Не оглядываясь назад (СИ) - Вербицкий Андрей. Страница 6

— Я нашел его, — Ардонилу тут же помогли подняться подскочившие маги, дежурившие рядом, готовые при необходимости поделиться энергией или вступить в бой, защищая старшего мага.

— Младший сотник Каранил, прошу, проследите, чтобы воины готовились выступить. Мастер Ветра по-прежнему не один. С ним еще пятеро варваров охраны, — обратился к Каранилу Чтец Душ. В его тоне сквозило легкое превосходство, отчего молодой Каранил едва не вспыхнул от возмущения.

Подавив раздражение, младший сотник поправил на плече ремень с закрепленным на нем чехлом для мощного лука и стрел, молча, развернулся и направился к своим воинам. Не та пора и не то место, чтобы пререкаться с магами по поводу подчиненности. Не вечность же Каранилу суждено оставаться все лишь младшим сотником. Когда-нибудь и маги склонят головы перед ним. Молодому офицеру очень хотелось в это верить и потому всячески гнал от себя мысль, что для таких как он подобное будущее может никогда и не наступить.

Приготовленная к плановому сносу и расселенная еще в той, прошлой жизни, двухэтажка на двенадцать квартир, построенная из красного кирпича в конце сороковых двадцатого века, каким-то чудом пережила отсутствие должного ухода в течение десятилетий, перипетии переноса и продолжала упорно сопротивляться климату нового мира. Ждала, что люди хоть ненадолго вернутся под ее продырявленную крышу и дождалась. Шестеро мужчин устроились у костра в пустующей квартире на первом этаже. Выглядели они осунувшимися от выпавших невзгод и грязными. От каждого несло застарелым потом. Одежда местами пообтрепалась, а щетина завершающим штрихом придавала бомжеватый вид. Сильнее всех из-за отсутствия элементарных удобств страдал Петр Коромыслов, но не возмущался и ничего не требовал. Фингал под левым глазом еще не успел пожелтеть и доставлял болезненные ощущения, если его тронуть. Громила Постриганов в прошлый раз постарался в раздражении.

Петр знал, что подлечить пустячные царапины и ссадины легко, но не знал как. Издержки самостоятельного обучения. Чему сам научился, да подсмотрел у других, то и знаешь. Да и не уверен он был, что получится подлатать болячки. То ли дело играть с податливым воздухом, который подчинялся часто одному только желанию, главное подкрепить желание внутренней силой. Иногда и с огнем выходило работать, но хуже, с большим напряжением, после которого в теле чувствовалось неприятное опустошение.

Коромыслов исподлобья глянул на попутчиков и незаметно вздохнул. Умом он понимал, что стоит ему только отпустить свернувшуюся в тугую пружину силу своего Дара и всех вокруг раскатает в тонкий мясной блин с кровью. Но боялся… Боялся оплошать в последний момент и кто-нибудь успеет нашпиговать его пулями. Боялся просто уйти и боялся остаться. Бывший Верховный Маг потерялся в этой жизни и не понимал, что ему дальше делать.

— Тихо! — громким шепотом предупредил Ринат, прерывая тихий разговор Михася и Олега. Все сразу замерли, прислушиваясь. Лишь потрескивание огня доедающего порубленные на дрова остатки стульев, чудом обнаруженные в одной из квартир, да бульканье доходящей каши в армейском котелке нарушали тишину.

— Ничего не слышу, — спустя минуту произнес Михась, но не расслабился и подхваченный автомат из рук не выпустил.

— Михась, Борзый — проверьте. Ринат подстрахуй, — начал раздавать приказы Постриганов. — А вы, Петр Васильевич, приготовьте весь свой магический арсенал и смотрите без глупостей. Олег проследи.

Все задвигались привычно и без суеты. Первая названая пара тихо выскользнула в окна, и растворились в сумерках. Ринат и Постриганов, стараясь не шуметь, вышли из квартиры на лестницу. Первый направился наверх, чтобы со второго этажа обеспечить в случае чего огневую поддержку, сам Постриганов осторожничая, присел у выхода из подъезда, проверил сигналку из банальных консервных банок и, переступив через натянутую леску, вышел на улицу осмотреться. Кто его знает, что именно услышал Ринат, может одичавший пес камешек сдвинул, может местная мелкая живность уже без былой опаски осваивающая Зареченск пробежала, но проверить стоило. Навыкам и чутью своих бойцов Постриганов доверял, поэтому не отмахнулся от предупреждения и сейчас продвигался осторожно, готовый к бою.

