Закат. Начало (СИ) - Мельникова Надежда Сергеевна "Хомяк_story". Страница 6

— Мы должны попытаться открыть дверь, — прошептал Генри Джулии, незаметно вытянув ногу вперед.

— А мне кажется, мы должны молчать, иначе нас убьют обоих, — в словах Джулии был страх, отчаянье и даже немного паники, но Генри про себя отметил, что для женщины ее круга, профессии и материального положения — это довольно сдержанная реакция.

Брикман снова прошептал несколько слов о двери, когда к агенту подбежал один из грабителей и со всей дури ударил прикладом по лицу. На колени Джулии брызнули капли крови, и наконец-то она испугалась по-настоящему. Прижимая ноги ближе к себе, она проглотила застрявший ком в горле. Однако, осмотревшись, она увидела возле себя растение в горшке, из земли которого в декоративных целях торчала тонкая проволока. Грабители продолжали мучить хозяина и несколько раз ударили его в живот, затем сильно толкнули женщину за кассой, так, что та упала на пол. Вооружившись проволокой, Джулия подползла к двери и воткнула ее в замок. Сделав несколько поворотов вверх, вниз, вбок, она дернула за ручку, и та распахнулась.

Неожиданно Генри вскочил на ноги, вытащил секундомер из кармана. Нажав на какую-то кнопку, он засунул его обратно и захлопал в ладоши:

— Потрясающе, боже, шестнадцать с половиной секунд, — проговорил он полным восхищения голосом. — Замок средней сложности. Мисс Орманд, Вы — чудо!

Джулия замерла, ничего не понимая. Вооруженные люди тут же перестали кричать, они обернулись в сторону Генри и положили ружья на пол. Директор магазина устало плюхнулся на стул:

— Фуух! Наконец-то, у меня уже голова болит от крика. И глаза горят огнем от этих ваших капель, — он достал платок, промокнув опухшие веки.

Главарь банды направился в сторону Генри и Джулии, разминая шею.

— Хвала всевышнему, что весь этот цирк был не зря, — вздохнул Коккинакис, снимая лыжную маску и вытирая пот с лица.

Из кладовки выбежала разгневанная Джерри и с силой пихнула еще одного «нападавшего»:

— Обязательно было бить его по лицу?

Мужчина снял маску и улыбнулся, сверкнув гнилыми зубами:

— Я мечтал это сделать с первых секунд, как только он здесь появился!

Джерри снова толкнула его и наступила на ногу.

— Да ладно тебе, подлиза, зато она тут же бросилась к двери, помогло ведь.

Коккинакис присел на край стола, где было разложено множество книг различных авторов:

— Нет, с прикладом ты перегнул, — засунул он в рот сигарету и чиркнул спичкой. — Я разберусь с тобой в участке.

— Вообще-то здесь курить нельзя, — проскулил директор, но следователь на него не обратил ровным счетом никакого внимания.

— Ну, знаете, вы собирались «убить» Джерри, — пожал плечами ударивший Генри громила и вышел из магазина. — Я просто ускорил процесс, неблагодарные.

Джулии показалось, что она попала в странное фрик-шоу за стеклом. Как будто она шла по улице, сделала какую — то глупость, и теперь из укрытия выбежали люди, подарили ей букет с криками: «поздравляю, вас снимает скрытая камера».

Джерри встала на носочки, разглядывая рану Генри. Она приложила немного дезинфицирующего средства. К счастью, повреждение было незначительным.

А агент Брикман немного отодвинул ухаживающую за ним девушку в сторону и, смотря в ледяные глаза Джулии, восторженно объявил:

— Мисс Ордман, я приглашаю Вас на допрос по делу о пропаже картин из Национальной художественной галереи.

— С превеликим удовольствием, агент Брикман, — сухо ответила Джулия, стряхивая с юбки пыль и подбирая с пола сумочку.

— Откуда вы знали, что я?.. — не успела закончить фразу Джулия.

— Вы ходите сюда каждое утро. Мы следили, мадам, — смачно затянулся сигаретой Том.

Ордманд еще раз взглянула на Генри, и в ее взгляде четко читалось «подонок», но девушка промолчала.

