Лепила. Книга третья (СИ) - Любич Алекс. Страница 39

После разговора с любимой я сидел и с полчаса строил коварные планы, но эту деятельность прервал заглянувший в юрту Сар.

— Командир, есть будешь? Если да, то поспешай, а то ничего не останется!

— Бегу уже! — ответил я и, накинув на себя куртку, поспешил за братом.

Кто-то из охотников добыл горного козла, которого и назначили главным блюдом. Вкусный, да, пусть и жестковатый, как почти все дикие звери, но специи и мринад способны творить чудеса. Сделали из козлика замечательную густую похлебку. Сидевший рядом Каро просветил меня, что тесное общение с людьми сильно изменило орочью кухню. Традиционно у гравийских орков было не так много металлов, которые шли почти исключительно на вооружение. Потому кухонная утварь была все больше керамическая, а то же мясо либо жарили, либо тушили в горшках. Теперь же у племени появились медные котлы и казаны, в которых получается именно такая совершенно восхитительная похлебка, как мы сейчас ели. Ели мы практически молча, всяк был сосредоточен на поглощении пищи, тут не до глупостей. Но вот наши тарелки опустели, и разговоры начались в полную силу. Все побывавшие в походе подобно павлинам распушили хвосты, живописуя встреченные трудности и опасности, особенно хорошо это удавалось трем раненым героям. Тот же Сар прям от счастья светился, осунувшаяся после ранения рожа нисколько этому не мешала. Каро объяснил, что тут дела амурные в полный рост: родители Саровой зазнобы поставили условие, что та выйдет замуж только за полноправного воина, не попади он в наш поход, пришлось бы ему этот статус еще пару лет зарабатывать, ведь после перехода под гравийскую корону никаких войн с другими племенами не предполагалось. А тут не только в поход сходил, да кучу врагов поубивал, но и был ранен, причем спасая командира. Я слушал с интересом, эта часть орочьих обычаев пока проходила мимо. Уточнив пару вопросов, я поднялся и постучал вилкой по кружке, привлекая к себе внимание.

— Друзья, братья! — начал я, чуть закашлявшись, но тут же промочил горло из этой самой кружки и продолжил: — Мы вернулись из трудного похода на другой континент. К сожалению, у нас были потери. Двое братьев отправились в мир Вечной Охоты, еще трое были тяжело ранены. Но есть и положительные моменты. Как командир экспедиции, объявляю награду! Все, кто был в походе, получают по сотне золотых талеров, те, кто был ранен, получают дополнительно еще по полсотни!

Ответом мне был рев множества луженых орочьих глоток. Братьям только что досталось целое богатство, сотня талеров — это очень много даже в Исторе, по земным аналогиям, они разом стали миллионерами, хороший повод для радости. Дав им пошуметь с полминуты, я снова позвенел вилкой по кружке, присутствующие начали затихать.

— Семьи погибших братьев получают лично от меня по две сотни!

Снова восторженный рев сотряс стены юрты. Тут полог распахнулся, и внутрь вошел Хармин.

— Почему шумим? — спросил брат. — Вас на другом конце стойбища слышно!

— Так повод есть, праздник у нас! — ответил Семп. — Майк награды раздает тем, кто с ним в поход ходил.

— Награды — это хорошо! — философски произнес Хармин, — а шуметь-то зачем?

— Можно я скажу? — спросил я. Оба брата кивнули, и я продолжил: — Хармин, я объявил, что все, кто был со мной, получает по сотне талеров, раненые — по полторы сотни, а семьи погибших — по две сотни.

— Щедро, — только и смог выдавить из себя Хармин с отвисшей от удивления челюстью.

— Но это еще не все, — сказал я. — Дело в том, что мы взяли трофеи с последнего боя. Там золото и артефакты. То, что останется после уплаты налогов, будет честно поделено. Себе я оставляю четверть, остальное передаю семье в твоем лице, брат. Тебе виднее, как лучше этими деньгами распорядиться. Извините, братья, — обратился я к остальным, — но там слишком много денег, семья должна решать.

Сказать, что Хармин удивился — это ничего не сказать. Несколько секунд он хлопал глазами, открывал рот, явно намереваясь что-то сказать, но тут же его закрывая. Потом кивнул и уселся на подушки рядом со мной, остальные братья подвинулись, освободив место старшему.

