Настя (СИ) - Алексеев Александр. Страница 15

Васечка смотрит на меня, я киваю, но говорю вместо онемевшего друга:

— Четыре билета. Рубашку постирать и погладить.

Водяной протягивает мне руку и с улыбкой тянет:

— Ну, что я в тебя такой влюблённый…

Сходили вечером на спектакль. В целом — сойдёт для сельской местности. Все, как я понял, пришли поржать над ужимками Водяного. Поржали… Артист после концерта устроил с Васечкой за кулисами торг за рубашку. Мы снова поржали, жалко телекамеры не было — такой эпизод для комедии. Наш дурень отдал статусную для театра вещь за полосатый галстук и соломенное сомбреро. В гостинице, мне кажется, Васечка начал догадываться, что его надули, но, собрав волю в кулак, стойко перенёс своё очередное бакланство…

А вот Серый времени даром зря не терял. Познакомился в антракте с компанией артистов, и нас подтянул. Бывшие в этой группе Тихонов и Юматов вспомнили как я пел кавээновскую заставку перед началом представления в театре киноактёра. Вячеслав показал на весёлой артистке, поглядывающей на меня с интересом, как Юматов ржачно тёрся задом о Носову и пытался её лизнуть высунутым языком. Познакомились. Девушек звали Лида Драновская и Элина Быстрицкая. Они снимались с парнями в фильме на Киевской киностудии. После спектакля ребята-артисты отвалили от кампании с какими-то весёлыми девушками, а мы с Амосовым отсмеялись над втюхивающим Водяным и вновь столкнулись в фойе с прелестными артистками. У Лиды выходящие зрители периодически брали автографы и говорили какие-то тёплые слова. Тут я вспомнил где её видел — фильм «Поезд идёт на восток». Она блестяще сыграла в главной роли. И в жизни была такая же весёлая и красивая.

Выходим провожать девушек. Анисим с надутым Колобком поняв, что они лишние — отвалили в сторону.

— А Вы давно снимаетесь? — спрашиваю артистку, что поменявшись с подругой местами, встала поближе ко мне.

— Я ещё до войны начала. — показывая жемчужную улыбку говорит кинозвезда, — Читали «Черемыш — брат героя»?(киваем). Так вот, я в фильме играла подругу героя.

Мне вспомнилась увиденная на экране кудрявая девочка в забавной зимней шапочке с помпоном. От красивой школьницы не могли оторвать глаз неизбалованные влюбчивые старшие ребята с моего двора пришедшие со мной тогда на сеанс.

— А потом, закончив школу с отличием, — рисуясь, продолжает звезда, — поступила во ВГИК. Закончила после войны, и сразу главная роль. Юлий Яковлевич Райзман, наш режиссёр, представлял фильм на просмотре в Кремле. Он и рассказал, что Василию Сталину я очень понравилась и тот в шутку сказал, что женился бы на мне. А Иосиф Виссарионович, услышав такое, был недоволен и даже ушёл с фильма. Наверное, поэтому мне главных ролей больше не дают… А вы воевали, мальчики?

— Старший лейтенант Амосов. Два ранения, три медали, — лихо рапортует Дон Жуан, как бы невзначай беря Быстрицкую за руку.

Лида смотрит на меня.

— Лейтенант Жаров. Ранений нет. Ордена получил после войны.

Мысленно получаю плюху по башке от Анечки и Насти, но не могу отвести взгляд от откровенновосхищающейся девушки.

— А я в войну медсестрой была, — подхватывает передачу эстафеты жгучая брюнетка Элина, — Ездила на эвакопоезде. Папа посоветовал в педагогический после войны. Поступила, и поняла — не моё. Вот к бабушке в Киев переехала. Учусь в театральном. В цирке ещё подрабатываю в номере фокусника Эмиля Кио. А мне в эту сторону, — говорит Элина, и смотрит на Серёгу.

Тот кивает мне, мол дальше каждый за себя, и взяв под руку красавицу, двигает налево.