На периферии зрения промелькнуло нечто, будто марево. Или показалось в сумерках? Бывший телохранитель барона Дробыша резко развернулся на месте и на рефлексах согнул ноги в коленях, тем самым затрудняя вероятному врагу точно прицелиться.

За домом раздался одиночный выстрел, затем следующий. В самом здании гулко загудел ветер и громким хлопком вынес сквозь давно лишенные стекол оконные проемы тучи пыли. Коромыслов, похоже, воюет.

Постриганов рванул под прикрытие стен приютившей людей ветхой двухэтажки, но у входа в подъезд резко остановился столбом, словно напоролся на нечто опасное. Капитан почувствовал под подбородком прикосновение режущей кромки и горячую струйку крови, неприятно закапавшую за шиворот. Опустив взгляд, увидел остановившее его забег изогнутое лезвие короткого меча, оно будто висело самостоятельно в воздухе. Затем разглядел и приблизившееся полупрозрачное лицо, заявившее:

— Тиу, кираэ, тайрам.

И тут же получил мощный удар по затылку от кого-то подошедшего сзади. Перед провалом во тьму Постриганов успел подумать: «Как щегла».

Очнулся капитан как-то вдруг, будто его включили. Перед глазами все плыло, почти ничего не удалось разглядеть, только какие-то силуэты. Попытался резко сесть, но заработал сразу удар в грудь и повалился обратно, больно стукнувшись повторно затылком об пол. Хотел матюгнуться, но получилось промычать нечто нечленораздельное. Помешала засунутая в рот тряпка, которую придя в себя, не ощутил сразу. Слегка подергавшись понял, что к тому же связан по рука и ногам. Больше не нарываясь, сообразив, что произошло непоправимое проморгался, прогоняя пелену с глаз, и осторожно осмотрелся. Он по-прежнему находился в том же помещении, где устроили привал. Однако хозяева сменились. Дальнейшее ему очень не понравилось. Неприятно засосало под ложечкой. Его ребята лежали мертвыми у стены, оружие и амуниция складировано горкой недалеко от трупов. Единственным выжившим из их компании оказался Коромыслов, который, так же как и он валялся связанным и выпучил от страха глаза, наполненные слезами. У заново разведенного костра кружком сидели ишхиды в кожаной броне и доедали из деревянных плошек кашеобразную массу коричневатого цвета. Один из аборигенов повернулся к капитану и что-то произнес по-своему. Раздались смешки.

Сбоку кто-то присел, схватил капитана за подбородок и повернул голову к себе. Узкое грубое лицо ишхида приблизилось, дав рассмотреть себя ближе: нос с ярковыраженной горбинкой, как у североамериканских индейцев, в отсвете костра кожа казалась красноватой, отчего сходство с индейцами усиливалось, почти безгубый рот. Если бы не длинные уши с небольшими мохнатыми кисточками, торчащие из черных длинных волос, то легко можно спутать с человеком, пока не увидишь конечности с дополнительными суставами.

— Твой, ноги, идти, долго. Не быть, так. Умирать, — коверкая слова, раздельно, но вполне понятно донес мысль ишхид. После чего встал и направился к Коромыслову. Тот противно заскулил, вызвав тихие довольные смешки аборигенов.

Вопреки ожиданиям, ишхиды собрались выдвигаться с раннего утра. Хотя логичнее было бы уйти из города следующей ночью, не опасаясь возможных патрулей и случайных встреч. Капитан недолго размышлял почему. Быстро вспомнил о возможностях ишхидов становиться почти невидимыми.

Его догадка почти сразу подтвердилась. Ему надели на шею кругляш на веревочке, один из воинов зажал тот в руке, подержал и отпустил. На собственных глазах Постриганов исчезал. Это было настолько удивительное зрелище, что капитан на мгновенье забыл, что находится в плену и жизнь висит на волоске.

С Петром Коромысловым возились дольше, видно было — опасаются ишхиды человеческого мага. К нему подошел важный ишхид, возложил руки на отдернувшуюся голову и что-то зашептал. После чего Коромыслов застыл, дав на себя надеть ошейник. Ему развязали не только ноги и руки, но и вынули кляп, что вообще было удивительно. Затем маг заполучил такой же кругляш на веревочке и тоже превратился в полупрозрачную фигуру.