Любовь длиною в жизнь (СИ) - Ши Катерина. Страница 21

Смотрел в потолок и тихо ненавидел всех, особенно когда тонкие женские руки массировали ноги, старались аккуратно перевернуть то на один бок, то на другой. Все как врач прописал! Это невыносимо!

– Уйди, – попросил с первого дня, когда понял, что она со мной собралась сидеть, – не трогай меня!

Потому что стыдно от своей беспомощности, горько до удушения.

– Убирайся! – шиплю, чтобы обидеть, чтобы ушла. Но нет, Милана только губы поджимает, волосы на затылке скручивает в пучок и молча мнет ступни. На меня совсем не смотрит, как будто манекен перед ней. Хотя, так отчасти и было.

Закончив стандартную процедуру, она помогает мне чуть приподнять голову….

– Обед, – совершенно безэмоциональным и каким-то сухим голосом проговорила она.

– Я сам! – схватил ложку, но руки плохо слушаются, но я ж упрямый! Смотрю на нее, и зачерпываю картошку из тарелки. Выходит отвратительно! Ложка почти из рук выскальзывает, а я все равно тяну ее ко рту, чтобы все пролить на себя.

Матерюсь сквозь зубы, проклинаю себя. И… впервые за долгое время просто откидываюсь на подушку и закрываю глаза, не в силах сдержать слезы, которые текут по вискам вниз. Стараюсь сдержать их, но ничего не выходит.

– Давай попробуем еще раз, – тихо говорит Мила и осторожно касается кожи, стирая влага.

– Ничего не получится! Ничего! – шиплю.

– Попробуем вместе.

Она снова вкладывает ложку в мою руку. Поспешно вытирает грязное место полотенцем и кладет свои пальцы поверх моих. Мы вместе берет злосчастный безвкусный суп, и я стараюсь дотянуть все до рта. И, с помощью Миланы, все получается.

Так и ем, упрямо смотря куда угодно, но не на нее.

– Теперь отдыхай, – произносит, чтобы забрать все посуду и перемыть в раковине, что находилась в палате.

Я же слушаю, как шумит вода, как чуть слышно скрипнула дверь.

Для Миланы установили еще одну кровать, на которой она чаще сидела, чем лежала. Девушка не рассталась со своим буком даже тут, постоянно что-то делала, морщилась, разминая шею, но продолжала работать. И было что-то дикое в этом. Ведь работала она сейчас для того, чтобы купить мне лекарства и оплачивать эту палату. Я ведь слышал, что говорил врач, когда вывел ее за дверь, слышал сумму, которую он озвучил. И спокойный ответ, что все средства будут переведены, лишь бы мне помогли.

– Какие у меня шансы? – спросил тихо, не выдерживая больше тишины вокруг.

– Если не будешь вести себя как ребенок, а позволишь тебе помогать, то хорошие.

Она на меня даже голову не подняла. Как смотрела в экран, так и продолжала в него пялиться.

А я впервые внимательно изучал каждую черточку девушку, отмечал ее хрупкость, невысокий рост, длину волос и печальный взгляд, который она всегда рано утром переводила на меня.

– Я хочу пригласить юриста, – чуть замолчал и добавил, – ты можешь это организовать?

– Могу, только для чего?

– Хочу переписать на тебя всю недвижимость и доверенность, чтобы ты сняла со счета деньги.

Она впервые посмотрела на меня удивленно, даже ротик чуть приоткрылся.

– Зачем? – снова складочка между бровями залегла.

– Чтобы ты не тратила на меня свои деньги! Можешь мотоцикл продать, да и машину. За руль я все равно сяду не скоро. Если вообще сяду.

Снова накатила волна, когда хочется орать, крушить и посылать всех как можно дальше.

– Приглашу, – через некоторое время доносится до меня, – но чуть позже.

– Позже, так позже…

Сонливость пришла быстро, и я не могу противостоять ей. Послушно закрываю глаза и дышу равномерно, пытаясь прочувствовать свое переломанное тело. Незаметно для себя засыпаю, а во сне снова на ногах, бегаю, прыгаю и наслаждаюсь своей беззаботной жизнью. И только мысль не дает покоя, что того, кто поспособствовал такому печальному исходу, так и не нашли.

Просыпаюсь ближе к вечеру и понимаю, что остался один.

