Дети драконов (СИ) - Кочешкова Е. А. "Golde". Страница 65

– Как она контактирует с ним? Почему наши люди в Феррестре не заметили ее появления?

– Сны. Мирте тоже сноходец, как и мы.

– Пекло!.. И ты позволил себе лазить в ее видения?! Да чем ты думал, дурень?! А если теперь она к тебе заявится?!

– Не заявится... Кишка у нее тонка в мои сны лазить. Спасибо Иве, я понял, как надо правильно ставить защиту, когда ходишь по чужим видениям. Зато теперь мы знаем про наших врагов почти все. Я ничем особо не рисковал, а оно того стоило. Разве нет?

Патрик лишь головой покачал.

– Безрассудство юности, – обронил он сердито. И все же было видно, что в глубине души он гордится своим учеником. Гордится, боится, любит...

– Что же теперь? – тихо спросила Айна. – Что будет с Лианом?

Почему-то она почти не беспокоилась за себя или за мужа, была уверена, что теперь уж точно все будет хорошо, раз Фарр пришел в себя. Ведь и Патрик здесь, и отъехавший по делам Кайза обещал еще вернуться, и Руальд, глядишь, все-таки пришлет свой военный отряд. Ну что там эти пять магов? Не целая же армия. Не так и опасно, как казалось. А вот Лиан... Мальчик из ее снов, названный брат, предначертанный судьбою возлюбленный, который отрекся от нее ради того, чтобы она была счастлива – он всегда ходил по краю, всегда заставлял ее сердце вздрагивать и обливаться кровью от страха.

– Я вытащу его, – уверенно сказал Фарр. – Мне только надо попасть в крепость. Я смогу. Нам нужно поскорее обсудить план нападения и проникнуть внутрь. Пока еще не поздно...

– Ты для начала ходить научись, – мрачно сказал Патрик и кивнул в сторону безмолвно сидящего рядом Вереска: – Сейчас даже твой ученик лучше тебя ходит.

– Научусь, – ответил Фарр. – Належался уже, хватит. Пора готовиться к нападению.

После этого разговора Шуна вышла из бабкиного дома злая, как степной паук гри. Она откопала в фургоне увесистую глиняную бутыль с вином, села на пороге повозки и разом отпила едва ли не половину.

– Ублюдок, – Шуна смачно сплюнула на землю и утерла красные от вина губы. – Тупой вонючий ублюдок... Как он мог, а? Вот скажи мне! Бросить все ради этой сопливой ведьмы, а потом что?! Врасти в клятое дерево?! Дерево, Айна! Твою же мать... Да он вообще нормальный?!

Пока подруга поливала Лиана яростными словами и, поминая всех демонов, прикладываясь к бутылке, Айна с облегчением думала о том, что такая Шуна ей нравится гораздо больше, чем погруженная в отчаяние. Отрадно было слышать, как та наконец дает выход всем темным чувствам, которые накопились у нее внутри.

– Лиан всегда был странным, – неожиданно для самой себя признала она и осторожно отняла бутылку у Шуны. Та уж слишком увлеклась, а вино явно было крепким. – Но знаешь... он никогда не был глупым. И не был предателем. Я уверена, что Ива оболгала его. Ты уж меня извини, но у этой вошки даже грудь еще не отросла! Она маленькая, тощая и злая. На такую ни один парень не посмотрит без слез.

Шуна усмехнулась – горько, истерично – и сказала вдруг с болью в голосе:

– Айна... а я-то что? Сильно от нее отличаюсь? Я тоже маленькая, тощая и злая... разве что теперь еще и брюхатая. Да только вот отца у моего ребенка, похоже не будет никогда. Даже если твой муж каким-то чудом пролезет под гору и найдет этого дурня, на кой он мне сдался, такой... такой... изменник проклятый!

Айна вздохнула и подумала, что уж проклятый Лиан – это точно. Так он и не нашел способа снять это проклятье. Да еще и малыш его унаследует. Слишком, ох слишком много зла свалилось на Шуну... Полгода назад, когда они обе только узнали о своем положении и, лучась радостью, думали над именами для будущих детей, могло ли прийти им в голову, что все обернется именно так?

