Бесноватый Цесаревич-4 (СИ) - Яманов Александр. Страница 24

—Мы выделили для вашей лекции самую большую аудиторию, Ваше Высочество, — продолжал разговор ректор на не неплохом французском, — Но боюсь, мест для всех желающих не хватит.

Недоумённо смотрю на профессоров. Они, в свою очередь, уставились на меня. Я-то думал, что будет пара десятков дамочек с приёма и ещё несколько зевак, на это и ориентировался в плане фуршета. Ещё пригласил редактора местной газеты, пусть чего-то напечатает для истории. Ректор сразу указал на то, что я очень ошибаюсь.

—Вы просто не представляете, какой ажиотаж вызвало ваше желание провести лекцию на столь животрепещущую тему, — с улыбкой произнёс Миноцкий, — Боюсь мы не сможем вместить всех. Последние два дня в Кракове обсуждают исключительно ваше выступление. Да и приготовленной вами еды тоже на всех не хватит.

Чего-то я ступил. А оконфузиться сыну российского Императора, тем более перед поляками, просто стыд и срам. Тут как раз на глаза попался Дугин. Машу ему рукой.

—Ищешь самое большое помещение, человек на сто, не меньше. Затем выносишь из него все парты и ставишь скамьи, только накрой их коврами и материалом покрасивее. Далее, посылаешь человека в расположение роты, через час здесь должны быть обе кухни. И чтобы мясо с гречкой были самые лучшие, так же, как и ягоды. Привлеки поваров из особняка, они всяко готовят лучше наших обозников. Озаботься о посуде, ложках и рушниках. Ещё постарайтесь чего-то сделать с нужниками, для более простой публики и мужчин, может, быстро чего склепаете. Выполняй.

—А коли такого помещения нет? — резонно спросил секретарь.

— Значит, ставим скамьи прямо в коридоре, здесь они большие. Только чего-то придумай с жаровнями, нечего людям мёрзнуть, и занавесь стены.

Чем хороша армия, а особенно если ты начальник, то раздал поручения с умным видом и ждёшь результата. Я же пока пошёл пить с профессорами глинтвейн. Неплохо так пообщались, стараясь не затрагивать предстоящую тему моего выступления. Завкафедры медицины всё пытал меня на предмет прислать Блока прочитать цикл лекций. На что я ему резонно ответил — лучше отправить студентов и преподавателей в Питер, так как док сейчас просто нарасхват. И вообще, обратить внимание на то, как образован учебный процесс в столичном медицинском. Время пролетело быстро, прибежал Дугин, который отчитался, что всё сделали. По его словам, главная аудитория вмещает гораздо более ста человек, парни ещё постарались увеличить количество мест, плюс балконы. Оказывается, здесь практикуются открытые лекции для всех желающих. Можно зайти с улицы и спокойно выслушать докладчика, сидя на балконе. Очень интересная задумка, надо будет внедрить её в России. Новгородский политех буду строить с размахом, на аудиториях тоже экономить не стоит.

Первое на что я обратил внимание, когда зашёл в аудиторию — это сотни глаз, в первую очередь женских, впившихся в меня как клещи. Молодых и старых, серых и карих, добродушных и настороженных, но все смотрели на меня внимательно и с какой-то робкой надеждой. Вообще, народ набился как селёдки в бочку. Ректоры и профессорам, которые зашли вслед за мной еле нашли место на скамье во втором ряду. В первых рядах сидели самые знатные фигуры. Моё выступление посетили даже курфюрст с Суворовым, которых я точно не ожидал сегодня увидеть. Но основным контингентом были дамы. Многие молодые люди сидели между рядами или стояли у стен, балкон тоже был забит под завязку. Я понимаю, что в это время мало развлечений, но, скорее всего, дело не в этом. Наконец-то до меня начинает доходить, что моя персона действительно пользуется определённой популярностью, здесь ещё такая интересная тема.

Молчаливый Игнатьев помогает разложить мои записи на столе, при этом вижу, как он незаметно сканирует окружающих. Замечаю Богдана и Филипса, которые переоделись в гражданское и изображают немецких дворян. Хорошо, что не додумались надеть женские платья для маскировки. Представил эту картину и чуть не заржал. Нервничаю, чёрт побери. Ну что, начинаем!

