Фигуристы (СИ) - Королева Диана. Страница 16

— Не смей говорить так! — закричала Аня. — Она не сделала ничего!

Ира вдруг встала, но головы так и не подняла.

— Простите меня, — прошептала она. — Мне очень жаль. Мне правда очень жаль, — а потом метнулась к двери, не оглядываясь. Не ища себе оправданий.

_________________

Больничный коридор пуст.

— Ты не виновата в том, что случилось. Никто из нас не виноват, — прошептала Аня сквозь слёзы.

— Я виновата, — Ира смотрела в окно, прислонившись к стене. Она не плакала. — Только я и больше никто. Я позволила всему этому зайти так далеко.

— Врач сказал, что с ним всё будет в порядке…

— Ань, это был сердечный приступ. А значит, с ним уже не все в порядке.

— Нет, он чувствует себя хорошо! Я говорила с ним, и он даже смеялся! Он сказал, что чересчур переволновался, вот и все. Сказал, что погорячился, что хочет поговорить с тобой и готов всё понять.

— Прости меня, Аня. И попроси у него ещё раз прощения. Я пойду, — Ира как будто ещё уменьшилась в размерах, стала ниже, тоньше.

— Даже не хочешь поговорить с ним? Пожалуйста, Ира…

— Не могу. Просто не могу.

— Почему ты всегда бежишь?! Почему так трусливо убегаешь?

— Потому что я просто слабачка. Надеюсь только, что однажды ты найдешь человека намного сильнее меня, намного лучше. И лучше, конечно, если этот человек будет мужского пола.

— Ир! Ну что ты несёшь?

— Прости. Мне действительно лучше пойти. Я убедилась, что с ним всё будет хорошо. Больше мне ничего не нужно. Попроси у него прощения и за это. И прости меня тоже.

Ане казалось, что ещё одного «прости» она не выдержит. В тот момент она понимала, что Ира ускользает от неё безвозвратно. Просто потому, что её отец сказал: «Ты разочаровала меня». Этих слов она уже не забудет. И что-то оборвалось в ней. Навсегда. — Ты не прощаешь себе ошибок, — прошептала Аня, глядя ей вслед. — Но безупречно прожить жизнь невозможно.

________________

— Ты видела? — спрашивает Аня у застывшей в ужасе Иры. — Э-эй!

Кивок — ей ответ.

А церковь тем временем начинает медленно плыть перед глазами, и никогда ещё Ане не было так сложно сосредоточиться. Наверное, ещё минута, и она потеряла бы сознание, если бы Ира не схватила её за руку и не потянула за собой, успев, однако, подобрать кольцо:

— Пойдём скорее отсюда!

А Аня только успела подумать, что раньше не видела в Ире такой силы. Тошнота и головокружение отступили, как только ледяной воздух наполнил лёгкие.

Молча они доходят до ближайшей скамейки и тяжело опускаются на неё. И лишь после того, как обе успокаиваются, Ира спрашивает:

— Так что же это было? — голос ее слегка хрипловат.

— Ты ведь тоже это видела? — Аня испытывает явное облегчение.

— Ну, я определенно видела нечто. И, по-моему, если бы мы провели в этой церкви еще хоть пару секунд, она бы убила нас.

Аня ещё какое-то время разглядывает свои дрожащие руки. Ощущение, что она прожила ещё одну жизнь, не отпускает её. Жизнь, в которой она потеряла Иру и едва не потеряла отца.

— Это была не я… Это не могла быть я…

— То же самое я думала тогда во сне. Как будто это какая-то другая я. Может, это шизофрения, а? — нервно спрашивает Аня, и губы её дрожат.

— Уж лучше бы шизофрения, — хмуро улыбается Ира и отряхивает воображаемые пылинки. — Так это, по крайней мере, было бы объяснимо.

Ира смотрит прямо перед собой, и перед глазами продолжают плыть всё те же картинки.

Когда она только познакомилась с Аней, глаза девушки казались очень знакомыми. Теперь же Ира понимает. Это «воспоминание» отзывается во всём теле новой физической болью. Но картинки уже не остановить. Не остановить того, что рвется внутри неё, Ира роняет телефон и жмурится. Руки снова трясутся.