9

Увы, как бы Фарр ни рвался поскорее в атаку, рана его, отравленная ядом, была слишком плоха, чтобы отправляться на подвиги. Прошло еще несколько дней, прежде, чем он сам, без посторонней помощи сумел дойти до отхожего места. Только тогда Патрик сказал, что можно, наконец, покинуть подгорную деревню и не злоупотреблять более гостеприимством старой знахарки. К тому моменту их уже ждали в Арроэно – оставалось только собраться да выехать.

Когда накануне встал вопрос, куда им ехать с раненным принцем, Патрик думал не слишком долго.

«Замок, где я родился, всего в полудне езды отсюда, – сказал он решительно. – Я отправлю гонца, чтобы попросить там приюта. Уверен, леди Арро не откажет нам в гостеприимстве. Старушка давно хотела повидаться... Я думал, уж не сложится, а оно вон как обернулось. Арроэно будет лучшим выходом для нас. Тащить Фарра куда-то дальше нельзя, а переезд до этого места он сможет выдержать».

Фарр негодовал. Ему претила мысль о какой-бы то ни было передышке и остановке, он отчаянно, до зубовного скрежета рвался в Эймурдин. Всегда уверенный в своих силах, муж Айны не мог смириться с мыслью, что стал слабее и беспомощней Вереска, который день ото дня все бойчей ковылял, опираясь на свои палки. Фарр пытался уверить дядю, будто рана его не так и плоха, и из седла он не выпадет. Патрик на это только закатывал глаза и молча выходил прочь, не жалея тратить время на бессмысленные споры.

«Мы дождемся помощи, – сказал он Фарру с самого начала. – Даниэль уже в пути. Без него никто туда не сунется. Н и к т о, слышишь? Нам нужен численный перевес. И здоровые люди в строю».

Фарр жутко злился, но поделать с этим, ясное дело, ничего не мог. Все, что ему оставалось, это без конца звать своего нареченного брата по имени – во сне, когда его разум блуждал в недосягаемых для Айны мирах... Она просыпалась от отчаянного шепота, опускала ладонь на влажный прохладный лоб, разглаживала хмурые морщины, ждала, покуда любимый не затихнет под ее руками.

А ведь когда-то он Лиана убить хотел...

Всего лишь год назад.

Иву было решено оставить у бабки.

Накануне их отъезда старая колдунья решительно подошла к Патрику и заявила, что «девка никуда не идет». Айна видела его лицо в этот момент и могла бы поклясться, что на нем проступило отчетливое облегчение. Вдобавок Дэлиза сказала, дескать у нее-то точно получится обуздать эту шельму, не что у некоторых... И не таких, мол, укрощать приходилось.

Это была отличная новость, так что Айна поспешила к фургону, чтобы обрадовать Шуну.

В последние дни та часто сидела на пороге повозки и с упрямым выражением на лице остругивала какую-нибудь деревяшку. После того, как Фарр рассказал, что случилось с Лианом, она словно разом пришла в себя. Ее тошнота и головокружение никуда не делись, но Шуна сурово объявила им войну. Сказала Айне, мол, надоело ей подыхать и больше она так не может. Тут-то и выяснилось, что у степной девчонки имеется страсть к вырезанию из дерева. Ненавидя любого рода женские рукоделия, она могла часами сидеть с ножом и куском мягкой податливой сосны, из которого внезапно рождались причудливые фигурки. Это дело помогало Шуне забыть про свой недуг, да и дурные мысли хоть на время отодвинуть в сторонку. Частенько рядом с ней сидел Вереск со своими неизменными цветными шнурами. Работали они молча, но при этом Айна даже не имея никакой магической силы отчетливо видела незримую тонкую нить, что связала их меж собой, подобно одному из таких шнуров. Она удивлялась, но с вопросами не лезла. Главное, что двое этих обиженных судьбой могли почувствовать себя хоть немного лучше.

Подходя к фургону, она была уверена, что застанет их на привычном месте, но там было пусто. Переживая, что подруге опять стало хуже, Айна быстро поднялась по двум коротким деревянным ступенькам и взялась за ручку двери.

«Не надо!.. – услышала она тихий и хриплый, полный отчаяния голос мальчишки. – По’ожалуйста, Шуна... Не надо...»

«Почему? Ты ведь сам не хочешь этого. Разве нет?.. – ответ прозвучал так, что у Айны остановилось дыхание и ей очень сильно захотелось исчезнуть. Не оборачиваясь, она попыталась нащупать ногой ступеньку, чтобы та не скрипнула. – Разве ты сам не смотришь на меня так... так что сердцу больно?»