Побег (ЛП) - Кэмпбелл Нения. Страница 15

Кто-то создал веб-сайт под названием «Шах и мат сучке». Там висела ее фотография, сделанная, когда она еще училась в средней школе. Ниже располагалось грубое графическое изображение шахматной доски, которая выглядела словно с дрянного веб-сайта 90-х годов. Но в игре, которая предлагалась, не было ничего слащавого. Когда вы захватывали фигуру, ее лицо менялось, чтобы отразить отфотошопленные последствия различных уродующих пыток.

Ее вырвало, когда она увидела это в первый раз.

Вэл со стуком закрыла ноутбук и тупо уставилась в стену, не в силах унять свое дыхание, которое участилось. Вот кто был настоящей угрозой, напомнила она себе. Если и стоило чего бояться, так это уродов в Интернете, которые хотели разрезать ее на куски, как индейку на День благодарения. А не голоса ее очень мертвого преследователя.

Записка лежала на кровати рядом с ней. Она взглянула на нее.

Было бы глупо идти, когда знаешь, что за тобой кто-то наблюдает.

Но из всех вещей, в которых люди обвиняли ее, наличие ума не упоминалось. Она собиралась пойти. Она знала это с того момента, как ей вручили листок, как будто ее попросили подписать отказ от собственной души.

(Любопытство может быть очень опасной вещью, моя дорогая)

***

На следующее утро Вэл проснулась рано — даже раньше, чем ее соседки по комнате, которые обычно уходили из дома к восьми. Она завела будильник на своем телефоне на целых полчаса раньше Мередит и Джеки, что дало ей достаточно времени, чтобы натянуть потертые джинсы, толстовку и поношенные кроссовки. И на всякий случай она еще надела бейсболку.

Миссия представляла собой район, окрашенный в размытые серые и бежевые тона. Невероятные пальмы росли через неравные промежутки вдоль улицы. По совету Мередит, Вэл осмотрела много различных граффити. Брызги радужной краски еще больше выделялись на фоне приглушенных цветов. Тот ободряющий эффект, который они могли бы произвести, портили бездомные, спящие на тротуаре под облупившимися навесами заброшенных зданий, обклеенных старыми листовками и рекламой стриптиз-клубов.

Вэл потребовалось некоторое усилие, чтобы найти Нойсбридж. Она прошла мимо него три раза, прежде чем, наконец, заметила, вернувшись на четвертый. Вход был скрыт за внушительными металлическими воротами, рядом с мексиканским продуктовым магазином. Он тоже был закрыт — она пришла слишком рано.

«Черт, — подумала Вэл, пиная тротуар. — Может быть, это знак свыше».

Но вместо того, чтобы развернуться и пойти домой, она углубилась в Миссию.

Ломбарды соперничали с мануальными терапевтами и другими маленькими продуктовыми киосками, которыми, казалось, управляли в основном латиноамериканцы и азиаты. В одном из киосков, мимо которого она проходила, продавали свежевыловленную рыбу и овощи, о которых она никогда не слышала, вроде тонг хо и чой сум. Она встретилась взглядом с продавцом и поспешила дальше.

На часах восемь, а Нойсбридж открывался только в одиннадцать. Ей нужно убить почти три часа, но возвращаться домой совсем не хотелось. Вздохнув, Вэл продолжала идти, пока не наткнулась на огромный склад, где продавались товары со скидкой. Он привлек ее художественную натуру, но пространство внутри казалось переполненным, и Вэл сбежала, направляясь в небольшое кафе с ярко-красной дверью неподалеку.

Знакомый запах кофе окутал ее, как объятие, заставляя часть напряжения соскользнуть с сутулых плеч. Она немного расслабилась, когда вошла, обнаружив, что кафе почти пусто. Стены были покрыты граффити, и на каждой доступной поверхности стояли растения. Кофейные зерна были органическими, привезенными из разных стран Латинской Америки, и имели изысканные названия ароматов, вроде розового какао или апельсинового цветка с корицей.

Вэл заказала апельсиновый цветок с корицей и уставилась на витрину с выпечкой, в которой имелись рогалики с маринованным луком, тыквенный хлеб, кростата из горького апельсина и пахлава. Вывеска на доске на задней стене рекламировала ежедневное специальное предложение: мексиканский завтрак.

