Весталка. История запретной страсти (СИ) - Жюльетт Сапфо. Страница 24

Магий вздрогнул от звука её голоса, прервавшего созерцание женских прелестей, и низким голосом ответил:

– Будь терпелива, красавица, и я всё тебе расскажу.

– Я жду, – торопила его Деллия, начиная хмуриться. – Ты что-нибудь разузнал?

Какое-то время Магий молчал, не сводя с женщины тяжёлого взгляда, который постепенно становился похотливым. Затем он, продолжая всё так же смотреть на неё, обошёл вокруг ложа и остановился у изголовья.

Неожиданно Деллия почувствовала, как её руки коснулись пальцы Магия: они двигались от запястья к плечу, в которое затем впились как змеиные жала. Деллия вскрикнула от боли и попыталась освободиться из тисков этой сильной мозолистой руки, но тщетно – хватка не ослабевала.

– Что ты себе позволяешь, мерзкий плебей? Убери свою руку, иначе я позову рабов, и, клянусь чёрным скипетром Плутона, ты пожалеешь, что родился на свет! – вскричала Деллия в ярости.

Она развернулась и занесла для удара свободную руку, но Магий ловко перехватил её и вывернул ей за спину. Деллия застонала от боли и повалилась на постель. Над ней тут же нависло, подобно грозовой туче, мрачное лицо Магия.

– Я ждал этого, ждал, когда своими оскорблениями ты напомнишь мне о моём происхождении, – прошипел он, и глаза его мстительно сузились. – Так вот, я хочу, чтобы ты хорошо запомнила: не смей приказывать мне, я – не раб, я такой же свободный римский гражданин как ты. И я не потерплю презрительного отношения к себе.

Он сел на ложе и уже спокойно прибавил:

– Ведь у нас с тобой одна цель, не так ли? Мы сообщники и должны быть на равных, должны доверять друг другу. Ты согласна?

– Что ты вообразил себе? – возмутилась Деллия, приподнимаясь на локте и потирая больное плечо. – Ты думаешь, я не обойдусь без тебя?

Магий встал.

– Попробуй, – равнодушно ответил он и повернулся, чтобы уйти.

Деллия поняла, что он не шутит и что она допустила ошибку. Он был нужен ей: его никто не знал и он мог появиться там, где не могла появиться она, он мог стать её глазами и ушами. К тому же, он уже сумел разузнать что-то, чего она не знала, но что ей необходимо было узнать.

– Послушай, – обратилась она к нему примирительным, почти ласковым тоном, – судьба свела нас в храме Фурий не для того, чтобы мы, имея общих врагов, сами стали враждовать. Ты сам говорил, что каждый из нас в одиночку не сможет что-либо сделать. Так зачем же расходовать силы в этой ненужной междоусобной борьбе?

– Наконец-то я слышу от тебя разумные речи, о Деллия, любезная богам и людям!

Магий вернулся на своё прежнее место у ложа.

– Прежде чем я утолю твоё любопытство, моя обворожительная сообщница, поклянись, что ты в свою очередь утолишь одно из моих желаний, – сказал он, наклонившись к Деллии так низко, что его жаркое дыхание обожгло её обнажённое плечо.

Не поворачивая головы, Деллия спросила:

– Какое ещё желание?

– Эту ночь ты подаришь мне, – прошептал Магий, губами касаясь её уха.

– Что?! – Деллия едва не задохнулась от гнева.

Мрачное лицо Магия выражало непреклонную решимость, и Деллия не могла тешить себя надеждой, что его слова – это просто шутка.

... Никогда прежде не встречала Деллия рассвет с такой радостью и облегчением, как после ужасной ночи, проведённой с Магием. И хотя она знавала многих мужчин, с такой жестокой и неутолимой страстью, которой обладал её новый знакомый, она столкнулась впервые. Наградой за то, что она принесла своё холёное нежное тело в жертву этому ненасытному животному, был его рассказ о тайной связи Марка с жрицей Весты.