— Тебе плохо? — глупый вопрос, им последние два часа хорошо и не было, с того самого момента, когда они решились пойти в церковь. Но Ане отчаянно хочется отвлечь Ирку, которая, яростно вцепившись в ее руку, пытается глубоко вздохнуть.

Легкие царапает, вдруг резко и неожиданно Ирку осеняет:

— О, Боже, Аня… Я поняла почему всю жизнь отталкивала тебя. Я боялась влюбиться. Я не хотела, чтобы мы встречались. Я… хотела всеми силами избежать нашей новой встречи… Но что-то подтолкнуло меня… сначала к карьера, — она показывает пальцами «кавычки». — Фигуристки, потом вожатству. Боже… это был второй город, напоминавший мне прошлой о тебе. Я поняла, что не смогу без Стокгольма, еще когда приехала впервые, так же, Аня, как я не могу без тебя…

Ане больно на нее смотреть, она физически начинает задыхаться вместе с Ирой.

— Но почему… почему ты так хотела избежать…

— Ты ведь знаешь, я так хотела, чтобы мы могли прожить по-другому, могли бы никогда не встретиться, и тогда ты и твой отец были бы счастливы, и ты познакомилась бы с хорошим мальчиком, я так хотела этого тогда, это было единственное, о чем я думала, когда уходила из церкви. Если бы я не хотела этого так сильно, если бы не думала, то просто никогда не смогла бы уйти… Мне хотелось, чтобы всё было иначе, мне казалось, что мы не должны встречаться.

— И ради этого ты готова была принести себя в жертву!

— Это не важно. Никогда не было важно. Я прожила бы своей музыкой, и всё было бы, как я и задумала, но мы всё-таки встретились, встретились снова, и это не остановить…

— Нет, Ира! Мы встретились не снова! Для нас все это происходит впервые! Именно для нас с тобой! А там были просто какие-то другие мы, ты же сама говорила…

— Но почему мы чувствуем себя так, словно они живут внутри нас? Почему их память становится нашей?

Аня вытирает слёзы рукавом и качает головой:

— Не знаю… Это-то и пугает меня больше всего.

— Быть может… — Ира пытается сглотнуть, но в горле так и стоит комок. — Быть может, нам действительно лучше было бы никогда не встречаться.

— Ирочка! Что ты несешь! Мне кажется, у тебя что-то не то с головой. Поехали уже домой!

— В точку, — «Ирочка» улыбается. — Если ты всегда это знала, почему нянчилась со мной?

— Ты ведь знаешь, почему. Потому что мы друг без друга не можем. Кто знает, вдруг мы, наоборот должны были встретиться. И в той реальности, и в этой… быть может, этого невозможно избежать.

Ира достает из кармана кольцо, долго смотрит на него, и спокойствие снова понемногу возвращается к ней.

— Я рада, что ты не выбросила его, — говорит она, кто знает, как бы я поступила на твоем месте.

— Ты тоже сохранила своё…

— Да. Я никогда не смогла бы…

— Ир? — Аня протягивает ей руку. — Вещи должны быть на своих местах.

Нежно улыбаясь, будто нежный пион посреди шумного города, Ира надевает Ане кольцо.

— Оно совсем не потемнело… Как будто ты положила его в тайник только вчера.

— Можно сказать, что так и есть. Ведь в той реальности мы расстались как раз, когда мне было двадцать. Значит, кольцо лежит там всего пару месяцев.

— Поразительно… Так трудно осознать всё это.

***

Навязчивое желание повернуть время вспять и что-то изменить в своей жизни всегда было неотъемлемой частью Иры. Она помнила себя восьмилетнюю, когда пришла домой после урока фортепиано (тогда она делила свое время на «фигурное» и «фортепианное»). Отец разрезал арбуз на кухне, а мать мыла посуду. Ира почувствовала запах свежести, и ей показалось сначала, что пахнет не арбузом, а огурцом.

— Садись, — сказал отец, и она села.

Он разрезал арбуз на две части, и Ира не могла оторвать взгляда от красной сочной сердцевины. На улице было очень жарко, Ира хотела пить, но не могла попросить арбуза. Она знала, что отец отругает её за нетерпение. Она жалела, что Сережа ещё не вернулся из бассейна, потому что он бы точно попросил, и тогда все шишки посыпались бы на него, а она могла бы поскорее съесть арбуз. Она знала, что нехорошо так думать, но пить хотелось так сильно.