Я тоже двигаю налево. В смысле измены. Вуалирую это васечкиным трёпом о «тренировке». В этом возрасте здоровому парню постоянно хочется «тренироваться». И если дедок в моей голове как-то может сдерживать эмоции в присутствии влюблённоглядящей девушки, то у Хария просто взрывы в мозге при взгляде этой милой девушки…

Дошли до гостиницы. Прощаясь, рассказываю кусочек стихотворения «Хорошая девочка Лида», которое по-моему уже сочинил кто-то. Артистка сразу погрустнела и глаза налились слезами. Она, пряча взгляд, как Римма Казакова протянула:

— Юра. А ты можешь меня поцеловать?

Я взял её за руку и увёл в тень под дерево. В опустившейся темноте мы долго целовались, отрываясь друг от друга лишь чтобы перевести дух. Сквозь шёлк платья Лида чувствовала что кавалер на грани… Не услышав от меня предложений она сама спросила:

— Тебе сколько лет? Двадцать два? — хмыкнула и как-то свысока посмотрела, — А на вид постарше…

Ну, прям, как Настя шпарит…

Она замолчала, и набравшись смелости провела ладонью по вызванному ею вздыблению моего организма.

— Ого… Как же ты терпишь? — участливо спрашивает, и примолкнув, смущенно протягивает: — А можно, я тебе помогу?

Дождавшись моего кивка, расстёгивает мои брюки и встаёт на колени…

Через пару минут (это только в сказках такое может продолжаться с парнями часами) идём к водяной колонке. Лида повторила подвиг Моники Левински приняв на грудь мой многострадальный непрезидентский поток. Намочив платок, вытирается, улыбаясь. Умываемся, и я тяну её на тёмную скамейку у служебного входа гостиницы. Усаживаю её себе на колени и лезу рукой под платье. Лида округлившимися от страха глазами вперивается в мою наглую рожу, но, положив свои руки мне на плечи, позволяет делать всё, что я хочу. Опять же через пару минут девушка стонет мне в ухо:

— Юра. Ю-ю-у-у-р-а-а… Что… ты… со мной… а-а-а, — выгибается дугой, и трясётся как под током…

Здесь можно было бы включить авторское отступление, что теперь в энциклопедии попаданцев цикл «Нападающий вратарь» назовут порнороманом с гнусным поревом. Ведь изначально был просто повешен ярлык: «Нечитаемый картон, написанный школьником-дебилом». Теперь вот ещё и порнуху могут пристегнуть. А как по мне то в жизни людей бывают романтические моменты, такие вот как у Лиды с Юрой перед гостиницей. И, возможно, перед смертью в старости, наши герои вспомнят этот шаловливый эпизод вместе с другими значимыми моментами жизни, прежде, чем сделать шаг в вечность…

Глава 4

Мужчине следует остерегаться женщины, когда она любит: ибо тогда она готова на любую жертву, и всё остальное не имеет никакой ценности в её глазах.

Фридрих Ницше, философ.

27 мая 1950 года.

После утренней тренировки трэнэр объявил, что после матча состоится вечер дружбы. Приглашены футболисты киевского «Динамо» и мы. На вечере будет съёмка для теленовостей. Возможно, будут присутствовать украинские руководители. Амосов, подняв руку поинтересовался:

— А можно с собой привести девушку? Там ведь песни будут и танцы.

Гайоз Иванович пошушукался с представителем горкома партии и кивнул. Футбольный народ недовольно загудел: «Предупреждать надо. Где мы перед матчем подругу найдём?». Находчивый Шувалов тут же предложил выход:

— А давайте всей командой после матча будем автографы раздавать?!

Услышав довольное гудение команды, Серый заметил:

— Вот теперь точно не проиграем.

Амосов, посовещавшись со мной, позвонил со стадиона Элине. Сказал, что у служебного входа на стадион для них с Лидой будут оставлены два билета, а после игры идём на торжественный вечер. Колобок смотрел на всё это и брезгливо кивал, типа «бросаете меня, сволочи». Я взял у Серого трубку:

— Привет, Элина. Это Юрий… Скажи, а вы могли бы с собой ещё одну подругу взять? Что? Есть такая? А рост? Как у тебя? Годится! Оставим три билета… Да, форма парадная.

— А она красивая? — тянет Колобок, когда я положил трубку — Себе то вон каких отхватили… Как хоть зовут? Вера? Она мне уже нравится…