—Буду говорить по-немецки. Надеюсь, это никого не смущает и все понимают?

После нескольких выкриков с галёрки, что мол всё нормально, я продолжил.

—Три года назад, небольшая группа, состоящая из двух русских принцев с супругами, а также нескольких высокородных дам, сидела и обсуждала многие насущные проблемы своей страны. Заодно мы коснулись положения женщин как в России, так и Европе. Не буду скрывать, что это было вызвано одним из лозунгов французских революционеров под названием «Равенство». Я задал вопрос собеседникам, а были ли французские женщины полностью уравнены в правах с мужчинами?

В зале повисла такая тишина, что слышно только звуки от вееров, которыми обмахиваются дамы. Народу в помещение много и уже стало немного душновато. А вообще, я сейчас говорю полную крамолу, по крайней мере, для Австрии. Обсуждать завоевания французской революции на публике не рекомендуется и опасно. Даже думать не хочу, как это воспримут в России. Но назвался груздем — полезай в кузов.

—Но, кроме декларации мадам де Гуж[1], вспомнить ничего не удалось. В итоге эту искреннюю женщину казнили, а все завоевания революции касаются исключительно прав мужчин. Хотя женщины приняли не меньше участие в революционных событиях.

В зале раздался вздох десятков женщин, наполненный самым искренним негодованием. Некоторые дамочки начали откровенно враждебно поглядывать на некоторых присутствующих мужчин, будто это именно они отправили на эшафот французскую феминистку. Вроде как удалось заинтересовать аудиторию и даже начать чувствовать обратную связь. А ничего так ощущения — странные, но приятные. Начинаю понимать всяких звёзд эстрады, пытающихся удержаться на сцене пока держат ноги. Что-то вроде наркомании.

—Далее мы обсуждали больше Россию, но касались и европейской истории. За последние семьдесят лет на российском троне было семь монархов, из них четыре женщины. У меня возник резонный вопрос — если женщина может править государством, то почему она лишена обыкновенных прав, которые есть у мужчин? Право на образование или возможность самой распоряжаться имуществом, полученным в приданное? Почему у женщин нет возможности работать, например, учителем, врачом, бухгалтером или управляющим.

Тут в зале раздался гул, будто в пчелином рое. Все начали обсуждать услышанное, хотя что-то похожее я уже писал в своей статье. В третьем ряду подскочил какой-то толстоватый товарищ в парике и начал кричать.

—Это возмутительно! Вы ведёте злокозненные речи, используя обыкновенную демагогию. Вся история человечества доказывает, что женщина уступает мужчине не только физически, но и умственно. Баба должна рожать и воспитывать детей, обслуживая своего мужа. Я, как глава кафедры философии, отказываюсь участвовать в этом возмутительном шабаше.

Толстяк вскочил, чуть не уронил парик, продрался сквозь сидящих соседей и гордо покинул аудиторию. За ним последовало несколько человек, наверное, ученики и одна дамочка неопределённого возраста с унылым лицом.

—Моряки называют это — избавиться от балласта, — произношу с улыбкой и зал начинает смеяться, — Продолжим. Мы начали вспоминать великих русских женщин во власти и сразу на ум пришла мать нашего первого царя Елена Глинская. Предстательница старинного литвинского рода, не имевшая никакой поддержки за пять лет, сделала для страны столько, сколько многим мужчинам-монархам не удавалось за всю жизнь. Именно ей Россия фактически обязана своим нынешним устройством, денежной системой и много чем другим. Реформы княгини до конца довёл её сын Иван.

Всё-таки аудитория в основном польская и надо немного им подыграть. Литву поляки считают своей землёй, а значит и Глинская практически полячка чего бы там московиты не придумали.

—А что стало с княгиней? — спросила одна миловидная девица с задорными такими ямочками на щёчках.

—Отравили, конечно. Времена были суровые. Да и как мужчины могут терпеть умную и справедливую женщину на троне?

—Ууууу, — возмущённо отреагировала женская часть зала.