравствуй, Платон. Я Связность — одна из твоих характеристик. Скорее всего, ты сейчас не понимаешь, что происходит, но это неважно. Я помогу тебе выбраться отсюда.»

Человек — а это оказался худощавый черноволосый мужчина лет 30, одетый в какое-то уродливое рубище — поднялся на ноги и тут же по щиколотку провалился в песок.

— Что — из пересохших губ звуки вырывались с трудом — что мне делать?

«Во-первых, необязательно говорить вслух, я тебя и так слышу. Не трать силы. Во-вторых, тебе нужно обратить внимание на ориентиры. Те штуки на небе, кажется заменяют здесь солнце, и они чуть отклонили в сторону гор. Предположу по их положению, что там восток, а мы находимся в северном полушарии. Если в этом мире примерно такие же законы, то нужно двигаться на север, это дает наибольшие шансы встретить живых людей.»