Глава 8

Генри стоял напротив той самой витрины, перед которой еще несколько часов назад Джулия листала журнал о моде. Пестрые обложки глянцевых изданий и листы газет, аккуратно расставленные в алфавитном порядке, будто бы звали прикоснуться к себе. Лазурно-берюзовые изображения пейзажей райских мест сменяли футуристические картинки будущего. Великолепные женские лица подмигивали, улыбаясь идеально белыми зубами, а их бронзовые загорелые тела манили к себе в мир фотошопа и компьютерной графики.

— Вы ничего не меняли здесь? — обернулся Генри к продавцу.

Молодой парень в серой рубашке, голубых джинсах и бабочке оттенка спелой вишни покачал головой из стороны в сторону.

— Кажется, продали пару экземпляров Le Figaro, сэр.

Политика вряд ли интересовала его подозреваемую. Генри скрестил руки за спиной, снова и снова задавая себе один и тот же вопрос: «Что же ты хотела взять на самом деле?» Внимательно изучая содержание витрины, Брикман попытался восстановить каждое движение девушки. У агента была отличная зрительная память, и, закрыв глаза, он повторил перемещение руки женщины. Когда агент Интерпола перевел взгляд на нужное ему издание, его сердце пропустило удар.

Вернувшись в участок, Генри, не медля ни секунды, включил ноутбук на столе Коккинакиса и защелкал по клавишам в поисках нужной ему информации. Когда дверь тихонько отварилась, а рыженькая голова просунулась в образовавшуюся щель между стеной и полотном, Генри даже не оторвал взгляда от экрана.

— Вы хоть что-нибудь ели сегодня, сэр? — прошептала Джерри, неловко улыбаясь.

— Люди ждут от еды невозможного, — ответил Генри, продолжая щелкать по клавишам, — облегчения нравственных страданий, избавления от одиночества. Они хотят с помощью еды решить основные жизненные проблемы, но еда, — наконец-то он взглянул на Джерри, громко щелкнув на пробел. Этот удар по клавише был словно победным аккордом: по всей видимости, Генри нашел то, что искал, и был несказанно рад этому, — еда — это всего лишь еда, дорогая Джерри!

Он встал со стула, взял свой пиджак. Собираясь выяснить еще кое-то, Брикман направился к двери, и в этот момент в кабинет вошли начальник полиции и Том. От них шла такая волна гнева, что Генри даже отступил назад, пропуская мужчин внутрь помещения. Начальник полиции по фамилии Николаидис нагло уселся в кресло Тома. Откинувшись на спинку, он поправил галстук, вытаскивая его из брюк, затем громко объявил:

— Вы оба уволены, можете отправляться по домам, — махнул рукой Николаидис в сторону Брикмана и Коккинакиса.

Том сел на место Джерри и подпер щеку рукой. Его лицо не выражало никаких эмоций, и Генри в недоумении поморщился. Однако так и не проронил ни единого звука. Ему необходимо было разобраться в ситуации.

— Дмитрий, ты не можешь его уволить. Он тебе не подчиняется, — вздохнул Том, — а если ты уволишь меня, то твоя жена тебе плешь проест. Мы оба знаем, что я крестил твою дочь, — зевнул Коккинакис и откашлялся — простуда все никак не отпускала следователя.

— Значит, я посажу вас обоих за решетку на сутки, — Николаидис переплел пальцы рук, и его густые седые брови сошлись на переносице. — Как вы вообще до такого додумались? Вы знаете, что адвокаты Джонсона и Орманд только что сняли с меня три шкуры в попытке призвать к ответу за устроенный вами цирк?

— Это называется следственный эксперимент! — возмутился Том, слегка приподнявшись на своем месте.

— Это называется обман. Ни один здравомыслящий человек не додумается до такого.

— Господи, Дмитрий, ну ты же понимаешь, что мальчишка прав, — кивнул он в сторону Генри, — эта девка явно не та, за кого себя выдает. Много ли людей способны на такое? На допросе мы попытаемся вывести ее на чистую воду.

— Допроса не будет! — хлопнул раскрытой ладонью по столу Николаидис, и, взглянув на Тома, который, собирался было возмутиться, начальник поднял вверх палец, не дав ему заговорить, — адвокаты пообещали, что замнут это дело лишь в том случае, если вы оба оставите эту парочку в покое и не приблизитесь к Джулии Орманд на расстояние меньше трех метров.

— Иначе что? — Том прикусил ноготь большого пальца левой руки и внимательно уставился на то, что получилось.