Магий оказался внимательным наблюдателем и хорошо запомнил день, когда младшего из братьев Блоссиев вели на казнь. Следя то за Децием, то за Марком, он с удивлением заметил, что последний поддерживает знакомство с весталкой, чьё заступничество спасло его брата от смерти. Снедаемый смутными подозрениями, Магий переключил своё внимание на юную жрицу. Встреча с ней у книжной лавки не была случайной. Оказалось, целомудренная дева, служительница Весты, увлечена гнусной поэзией Овидия, жизнь которого представляла сплошные любовные похождения! Это уже что-то значило! Во всяком случае, для Магия. И тогда он продолжил свои наблюдения за весталкой, которые привели его вслед за ней к вилле Марка Блоссия. Разговор между девушкой и поэтом, который он подслушал, прячась в зарослях мирта, превзошёл все его ожидания.

– Значит, всё-таки другая! – вскричала Деллия, выслушав рассказ Магия. – Другая женщина... он увлёкся ею... – шептала она, в ярости сжимая кулаки.

Магий смотрел на неё с кривой ухмылкой; в его тёмных глубоко посаженных глазах плясали злобные огоньки.

– Ты так любишь его? – с затаённой ревностью спросил он.

Деллия расправила плечи, небрежно откинула упавший на лоб локон.

– Я любила Марка – да, это правда! Я любила его так, как никогда не полюбит другая! – воскликнула она дрожащим от переполнявших её чувств голосом. – И так же сильно, до самой глубины души моей, так самозабвенно, как я любила его, так я теперь его ненавижу!

Деллия вскочила. Глаза её сверкали зловещим блеском.

– Послушай, если ты поможешь мне в одном деле, то, клянусь Юноной, будешь помнить мою благодарность до самого своего смертного часа. Ты навсегда забудешь, что такое нужда... и ты, и твои дети будут богаты...

Магий прервал её речь нетерпеливым взмахом руки.

– Мне не нужна твоя благодарность, – жёстко проговорил он. – Если ты не забыла, я жажду отомстить не меньше тебя.

– Тогда не переставай следить за Марком Блоссием! Следи за каждым его шагом, за каждым вздохом... Мы отомстим ему и за священный огонь Весты и за мою униженную гордость!

– Ты забыла Деция Блоссия, – мрачно напомнил Деллии её гость. – А ведь его участь интересует меня гораздо больше, нежели та, что ты готовишь его брату.

– Ошибаешься, – отозвалась Деллия зловещим голосом, – я не забыла его. Я никогда не забуду Блоссиев, клянусь факелами Фурий!

Когда Магий ушёл, оставив её наедине с безумной ревностью, смешанной с бессильной яростью, она бросилась на ложе и, кусая руки, громко зарыдала.

– Могу ли я помочь тебе, госпожа?

Услышав голос Сиры, Деллия подняла голову. На её лице, обычно прикрытом маской холодного высокомерия, сейчас было выражение беспредельной горечи.

– Я знаю одну девушку, госпожа. Я думаю, она нам подойдёт.

– Что за девушка? – спросила Деллия, но взгляд у неё был невидящий, пустой.

– Она прислуживает в таверне Ларция, что на Этрусской улице. Она не глупа и проворна. К тому же, моя соотечественница...

– И ты можешь поручиться за неё? Можешь убедить меня в том, что служить она будет самоотверженно и преданно? – Деллия оживилась. Слёзы на её лице уже высохли, от недавних бурных переживаний не осталось ни следа.

– О, можешь не беспокоиться! Она твоя поклонница, – заверила её Сира.

– Тогда приведи её, и я посмотрю, чего она стоит, – с этими словами Деллия откинулась на подушки.

Рабыня поклонилась ей и вышла, опустив за собой занавес.

***

Мать Энея – имеется в виду богиня любви

Глава 25

В то время, как Деллию сжигала ненависть к Марку Блоссию, Альбия мучительно переживала разлуку с ним и, подобно свече, угасала от безнадёжной любви к нему. Она гнала прочь воспоминания о нём, но – увы! – его образ неотступно преследовал её. Томительными однообразными вечерами она перечитывала стихи Овидия, которые оживляли в памяти лица людей и события из недавнего прошлого. О, с какой радостью она отдала бы за те несколько счастливых дней всю свою жизнь! Увы, увы, тому, что миновало, уже не повторится...

Осень подходила к концу, когда Альбия узнала страшную для неё весть: Марк Блоссий вступил в легион консула Тиберия, выступавшего в германский поход.

Тиберий, как и его младший брат Друз, приходился императору пасынком: Август вступил в брак с Ливией, когда она уже родила сына от своего бывшего мужа Тиберия Нерона и была беременна вторым.