– Сказка кончилась очень даже быстро. Превозмогая боль, чуть приподнял голову, чтобы убедиться в правильности своих выводов. Вот она – заправленная и совершенно пустая кровать. Ни вещей, ни компа, ни Миланы.

Давно бы так, на самом деле. Строить из себя мать-Терезу не нужно было, я итак прекрасно осведомлен, что никому в свои годы не сдался.

Когда скрипнула дверь, повернул голову в сторону скорее неосознанно. И даже разочарованно поджал губы, ловя себя на мысли, что жду… Несмотря ни на что, жду ее возвращения.

– Как себя чувствуете, – раздался голос врача, который провел ни одну операцию над моим бренным телом.

– Нормально, – отозвался.

– Раз так, тогда к вам зайдем скоро Галина, наша медсестра. Сегодня она будет вашей помощницей. А завтра сдадим анализы и будем думать, что делать дальше.

Врач улыбнулся, скосил глаза на мою руку, которая после перелома чувствовала себя более менее сносно. Повязку с головы сняли, как и с груди. Сказали, что там ничего страшного нет, больше всего беспокоила моя спина и ноги, которые лежали бревнами на кровати.

Когда Вениамин Андреевич вышел, то в палату зашла та самая Галина. Высокая, плечиста дева, руки которой были далеко от нежных прикосновений Миланы. Ворочала она меня быстро, что невольно охал, когда болью простреливало. Быстрыми движениями обтирала, не особо беспокоясь о комфорте, да и массаж оказался быстрым, больше похожим на похлопывание и пощипывание.

– Ужин! – в палату въехала тележка с едой, которой питаться совсем не было никакого желания. Галина подала мою тарелку, в которую щедро наложили картошки, кинули котлеты и сдобрили блюдо салатом.

Девушка положила тарелку мне на грудь, помогла приподняться и, вручив ложку, вышла из палаты.

Что, Сазнов, об этом ты мечтал? Тогда вперед, трудись, познай жизнь без помощи.

Ел с трудом, осилил всего немного пересоленного пюре и смог съесть котлету, попросту затолкав ее в рот. Галина вернулась со стаканов компота, в который была вставлена трубочку. Хоть тут повезло, получилось быстро напиться.

Вообще я сейчас сравнивал новую сиделку с Миланой и отмечал столько минусов, что готов был забрать все свои слова обратно. С медсестрой было неуютно и неспокойно, словно рядом человек, которому на тебя плевать тысячу раз. Да так и было на самом деле. Она даже тарелку толком не помыла, немного сполоснула и все.

Прикрыл глаза, постарался отвлечься, мне нужно было переключиться. Стал придумывать новый проект, который сделаю, как только смогу хотя бы сесть. Интересно, меня, калеку, теперь примут на работу или выбросят как мусор? И телефона нет, совсем ничего нет под рукой, чтобы позвонить, чтобы посмотреть хоть какую-то информацию.

Один, как и полагается. Вроде этого и добивался, а вон как вышло – тошно, тоскливо и страшно, что жизнь поставила на мне жирный крест.

Глава 15

Милана

Когда Марк заснул, собрала свою сумку, забрала ноутбук и тихонько вышла из палаты, прикрыв за собой дверь.

Сил не было ни на что. Хотелось забиться в угол и закрыть глаза, чтобы эти беспощадные события прошли мимо меня как страшный сон. Но я стояла рядом с палатой, где лежит человек, целиком и полностью меня ненавидящий. Человек, который уничтожает меня одним только взглядом, короткими фразами, которыми причиняет невыносимую боль. Мне-то бы просто услышать от него хотя бы короткого «спасибо», или же ничего. Пусть лучше совсем не разговаривает и игнорирует, чем каждый раз посылает.

Марк гордый и несломленный, хотя иногда мне кажется, что взгляд имеет сильный надлом, что ему настолько больно, что он попросту не хочет в этом сознаваться. Не хочет и не будет, потому что привык идти вперед с гордо поднятой головой. И ему будет сложно… очень сложно.

– Милана? – врач, который ведет историю болезни моего… мужа, вышел из соседней палаты и остановился напротив. Руки спрятаны в карманы белоснежного халата, взгляд прищуренных глаз сканирует меня от и до, – сбегаете?

– Отлучаюсь, – отвечаю, – необходимо отправить работу, перестирать вещи.