Бесноватый Цесаревич-4 (СИ) - Яманов Александр. Страница 79

[1] Артур Уэлсли, 1-й герцог Веллингтон (1769 — Лондон) — британский полководец и государственный деятель, фельдмаршал (3 июля 1813), участник Наполеоновских войн, победитель при Ватерлоо (1815). 25-й (с 22 января 1828 по 22 ноября 1830) и 28-й (с 17 ноября по 10 декабря 1834) премьер-министр Великобритании.

Глава 19

Февраль — март 1802 года. Москва, Крестцы Российская Империя.

Опять дорога и возможность отдохнуть. Вернее, просто собраться с мыслями и проанализировать ситуацию. А она складывалась весьма неоднозначно. Я ни минуты не сомневался, что зажравшаяся часть этой камарильи попытается саботировать мои решения и пойдёт на конфронтацию. На серьёзный мятеж эта публика более не способна, так как гвардия в нынешнем виде фактически расформирована. Большая часть мятежников уже разбросана по другим частям подальше от столицы, в основном на юге Империи.

С офицерами такая же ситуация. Тех, кто не был замаран в крови перевели в обычные полки с сохранением звания. Часть особо упорных и непонимающих, попытавшаяся показать свой характер ушла в отставку. Но уволившихся ждало сильное разочарование. Они были лишены званий, наград и пенсий. Более того, отставникам было запрещено занимать любые государственные должности в течение десяти лет. Но на этом я не остановился. Все получили предписание не отъезжать от своего имения далее, чем на двадцать вёрст. Их-то и стоило опасаться в первую очередь. Гвардейцы народ не бедный, но владельцев богатых усадеб среди них меньшинство. Многие люди среднего достатка или младшие сыновья, отправленные в столицу делать карьеру. И теперь они вдруг становятся никому не нужными, ещё и фактически под домашним арестом. Идея была в том, чтобы через год-полтора издать указ о новой амнистии и разрешить этим сидельцам уехать в Сибирь, Семиречье или Дальний Восток. Думаю, озверевшие от ничегонеделания весьма активные и молодые люди должны массово покинуть свои застенки.

Общественные слушания, как я и предполагал, перешли в массовый поток жалобщиков к Александру. Но здесь коса нашла на камень. Приняв представителей нескольких знатнейших родов, брат быстро свернул свои дела и буквально через два дня умотал в Новгород. При этом взял с собой только Лизу, пару фрейлин, работников Канцелярии, несколько ближайших соратников вроде Кочубея и многочисленную охрану. Император стал просто фанатом железной дороги и постоянно переписывался с Кулибиным. Изобретатель обещал ему усовершенствованный вариант паровоза, а ещё новые станки для сверления стволов пушек с ружьями. Новинок у КБ хватало. Вот парочка и нашла более приятное занятие, в виде изучения новинок русской научной мысли, нежели выслушивание плача бесконечных делегаций.

Здесь ещё я похвастался, что скоро в Мраморном дворце будет паровое отопление, горячая вода, канализация и самый настоящий ватерклозет. Брат тут же встал на дыбы и повелел — то же самое должно быть в Зимнем. Здесь наверняка не обошлось без Лизы. Я же ещё во всех красках описал, как быстро можно принимать ванну и вообще все преимущества такого девайса. Как Императрица может допустить, что в её дворце до сих пор воду греют в чанах, а туалет фактически дырка в поле?

А с водопроводом получилось забавно. Я уже и забыл про голландского инженера Мартенса, который активно занимался в Новгородской губернии водными вопросами, если можно так выразиться. Именно он был инициатором строительства нормальной набережной, заведовал расширением и очисткой Волхова для бесперебойного судоходства, перестраивал пристани со складами и много всего иного. При этом Ян не оставлял своё главное увлечение — водопровод. Благодаря мощностям КБ, ему удалось наладить выпуск двух видов труб — керамических и металлических. А когда он ознакомился с технологиями парового двигателя, то сразу понял, что его мечты сбываются. Котёл для отопления ему сделали чуть ли не за месяц, ещё сильнее окрылив первопроходца. В планах был двигатель для нормального функционирования водопровода.

