Одна ночь меняет все (СИ) - Тэя Татьяна. Страница 55

Её реплика была больше адресована улыбающемуся Нику, чем присутствующим за столом. А кислая мина на лице указывала на то, что не всё так мило, как было упомянуто.

- А у тебя-то какие цели в жизни? Солярий и диета? – поддел я, взглядом указывая на её девственно-чистую тарелку, на которой не побывал даже лист салата, и стакан минеральной воды.

- Да, - кивнула она, затем посмотрела на Райли и подмигнула ей. – Всегда соглашайся с парнями, лучше не спорить, какую бы ахинею они не несли.

Ник громко рассмеялся, обнял Розалин за плечи и поцеловал в висок, меня аж всего скривило от этих показных нежностей. А братец просто улыбнулся шире и подмигнул мне, затем взглядом указал на Райли – мол, действуй, неудачник, – и покрепче приобнял подружку.

Да что он понимает?! Совсем ничего. Ничего! Но почему же так заныли ладони, и на сердце вдруг сделалось тяжело? Мне хотелось сжать Райли в своих объятьях, насколько я помнил, она идеально умещалась у меня под боком… и подо мной…

Хотелось закрыть глаза и побиться лбом о столешницу, просто чтобы не думать, не вспоминать, не фантазировать о губах, которые я целовал всего несколько дней назад.

И потом… какого чёрта она ответила мне тогда?

Скомкав салфетку, я уже был готов вскочить из-за стола, когда спокойный голос матери остановил меня.

- Эйван, Грэм упомянул, что Райли пишет. Вы посещаете один и тот же художественный класс?

- Да, - коротко бросил я и покосился на Райли.

- Талант у неё от матери, - произнёс шеф Пейдж, а его дочь вся сжалась, как если бы желала сделаться совсем незаметной или оказаться где-то в другом месте. – Жаль, Андре забросила живопись.

- А чем она занимается? – поинтересовалась мама.

- У неё своя галерея в Майами. Теперь довольно крупная, так ведь, Райли?

- Так, - тихо подтвердила его дочь.

- Галерея? – оживился отец. – Возможно, она знает мою троюродную сестру, Элину. Она та ещё искательница юных дарований. Работы её подопечных весьма успешно размещаются в различных выставочных залах штата. Хотя, кто знает, может, и по всей стране. Что скажешь, Эйван?

- Даже за её пределами, - хмуро ответил я, вспоминая наше с Лорой путешествие на континент. – Кое-какие «питомцы» Элины добрались и до Европы.

- Кстати, у неё идея фикс – сделать из Эйвана художника, - улыбнулся отец, а я нахмурился ещё больше. – Каждый раз, когда он приезжает на пару недель к ней на лето, она заводит одну и ту же пластинку, звонит мне, говорит, мол, я не даю парню свободы выбора.

Шесть пар глаз уставились на меня. Или нет, только пять, Райли смотрела в свою тарелку, снова схватившись за вилку, как за спасательный круг или средство самообороны.

И будто меня уже мало обсудили, мамуля, образно говоря, подкинула дров в затухающий костёр.

- Я обожаю некоторые картины Эйвана, он удачно ловит момент; изображение, будто в динамике какой-то, живёт своей жизнью. А ещё он большое внимание уделяет деталям. Даже не знаю, как это описать. Просто надо раз посмотреть.

- Так значит, Эйван бывал в Майами? – Кажется, из всего сказанного шеф Пейдж уловил только эту информацию.

Встретившись с его тяжёлым, задумчивым взглядом, я замер: ему что-то известно? Райли рядом со мной почти не дышала. Её лицо было скрыто от моих глаз тёмной массой волос, она отворачивалась, не желая смотреть в мою сторону.

Нет, исключено. Не могу представить Райли, рассказывающую отцу о своём небольшом летнем приключении.

Или всё же могу?

Нет. Скорее, нет. Тяжело сглотнув, я попытался сосредоточиться на разговоре за столом. Шеф Пейдж начал меня изрядно напрягать.

Кажется, родители продолжали петь мне дифирамбы, я чувствовал, как закипаю всё сильнее и сильнее с каждым произнесённым ими словом.

- Особенно ярко ему удаются портреты, - заключила мама. – Вы бы видели, как он меня в том году написал. К сожалению, не могу показать. Этот портрет висит у Стэнфорда на работе, да, милый?

