Мертвая вода (СИ) - Локалова Алиса. Страница 10

— Это еще почему?

— Лучше для твоей и ее безопасности, — пояснила Феликса. — Если бы кто-то узнал о твоих способностях, ты стал бы одной из первых жертв атаки, как моя семья.

— Всем аристократам досталось, — понимающе кивнул оборотень.

— Им плевать на наш титул, повстанцам была нужна я, — покачала головой Фель. — Они устранили отца, потому что не знали наверняка, от кого мне передались магические способности. Мама тоже не владела магией в привычном понимании этого слова, но сути это не меняет.

Девушка сделала паузу. Удерживать сознание лорда снова стало тяжело: ему снился кошмар. Пришлось закрыть глаза и внушить барону более спокойное сновидение.

— Когда мы поняли, откуда яд, когда осознали, что ничего не можем сделать… Мы оцепенели, не знали, что предпринять. Но отец быстро сообразил, что происходит, и велел нам бежать. Я замаскировала его иллюзией, чтобы те, кто собирался прийти за нами, подумали, что яд не подействовал. Когда они ворвались, то увидели вполне здорового человека с книгой в руках. Ублюдки так удивились, что сперва отступили и почти полчаса выпытывали, где я и мать. Когда он им в очередной раз стал рассказывать про особенности рыбалки на южном береге озера Каракач, — Феликса криво усмехнулась, — один из этой банды сукиных детей ударил его копьем. Но оно пронзило только труп отца, который я по его просьбе пропитала самой взрывоопасной алхимической пастой, какую смогла сделать. От нападавших остался только мелкий кровавый туман. Правда, наш замок тоже сильно пострадал… Если бы они знали о тебе, с тобой бы случилось нечто подобное. Неудивительно, что Брисигиду пытались убить — она очень сильна, и, видимо, только поэтому до сих пор жива.

Оборотень долго смотрел на нее, прежде чем снова заговорить.

— Но на этом кошмар не закончится, верно? — Феликса кивнула. — Эти твари не успокоятся, пока не выследят всех, кто представлял для них опасность, пока не убьют нас всех, — он досадливо вздохнул и почесал за ухом, но потом вдруг окинул ее пронзительным взглядом и буквально атаковал вопросами: — Где ты собираешься скрываться? Здесь, в Бедеране? Мы ведь не можем сидеть, как мыши под метлой, не можем постоянно скрываться в подполье! Скольких еще близких ты похоронишь или уже похоронила?

«Удивительное дело, как запросто он стал мне доверять. Мне-то больше нечего терять, но каково ему просить помощи и сочувствовать незнакомке? Похоже, у оборотней какое-то чутье на людей. Никогда не слышала, чтобы кто-то предал полиморфа,» — задумалась Фель.

— Ни одного, — ответила Феликса, закусив губу. — Никого из тех, кто тогда погиб, я не смогла похоронить. У меня больше нет близких. Никто больше не пострадает из-за того, что кто-то считает меня опасной.

Данатос хотел что-то возразить, но в этот момент послышался мягкий поворот щеколды, дверь тихо открылась, и показался Мак. Он быстро проскользнул в дверь и начал тараторить, стоя к ним спиной и пытаясь закрыть дверь как можно тише.

— Дани, плохие новости! — выпалил светловолосый юноша. — Эта карга упилась до поросячьего визга, но все напрасно! Она не может открыть чертову дверь — ключ у жирного ублюдка, и просто так спереть его не получится. Боюсь, нам придется вытащить их вместе с той сладенькой магичкой и тащить силой к сокровищнице, так что превращай свою кошачью задницу во что-нибудь огромное и страшное и…

— В этом нет абсолютно никакой надобности, дорогуша, — промурлыкала Феликса. — Все в сборе, пора на дело.

По лицу лже-барда тут же пробежала буря эмоций: удивление, страх, злость, недоверие и, наконец, смущение — Мак понял, что ляпнул лишнего.

— Сладенькая магичка? — хмыкнул Данатос. — Я бы на ее месте тебе это припомнил, — оборотень повернулся обратно к Феликсе. — Ты обещала объяснить, как действует яд.

Богатая мимика Мака снова продемонстрировала многочисленные переживания. Лже-музыкант вытаращил глаза и зашипел не хуже змеи:

— Ты что, все ей рассказал?! Ты в своем уме? Чем она, по-твоему, может нам помочь, иллюзиями в блестках? Или превратит ту дверь в коромысло? Или повиляет бедрами?! — взорвался он. Феликсе даже показалось, что из его задницы тянется дымок.

