Пилюля (СИ) - Алексеев Александр. Страница 65

– Гвардии старший лейтенант Владимир Стрелков, – и прохромав к столу, налил воды и жадно выпил:

– Восемьдесят второй гбап. Мне в Кадиевке сказали, что Василий Иосифович набирает опытных лётчиков. Я – опытный.

Расстёгивает шинель, показывая звезду Героя и ордена. На, что секретарь замечает:

– Тут и здоровым то отказывают…

После мрачной для Стрелкова паузы, представляется второй постарше на вид:

– Старший лётчик-инструктор, подполковник Николай Храмов. Освоил реактивный истребитель.

– Ну, вот здесь повеселее, – резюмирует секретарь, – со всего Союза к нам в новые учебные полки едут, а инструкторов не хватает. Выгорит у Вас, товарищ подполковник.

– А ты, лейтенант? – спрашивает меня хромой старлей.

За меня отвечает Изотов:

– Он у нас по хоккейной части… Слышали, что у нас сборную СССР сделают? Его идея. (мне). Кстати, Коротков с Гранаткиным подписали в Спорткомитете у Андрианова письмо-заявку на регистрацию сборной СССР в международной организации. В ЦэКа письмо одобрили и отправили в Швейцарию с авиапочтой. Уже чехов пригласили на первый матч. Представляете, товарищи, вот он будет играть против чемпионов мира…

Все уважительно посмотрели на меня. Тут влетает Сталин, кивает типа "здрасьте" и орёт из кабинета:

– Бумаги на подпись. Жаров, Изотов заходите.

Секретарь забрал подписанные бумаги. Генерал строго мне:

– Ты, что же думаешь? У ВВС касса бездонная? Пять новичков твоих и одного Коротков присмотрел. Изотов поможешь Короткову встретиться со всеми по списку. Свободен. А тебя Жаров огорчу. Не прошла твоя идея про ООН. Мне замминистра популярно объяснил, что САСШ и с нашим вето продавят там любое своё решение. Новые идеи есть? Какая артель? Сувениры, спортивная форма? (огорчённо) Да у меня и так деньги в песок утекают… Что? Большая прибыль? Ладно, на бумаге напиши – отдай Изотову. Ещё? Какой вопрос? Излагай.

– Первое. Приснилось мне, что я пилот американского истребителя. В небе вижу самолёты противника и стрелять начинаю пока они молчат. Ведь у меня прицел связан с радиодальномером. Если промазал, просто делаю вираж и ухожу пока противник не начал прицельно стрелять. Второе. Я корейский танкист. На позиции полка сбросили огненные бомбы… [54]

Я внутри танка – мой танк в огне. Я двигаясь рывками сбрасываю с брони горящие мешки с землёй. Торможу у реки и всем экипажем облепляем горящие места мокрой глиной. Водой не потушишь. Наши танки далеко друг от друга и остальные не пострадали. Пехота в противогазах, сбрасывая горящие брезентовые накидки и перчатки, ныряет в жидкую глину у реки. На голом теле остаётся лишь ремни на которых носятся боеприпасы, нож и пистолет.

Я перевожу дух, глядя как Василий Иосифович заканчивает строчить в блокнот, и продолжаю:

– Наш начальник общежитий в академию учиться идёт, а он у нас, как мать Тереза – наша совесть, поддержка и опора… Замена нужна. Вот бы хромого старлея… Стрелкова… в начальники общежитий.

– Ты Жаров как эта… мать… Как? Тереза? Как мать Тереза обо всех печёшься. И откуда ты про церковных персонажей знаешь? Я не знаю, а ты знаешь. Что? Читаешь? Карму улучшаешь? И мне надо? Ну, ты наглец. У меня дел полно. Гуляй, Вася. То есть Юра. (улыбается) Всё. Свободен. Будет, что новое – лично докладывай… Ну и лейтенанты пошли…

Прибежали мальцы. Вызвали из общежития. Повезло. Кент к Верке днём заходил. Довели его до хаты. Завтра покажут. Отдал два червонца. Остальное завтра пообещал. Иду в отделение. Старков открывает фотокабинет. Заходим с дядей Вовой. Объясняю расположение дома. Летёха достаёт карту Марьиной Рощи.

– В архиве за бутылку чего только не найдёшь.

Дядя Вова посмотрев на карту изрёк:

– У них два пути: на Старомарьинку и на железку. Нужно два заслона между сараев ставить. Но, прежде чем всех на уши поднимать – нужно лично убедиться. А то как бы пшик не получился. И это, Саня, тебя по прошлому разу еле отмазали. Давай без жмуриков. А то погоны снимут…

– Владимирыч, я тебя услышал, – хищно скалиться Старков, как волк почуявший запах крови.

