Побег (ЛП) - Кэмпбелл Нения. Страница 9

— Отойди от меня, — тихо сказала она. — Я буду кричать.

— Но тогда ты разбудишь свою подругу — и что бы она подумала, увидев тебя в таком состоянии. — Вэл чувствовала жар его груди; ее собственная, казалось, была вырезана изо льда. Когда Илья подошел ближе, его прикрытый тканью член коснулся ее живота. — Она ревнивая девушка. Думаю, когда она привела меня домой, она поняла, что на самом деле я хотел увидеть именно тебя.

Вэл уставилась в неподвижную точку через его плечо, когда он слегка щелкнул кольцом в ее губе. Давление пробежало по ее плоти, заставляя кожу покалывать и гореть. Она стояла так неподвижно, что казалось, ее кости вот-вот сломаются.

— Отойди от меня, — повторила она сквозь зубы.

К ее удивлению, он отступил на дюйм.

— Приходи сегодня вечером в мой клуб. Без своей подруги. Он называется «Полуночный лаундж». Скажи вышибале, что тебя пригласил Илья Андреев, и я приду и заберу тебя. Мой кабинет на втором этаже, — небрежно добавил он. — Очень большие окна с односторонним стеклом. Они выглядят как зеркало с танцпола. Я мог бы трахнуть тебя у него, и никто там, внизу, никогда бы не узнал.

Не отдавая себе в этом отчета, Вэл подняла руку — свободную от сумочки, — чтобы ударить его по лицу. Он поймал ее за запястье, и что-то горячее запульсировало в ней от привычности этой позы.

«О боже, — подумала Вэл, отводя глаза от его лица. — Нет».

— Хорошие девочки не дерутся. — Илья провел большим пальцем по ее пульсу так, что у нее онемели кончики пальцев. — Но плохие делают это. Вот почему мне нравятся плохие девочки. Ты выглядишь мягкой и милой, но внутри у тебя сплошные углы и острые зубы.

Вэл вздрогнула, посмотрев на него, действительно посмотрев на него, и замерла. Глаза Ильи были зеленовато-серыми, цвета медянки или бассейна, перенасыщенного хлоркой. Совсем не тот цвет, но взгляд… О да, ей знаком этот взгляд. Вэл почувствовала, как у нее перехватило дыхание, когда он лениво скользнул глазами к ее рту.

Он придвинулся ближе. Она чувствовала его дыхание. «Мятное», — подумала она с головокружением, и комната закружилась, когда она прислонилась спиной к стене, как будто могла раствориться сквозь нее.

— Не надо, — прошептала она, слова потонули в звоне в ушах.

Прежде чем она успела сказать что-нибудь еще, он отпустил ее руку. Она прижала ее к груди. Стоя так близко, она чувствовала запах его одеколона — он был тяжелым, одним из тех дорогих, которые вызывали в воображении образы промасленной кожи.

Ее губы горели, как будто он поцеловал ее, и она чувствовала, как пульс колотится у нее в горле.

— Ты гребаный урод, — сказала она, но ее голос звучал слабо, и на языке ощущался вкус мяты, и Вэл показалось, что она чувствует запах цветов. Тигровые лилии — для ненависти.

Илья засмеялся, отвлекая ее от мыслей — «может быть, у меня инсульт» — и повернулся обратно к кухонному уголку.

— Моя еда остывает, Банни. Подумай над моим предложением. Теперь ты знаешь, где меня найти, а это маленький город.

Он позволил последней части своего предложения повиснуть, как угрозе. Или обещанию. Это могло быть и то, и другое, или и то, и другое, но на самом деле это походило на веревку, которой можно обвязать себя, потому что у нее появилось тошнотворное чувство, что Илья считал, что она уже поймана.

Вэл услышала его тихий смех, торопливо отпирая дверь дрожащими пальцами. Его слова следовали за ней, как завитки пара.

— Развлекайся, разрывая договор аренды, Банни.

***

Разорвать договор аренды оказалось легко. Женщина за стойкой была очень милой и, казалось, понимала, насколько взвинчена Вэл, потому что она действительно ускорила процесс. Покончив с этим местом, Вэл не могла удержаться от того, чтобы не оглядываться через плечо во время прогулки к автобусной остановке. Знакомое, затравленное чувство зажужжало между ее лопатками, и она чуть крепче сжала свой матрас, словно готовясь использовать его в качестве оружия, если понадобится.