Голландец нашёл в столице такого же энтузиаста, только от архитектуры некоего Львова[1] и уже вдвоём с ним выдал проект по переустройству Мраморного дворца. Я пока ещё умом не тронулся, чтобы позволять двум фанатикам разрушать шедевр русской архитектуры. Посему предложил товарищам начать с Путевого, который мне не жалко. А далее, набив шишки, пусть берутся за более глобальный проект. Денег я им выделил, ведь дело нужное и весьма перспективное. Это новая отрасль экономики, плюс наша собственная российская, куда мы уже не пустим иностранцев. Более того, вполне реально начать экспорт тех же труб, отопительных систем и котлов.

Меня же ждала встреча с совсем иной делегацией, если её так можно назвать. Остановился я в Петровском, туда и съехались весьма интересные люди, которые сейчас владели более чем половиной российской промышленности. И настроены они были больше негативно в отношении одного излишне наглого царевича.

Баташевы, Демидовы, Кнауфы, Красильниковы, Лазаревы, Лугинины, Осокины, Походяшины, Строгановы, Турчаниновы, Яковлевы, а также несколько купцов первой гильдии и промышленники помельче. Ещё были наследники Мясникова с Твердышевым, в лице таких фамилий, как Бекетовы, Дурасовы, Голицыны, Козицкие и Толстые. Российская аристократия не стеснялась родниться с купеческим сословием, если речь шла о серьёзных суммах. А промышленники, недавно выслужившие дворянство, с удовольствием женили своих детей на представителях старых фамилий. Отдельно от всех расположился граф Орлов, который совсем недавно пополнил ряды крупных русских бизнесменов. Только сейчас до меня дошло, какие силы могут вступить со мной в конфликт. Это не только деньги, но ещё вековые связи и огромное влияние. Но мою двойственную сущность это только распаляло, и я точно не боялся последствий. На моей стороне было две вещи — правда и вся мощь государственного аппарата. Ещё и личная разведка с подготовленными башибузуками. И мои оппоненты знали это не хуже меня. Всего в зал набилось человек пятьдесят, для которых были поставлены ряды стульев, а в соседних комнатах приготовлены столы с закусками и напитками.

Мою свиту составлял верный Дугин с помощниками и охрана, переодетая в лакеев. Был ещё один господин весьма приятного облика, с военной выправкой, но в скромном гражданском камзоле. При виде его многие гости изрядно напряглись. Понятно, что присутствие бывшего генерал-прокурора[2] и одного из чиновников, который не предал Павла, было загадкой.

—Думаю не нужно пояснять, для чего я собрал столь уважаемую публику? Или у кого-то есть вопросы?

—А я бы вас послушал, ибо совсем далёк от происходящего, — к облегчению многих отозвался граф Орлов.

Он действительно прибыл в Москву только вчера. Ещё Алексей Григорьевич совершенно не интересовался делами двора и моими разборками с аристократией. Граф увлёкся новой игрушкой в виде завода. Вернее, уже было построено два полноценных предприятия, открыто несколько шахт, соляные прииски и несколько огромных сельскохозяйственных артелей, более похожих на агрохолдинги моего времени. А ещё были дорогие его сердцу кони.

—Всем участником сегодняшнего заседания были переданы специальные извещения, где были описаны основные темы предстоящего разговора. Разосланы они были более года назад. Но собрать в одном месте такое количество занятых людей дело долгое. И за последнее время произошло столько событий, что боюсь, мы не ограничимся только экономикой и развитием промышленности.

—Из присутствующих здесь мало кто связан с политикой, Ваше Высочество. Но зато у многих пострадали родственники. Нам бы хотелось понимания, долго ли ещё будет длиться этот произвол? И если можно личный вопрос, что случилось с моими двоюродным братом Никитой Никитовичем и его племянником Евдокимом? — к обсуждению присоединился Павел Демидов.

Чувствую, что опять начинаю заводиться. То есть смерть Павла, которого я благодаря своей новой сущности воспринимал как отца, для всех довольных и самовлюблённых вещь незначительная. А их родственники пострадавшая сторона? Шестьдесят лет дяде, должен понимать, с кем и в каком тоне он разговаривает.