В животе у нее заурчало, и она покачнулась, чувствуя головокружение, вспомнив, что ничего не ела большую часть дня. Чувствуя себя неловко до тех пор, пока бариста внимательно разглядывала ее, Вэл заказала тарелку яиц и кусок тыквенного хлеба, благодарная за козырек, закрывающий ее лицо и, как она надеялась, скрывающий румянец.

Прощайте, деньги.

Латте оказался восхитительным, пряным и цветочным. Это было вкусно вкупе с блюдом из яйц, название которого совсем не соответствовало действительности. Яйца подавали на тортилье, заваленной черной фасолью, бананами, чоризо и острым соусом, от которого у Вэл горели губы и рот. Собственно, вкус яйц ощущался лишь в самом конце.

— Что это за блюдо? — спросила Вэл, когда официантка прошла мимо, убирая столик, недавно покинутый группой подростков разных национальностей.

— Ливано-мексиканский фьюжн, — объяснила она. — С сильным преобладанием Юкатана.

Вэл отодвинула свою тарелку и откинулась на спинку стула, снова взглянув на часы. 8:45. Она могла бы вытащить свой ноутбук и воспользоваться им — в кафе был бесплатный Wi-Fi для клиентов, — но она забыла взять с собой кабель для зарядки и не могла позволить себе расходовать драгоценное время автономной работы. Не раньше, чем она сделает то, зачем пришла сюда.

Оглядевшись в поисках чего-нибудь, чтобы скоротать время, Вэл заметила в задней части лаундж-зону, где стоял книжный шкаф из темного дерева, заполненный подержанными книгами в мягких обложках. На столе рядом с ними стояла запертая коробка, прикованная цепью к одной из ножек, с табличкой, на которой было написано «25 центов за книгу в мягкой обложке». Она взяла одну из книг, готический роман, но ее глаза отказывались фокусироваться на словах, и она не могла погрузиться в историю.

Она оставила книгу и свой остывающий кофе на столе рядом с собой. «Может быть, я на мгновение дам глазам отдохнуть», — устало подумала она, позволяя себе провалиться в темноту.

Когда она снова открыла глаза, бариста толкала ее в плечо. Кофейная чашка Вэл была у нее в руке; теперь она оказалась ледяной.

— Вам нужно уйти, — сказала бариста с деловитой серьезностью. — Вы не можете здесь спать.

«О боже мой. Она думает, что я бездомная бродяжка».

Вэл посмотрела на свою старую, испачканную толстовку и потертые джинсы. В сочетании с ее грязными кроссовками вид был не слишком лестным. Покраснев, она сказала:

— Я… простите. Я уйду.

Чувствуя на себе взгляд женщины, Вэл вышла из кафе. Она поняла, что так разволновалась, что случайно захватила книгу с собой. Теперь она увидела, что это был исторический роман, женщина на обложке, красовалась в собственнических объятия мужчины. Возможно, это должно изображать страсть, но хватка на запястье женщины выглядела жестокой.

Он держит ее как пленницу.

Вэл сунула книгу в сумку, больше не желая даже смотреть на эту чертову штуку, и взглянула на часы, вздохнув с облегчением. Ее незаконный сон окупился. Было 10:56 — Нойсбридж собирался открыть свои двери.

***

Нойсбридж располагался наверху, о чем свидетельствовала дешевая табличка, висящая над промышленным лифтом. Справа от Вэл, отделенная от нее плексигласом, находилась радужная лестница. На мгновение посмотрев на лестницу, Вэл захотелось взбежать по ней, как будто она ребенок, но она подавила порыв и вместо этого вошла в лифт.

Рабочее пространство оказалось тесным помещение в стиле склада, напомнив ей гранж-клубы, которые она видела в блогах о стиле в Интернете, когда собирала идеи для своего нового образа. Все были одеты в кроссовки «конверс» и старые толстовки. Компьютерные детали и металлолом покрывали любую свободную поверхность, беспорядочно брошенные на тележки и стеллажи и в большие десятигаллоновые ванны.

Во всем этом безумии должна быть какая-то система, но если и была, то Вэл недостаточно сообразительна, чтобы понять. Там имелось несколько вещей, с USB портами, но ни одна из них, казалось, не была тем, что она искала. «Как я должна найти нужный в этом беспорядке?»