В том, как она отреагировала на Илью, было многое, в чем нужно разобраться. Вэл старалась не слишком глубоко задумываться о том, почему у нее перехватило дыхание, когда он прижал ее к стене и посмотрел на нее своими холодными серо-зелеными глазами, как будто она была чем — то, что он хотел проглотить. «Прекрати это. — Она сглотнула. — Прекрати, прекрати, прекрати…»

Но она знала.

Скрипучий автобус подкатил к тротуару. Вэл сидела на одном из задних сидений, положив матрас на колени, а чемодан зажала между ног, чтобы он не касался грязного пола. В автобусе были и другие люди, но, к счастью, никто из них не обращал на нее никакого внимания. Она бы этого не вынесла.

Вэл наблюдала, как мимо проносились винные магазины и магазины, торгующие золотом, перемежающиеся всплывающими киосками, в которых продавали шарфы и дешевые украшения, и странный грузовик с едой, обещающий все, от тако за один доллар до свежеприготовленного кимчи.

Ее пустой желудок заурчал, но при мысли о том, чтобы съесть что-нибудь, Вэл почувствовала тошноту. Кофе и шампанское, которые она выпила вчера, разыгрались у нее внутри, и это, в сочетании с ее тревогой и нервирующим присутствием Ильи, перенеслось на сегодняшнее утро.

Она узнала знакомый запах Миссии, как только вышла из автобуса. Это пахло… жизнью в ней. Это была та часть города, которая сумела не пустить по крайней мере некоторых туристов, и в ней было какое-то позорное достоинство, грубое и неприятное, чего не было в более очищенных районах Сан-Франциско.

«Должно быть, это и привлекает сюда людей, — подумала она. — Реальность. Опасность».

Она вспомнила обветшалое здание, поразившее ее детское воображение, в которое она влюбилась четырнадцатилетней девочкой. Идеальное здание клуба, как и ее желание нарисовать его во многом проистекало из желания всех остальных снести его и перестроить во что-то лучшее. Миссия была такой же, но в большем масштабе.

Вэл остановилась у входа в квартиру, втиснувшийся между продуктовым киоском и магазином по прокату сомнительных смокингов. В ее первом классе средней школы было много такого, о чем она не думала годами. Она чувствовала, как воспоминания накатывают, как прилив, угрожая утащить ее на дно, если она не выплывет на свободу.

Быстро, слегка запаниковав, она набрала номер Джеки.

— Я здесь, — сказала она, едва слышно. — Пожалуйста, спускайся.

Мимо с ревом проехал грузовик, покрытый граффити. Пять девушек прошли мимо, держа в руках стаканы с пенистым чаем всех цветов радуги*. Они посмотрели на Вэл без интереса, почти как одна, и чувство страха, грызущего ее позвоночник, усилилось.

Bubble tea — Пенистый чайный напиток, в который обычно добавлены «жемчужины» — шарики, сделанные из тапиоки, также известные как «боба». Большинство рецептов включают чайную основу, смешанную с фруктовым соком или молоком, иногда с добавлением льда. Перед подачей напиток трясут в коктейльном шейкере до появления пузырьков воздуха — отсюда название «пенистый».

Затем калитка распахнулась, и появилась Джеки, которая смотрела на нее сверху вниз с дружелюбным выражением на лице.

— Банни! Привет! Ты немного рановато — извини за ожидание.

— Нечего, — выдохнула Вэл. — У тебя… выходной сегодня?

— Нет, я работала дома. — Она устроилась за маленьким карточным столиком в углу, поставив чашку кофе «Филз» рядом с компьютерной мышью в форме настоящей мыши. Экран был черным, но на нем пробегали строки символов. «Код?» — Вэл задумалась.

— Надеюсь, я не помешала.

— Нет, все в порядке. Босс все равно пытается заставить меня делать что-то сверхурочно. Это все, что у тебя есть? — Она посмотрела на маленький потрепанный чемодан Вэл и сложенный матрас. — Не кажется, что это много — или ты привезешь остальное позже?

— Эм, нет, это все, — сказала Вэл. Она чуть не добавила: «Мне очень жаль», сама не зная почему. Она, вероятно, сказала бы это, если бы разговаривала с Мередит, но Джеки была менее внушительной, и с ней было легче держать себя в руках. — Я путешествую налегке, — запинаясь, добавила она.