26 февраля 1950 года.

В конверт положил советы генералу по Корейской войне. Так на всякий пожарный случай. Если вернусь – пересмотрю и отредактирую. А не вернусь – и так сойдёт…

После пробежки барышни о чём-то шептались, бросая на меня пронзительные взгляды. Сказал им "нет". Так же как и Васечке. Они по-моему обиделись. Ну и хрен с ними. Пойду на дело с проверенными летунами.

Мальцы, получив сотку, выклянчили ещё по червонцу и поскакали в сторону шоссе. Абрамян с Попандопуло оседлали путь усвиставших малолетних шкетов. Я со Старковым отрезаю дорогу к железке. Дядя Вова пошел в местное отделение милиции вызывать группу и усиление. Минут через пять к дому банды подбежал паренёк и простучав в дверь что-то проорал кому-то внутрь. Быстрёхонько свалил в сторону поликлиники.

– Похоже, Юрка, они сейчас попрут. Что делать будем?

– Саня, ты здесь – главный. Но, я думаю, нельзя их упускать. Никак нельзя.

– Лады, – скалясь, говорит Старков, и достаёт нож, потом второй, который протягивает мне – Если на нас выйдут двое-трое – нападём со спины. Колем слегка, валим на снег и держим пока наши не подойдут. По-тихому, чтобы другую часть банды не спугнуть. Ты берёшь переднего… Если выйдет вся банда – я быстро стрельну по ногам до железки и даём дёру за сараи и дальше. Ибо, не фиг. У них автоматы могут быть…

Прошло несколько томительных минут – ничего не происходило. Я осторожно выглянул из-за сарая. Вдали заметил движуху – из грузовика прыгали автоматчики. Оглянулся, матерь божья, барышни наши выруливают и, заметив меня машут ручками. "Дуры, прячьтесь" – громко шиплю и машу рукой на поленницу дров до тех пор пока они за ней не прячутся. Старков утягивает меня за укрытие и тут раздаётся звук ломаемой двери. Старков прислушивается к скрипу снега, и шепчет: "Двое… Сразу за мной."

Звук шагов сначала приближался, затем стал удаляться. Они появились метрах в шести на утоптанной тропинке. Шли тяжелогружёные. Старков рванул с низкого старта. Я следом. В три прыжка пролетел расстояние и почти всадил нож в плечо. Мужик крутнулся, услыхав вопль своей чуйки, и бросив в меня тяжёлый сидор как-то ловко выбил у меня нож. Я врезал ему со всей дури по печени и в подбородок. Тот, перетекая в пространстве, снова ушёл. А тут и мне прилетело. Впрочем это не удар был, а захват. Он, зафиксировав левую руку на воротнике ватника, правой нанёс удар ножом. Точный удар. Бил прямо в сердце. Я двумя руками перехватил руку с застрявшем в книге ножом, и падая потянул бандита в снег. Тот пару раз попытался продавить массой нож сквозь препятствие, но я изо всех сил сдерживал напор. Вдруг вражина сделал обратное движение и выдрал застрявшее лезвие. Оскалился, дохнув перегаром и запахом гнилых зубов, но тут как-то странно дёрнулся вопросительно поглядев на меня. Хватка его ослабла, а из перегарного рта на меня хлынул поток блевотины…

Переведя дух, с заляпанными глазами кое-как скидываю с себя мужика. Вытираю рукавом перепачканное лицо. Бандюга в отключке. Рядом валяются наши отлетевшие ушанки. На чёрно-седой голове вражины рана из которой сочится кровь. Чалый. Смотрю на беззвучно рыдающую Катю. Она сидит в сугробе, открыв рот и смотрит на своего противника. Руки девушки вцепились в берёзовое полено. Любочка что-то говорит ей. Старков вяжет своего бандита. Алёша подбежал к Кате встал на колени спросил что-то и, услышав ответ Любы, погладил младшую по непокрытой голове. Прибегает дядя Вова, вяжет Чалому руки за спиной. Затем вопросительно кивает Старкову, показывая глазами на главаря. Летёха кивает на Катю. Старшина качает головой и говорит:

– Ну и подруги у тебя, Смирный…

Перед построением майор громко чехвостил старшину с летёхой на что стажёр Вайнер заметил:

– Сейчас выпустит пар и нормально. Так то оно понятно – зачем попёрлись на чужую территорию. А с другой стороны – такую банду закрыли. Жаль, мне на следующей неделе снова в институт. Я тут столько увидел, услышал… Кому рассказать не поверят.