Данатос вдруг тоже разозлился и даже повысил голос:

— Будто ты собирался решить проблему другим образом!

Мак сделался красным под стать псевдониму и разевал рот, как выброшенная на берег рыба. Феликса только прыснула.

— Кажется, ты попал другу по больному месту! Мы всю дорогу спорили, кому первому придется подставлять задницу. Ну, и до какой степени эта милая старушка успела тебя раздеть? Судя по торчащей рубашке и отсутствию ремня, до дела самую чуточку не дошло! — Феликса ехидно расхохоталась. Музыкант окончательно побагровел и стал смешно сопеть.

— Ну-ну, а тебя, значит, хряк и пальцем не тронул… — проворчал он. — Интересно только, каким образом он оказался здесь и почему так мирно спит.

— О, это все презренная магия. Не иллюзии в блестках, конечно, но тоже сойдет. Неплохая идея насчет коромысла, кстати. Правда, есть одна проблемка. Маленькая такая проблемка в виде чертовой кучи гексов по всему замку! — вспыхнула чародейка. — Видишь ли, зелье для подчинения разума, которое они не могут засечь, у меня с собой было. А вот зелья для хитроумных замков я готовить не умею, какая жалость! Типичная ни на что не годная «сладенькая магичка»!

Данатос расслабился и звонко хохотнул:

— Говорил же, она тебе это еще припомнит, Лаэрт! — Его лицо тут же стало серьезным. — Однако у нас нет времени на обмен подначками. Объясни уже, наконец, что за яд убивает сестру и что за лекарство нам искать в сокровищнице?

Феликса не могла не заметить, что Данатос назвал друга не тем именем, которым он представился хозяевам замка. «Впрочем, нечему удивляться, — рассудила она. — Не я одна здесь скрываюсь под чужим именем».

Бард, кажется, и правда начал успокаиваться. С его лица исчезло возмущенное выражение, он сделал пару шагов и устало плюхнулся в ближайшее кресло. Феликса глубоко вдохнула, собираясь с мыслями.

— Это яд цветов Черного Пламени. Моя наставница моментально распознала характерные симптомы, когда я рассказала ей о том, что случилось с отцом, — пояснила она. Разум лорда на какое-то время перестал брыкаться, но за лобной костью начинала скапливаться пульсирующая, мучительная боль. — Черное Пламя — это название дерева, которое растет у подножий вулканов. Когда начинается извержение, эти деревья не умирают, а загораются огнем черного цвета. После этого на них распускаются ядовитые цветки, два-три на все дерево. Они цветут, пока не застынет лава у корней, потом очень быстро сворачиваются и засыхают. Эти цветы питаются жаром, простого тепла им недостаточно. Если сделать из них вытяжку и смешать с вулканическим пеплом, то при взаимодействии с водой — или слюной в случае Брис — она начинает тянуть тепло из всего, чего коснется, — Лаэрт в кресле нахмурился и замер, будто перестал дышать. — Вода смешивается с пеплом, отделяя его от вытяжки, и яд распространяется по всей доступной области, в данном случае — по человеческому телу. Вскоре температура падает ниже нуля, а вся жидкость испаряется от магического жара. Яд вытягивает из тела тепло и нагревается… пока не закипит и не выпарит всю кровь, лимфу, не иссушит слизистые. Если мы не поторопимся, от твоей сестры останется только прозрачная мумия.

Мак-Лаэрт застыл в своем кресле, выпучив глаза от ее рассказа и нервно сглатывая каждые несколько секунд. Данатос только кивнул, будто и не надеялся на хоть сколько-нибудь благополучный исход.

— Так. Это худшее, о чем я когда-либо слышал. Я подозревал, что сестра может умереть, но надеялся, что яд не такой мощный. В крайнем случае, я бы попробовал нанять мага, чтобы он помог вытянуть часть яда в мое тело. У меня очень быстрая регенерация, — признался Дани. — Но из твоих слов явно следует, что это только погубит еще и меня, невзирая на все мои силы.

— Ты сказала, если не поторопимся, — Лаэрт виновато посмотрел на нее, будто боялся, что она передумает им помогать из-за его поведения. — Значит, лекарство есть? Ее можно спасти, так?