— Сколько там примерно? — наконец выдавил из себя брат.

— Я не считал, но несколько тысяч будет. Еще кой-чего положено за артефакты, но их сначала должны оценить, это за один день не делается.

— Майк, мы у тебя в неоплатном долгу, — тихо произнес Хармин. — С такими деньжищами семья становится самой богатой среди Урук-Хай… Давай отдельно этот момент обсудим, — тут же, обращаясь к остальным, громогласно спросил: — Меня в этом доме вообще кормить будут?!

Со смехом и шутками орки мигом поставили перед братом тарелки с едой, и он с энтузиазмом заработал ложкой.

Фургон снова катил по зимней прерии. Редкий дождь постукивал по лобовому стеклу, нисколько не портя настроения. Вот в просвет между облаками выглянуло солнце, чуть позже сбоку возникла яркая полуарка радуги.

— И все-таки, наша земля куда лучше! — философски произнес Най, по-прежнему сидевший за рулем.

— Лучше чем что? — на всякий случай уточнил я.

— Чем та жаркая пустыня, где мы только что были, конечно.

— Аааа, ну да. Дома оно всегда лучше, — ответил я.

Я решил оставить Ная в качестве механика-водителя. Нравится парню техника, есть к ней талант, пусть занимается. Сейчас нас было пятеро в машине: я, Най, да трое раненых героев, надо их еще пару-тройку дней понаблюдать, на всякий случай. Да и у того же Сара пусть радость от премии уляжется, а то разведут его ушлые будущие тесть с тещей на бабки, а нам этого не нужно. Пусть Хармин лучше обо всем договорится, раз вызвался.

Холмы постепенно приближались, уже можно было разглядеть контуры Хара. Тут нас догнала стена дождя, видимость сразу упала до пары десятков шагов, Най мигом сбросил скорость до черепашьей, несколько минут мы ехали, окруженные струями воды, потом дождь прекратился столь же внезапно, как и начался, и машина пошла веселее, поднимая волны из-под колес. Кому-то придется потом фургон долго отмывать.

В Харе мы задержались примерно на полтора часа, пришлось надеть судейскую мантию и разбирать несколько накопившихся за мое отсутствие дел: прибыла очередная партия поселенцев, пока не осознавших местные реалии. Один украл лошадь. Идиот так и не смог внятно объяснить, с какой целью он это сделал. Этого я сразу отправил на дорожное строительство на полгода. Пусть тяжелый физический труд на свежем воздухе мозги прочистит. Другой удумал не платить проигрыш на бильярде, а устроить вместо этого поножовщину. Получил полтора года каторги. Дурню еще повезло, что никого не успел поранить, а то была бы ему прямая дорога в петлю. Остальные дела относилась к бабским разборкам: всплыли на новом месте старые конфликты, и началось таскание друг друга за волосы, раздирание одежды и валяние в грязи. Этим присудил штрафы, да по несколько часов в колодках у позорного столба на площади. Ибо нефиг!

Но вот все дела закончились, и мы двинули в клинику. На месте я сразу распределил братьев по палатам, сам же закрылся в кабинете. Первым делом попробовал позвонить Орани, но никто не отвечал. Странно. Я связался с Арпадио, Остой и Хеделем, прояснил все текущие моменты, и уже хотел вызвать Рюта на доклад, как ожил амулет связи с Орани.

— Майк, это Горн из племени Опонги, помнишь, ты исцелил мою рану?

— Разумеется, я помню тебя, Горн. Что у вас стряслось?

— Длинноногие напали! Воинов перебили, женщин увели. Я шел в дозоре, не успел добежать, укрылся, потом среди брошенных вещей нашел этот амулет и тут же тебя вызвал!

Я длинно и нецензурно выругался. Какие к демонам Длинноногие? Что здесь вообще происходит?! Потом спросил:

— Где это произошло?

— На подъеме к перевалу, примерно в миле от начала подъема.

— Горн, если обстановка позволяет, оставайся на месте, если нет, двигайся к посту на перевале. Я прибуду, как только смогу!

— Понял, Майк, буду тебя ждать.