Райли рядом со мной вздрогнула и украдкой взглянула на меня. Сжав челюсти посильнее, чтобы не сказать что-нибудь не совсем приличное (а то это грозило разбить мой образ идеального сына в глазах гостей), я вызывающе посмотрел на Райли.

- Что? – зло шепнул я, раздражаясь на родителей, которым почему-то вздумалось нахваливать меня, как будто я нуждался в дополнительной рекламе перед этим семейством.

Или перед Розалин, которая в настоящий момент картинно закатывала глаза, изображая непомерный восторг. Ник давился от сдерживаемого смеха, кажется, по-своему наслаждаясь моим неудобством.

Райли поджала губы и отвернулась.

- Ничего, - промямлила она.

- Прости, я не расслышал, - наклонился я чуть ниже, желая позлить её (не всё же счастье сегодня мне!), и уловил тонкий аромат её фруктового шампуня и ещё чего-то лёгкого, немного цветочного.

Давно позабытые, но уже знакомые запахи ворвались в мою голову, пробуждая память. Не зря говорят: ароматы – самые сильные «якоря», они, как и музыка, способны моментально отбросить в прошлое, пусть даже ты порядком подзабыл детали, слова, действия, но эмоции нахлынут на тебя, поглотят, укроют с головой, погружая в себя, заставляя переживать вновь и вновь преданные забвению ощущения.

Так и сейчас… Я снова был в «Шоколаде». Уверенный в себе, немного самодовольный, увлечённый новой знакомой, ожидающий продолжения. Потом пришли другие эмоции. Удивление, радость, удовольствие. Счастье… Совсем немного опасения и неопределённости. Но девушка, находящаяся в тот момент прошлого в моих руках, пробуждала не простое физическое желание: мне не хотелось отпускать её от себя.

А она скрылась.

Потом я, как одержимый, несколько вечеров, в промежутках между набегами в «Шоколад», рисовал её образ: фигуру на крыше, ухватившуюся за тонкую ограду, любующуюся далёким, видимым только ей Млечным Путём.

- Ничего, - вдруг выдохнула мне Райли прямо в ухо, и я вернулся в настоящее.

Наши лица были близко-близко. Я видел растерянность в её карих глазах.

- Уже начала пользоваться уроками Розалинды?

Взгляд Райли метнулся к заинтересованной парочке по другую сторону стола.

- Да, - облизнув пересохшие губы, сказала она, и, готов поклясться, я видел намёк на улыбку в уголке её рта. – Соглашаюсь вот.

Чуть позже, когда все переместились, кто на веранду позади дома, кто в гостиную, Нику вздумалось пролить на меня томатного сока. Швырнув в брата пластиковый стаканчик с остатками напитка, я с удовлетворением отметил, что несколько капель попало на белоснежный джемпер Розалин. Девушка, вскрикнув, вскочила и, метая в меня возмущённые взгляды, сулящие скорую расплату, скрылась в доме.

Я тоже отправился переодеться, футболка порядком намокла и липла к коже, да и противное пятно на груди не прибавляло мне шарма в глазах Райли. Она предпочитала держаться поближе к отцу, зато, кажется, нашла общий язык с моей мамой.

Оказавшись у себя в спальне, я аккуратно, чтобы не испачкаться ещё больше, стянул футболку и, бросив её на полу в ванной, смысл остатки сока с кожи, затем пошёл порыться в шкафу в поисках чего-нибудь, во что бы переодеться. Зелёную или голубую, а может, рубашку? Какой цвет понравится Райли? Я потряс головой, отгоняя дурацкие мысли. С какой стати меня вообще это озадачивает? Схватив первую попавшуюся вещь, я натянул её и, круто развернувшись, наткнулся на Розалин.

Тихо прокравшись ко мне в спальню, стерва подобралась на чересчур близкое расстояние, нарушавшее всякое личное пространство.

- Чего забыла? – Я попытался отодвинуть её, но девушка стояла намертво.

- Какой ты немилый, Эйван, - промурлыкала она, делая шаг ещё ближе, так, что мне пришлось отступить, но за моей спиной располагался шкаф, и двигаться было особенно некуда. – Раньше ты был более ласков.

Свой обтягивающий джемпер Розалин скинула, теперь на ней была одна из футболок Ника, завязанная узлом на талии. Она почти утопала в ней, но, стоило признать, смотрелась сексуально.

- Чего тебе надо, Розалин? – вздохнул я, ожидая подвоха.