Астральный гамбит (СИ) - Кащеев Денис. Страница 4
— Вы весьма в себе уверены, Иванка, — в свою очередь усмехнулся я, в запальчивости машинально назвав собеседницу по имени — больше бы тут, пожалуй, подошло чопорное «милостивая государыня».
— Имею на то некоторые основания, молодой князь, — а вот девушка уместную дистанцию выдержала безукоризненно. — О, к нам идет госпожа штабс-ротмистр, — смешно дернув корявыми косичками (и кто только ее учил их заплетать? Наверное, даже у меня аккуратнее бы вышло! И эта криворучка еще на что-то тут претендует! Ха!) — посмотрела она вдруг куда-то мне за спину. — Должно быть, несет расписание занятий!
Я обернулся: отделавшись наконец от второкурсников, к нам и в самом деле шагала в своем красном гвардейском мундире Поклонская. В руках у рыжеволосой штабс-ротмистра была пачка бумажных листов.
— Ну что ж, пойдем, послушаем, что она скажет, — пробормотал я.
Звать себя дважды Иванка не заставила, и мы двинулись к остальным первокурсникам — по большей части уже тоже успевшим переключить внимание с нас двоих на приближавшегося куратора.
Тратить на нас много времени штабс-ротмистр не стала. Коротко представившись (я только теперь узнал, что ее, оказывается, зовут Ириной Викторовной — все Поклонская и Поклонская…), куратор разделила принесенные бумаги на три части, вручила по одной мне, Воронцовой и Ясухару и, бросив на прощанье:
— Будут вопросы — мой кабинет на втором этаже главного здания, номер двадцать шесть. Только не приходите толпой — решайте через командиров отделений, — удалилась восвояси.
Раздав полученные листы «своим» кадетам — бумаг оказалось аккурат двенадцать — я уставился на последний, оставшийся у меня. Попробовал прочесть:
«У… Уче… Учебный пд… Пда… Пдан…» Что еще за «пдан»?!
«”Учебный план на семестр”, — пришел мне на помощь верный Фу. — Дальше читать, сударь? Или вы у нас сами с усами?»
«Это перечень предметов?» — не торопясь с ответом, спросил я. Под заголовком явно шел пронумерованный список.
«Перечень предметов с указанием количества запланированных на них учебных часов. И ниже — расписание».
«Начнем с расписания, — предложил я. — Что у нас сегодня?»
«Артефакторика — совместно с первым и вторым отделениями. Затем физическая культура — уже отдельно…»
«Серьезно? — вздернул я брови. — Физкультура?»
«А что вас удивляет, сударь?»
«Да нет, ничего, наверное…» — пожал я плечами. Действительно, почему нет? Как говорится, в здоровом теле — здоровый дух…
«Духи — это уже спиритология, — поправил меня Фу. — Она у вас стоит на завтра».
«Ясно, духи — завтра, — хмыкнул я. — А еще какие предметы в расписании?»
«Боевая техника, основы целительства, проблемы магической практики,
военная история, правоведение, политическая подготовка».
«И все?»
«В этом семестре — все. Вам мало, сударь?»
«Даже лишнее вижу. Типа, политической подготовки. Мозги будут промывать? Идеологически накачивать?»
«Не без этого. А как вы хотели? Впрочем, там много и полезного предусмотрено в рамках курса. География, основы дипломатического этикета, армейские традиции — ну и все такое…»
«Для меня полезно то, что поможет справиться с Огинским», — буркнул я.
«Никогда заранее не знаешь, что и где пригодится», — наставительно заметил фамильяр.
В этот момент, уловив слева от себя какое-то движение, я оторвался от листа, в который до сих пор добросовестно пялился, поднял голову и обернулся: первое отделение во главе с Миланой двинулось вдоль по аллее. Не то чтобы прям вот строем — чеканить шаг от нас в корпусе никто не требовал — но сплоченной, плотной группой.
За «воронцовцами» тронулась с места и команда Ясухару. Третье же отделение пока выжидающе смотрело на меня.
«Где у нас проходит эта… как ее? Архифакторика? — по-быстрому уточнил я у Фу, лишь затем сообразив, что можно было просто направиться следом за двумя первыми отделениями — занятие-то нам предстояло совместное.
«Артефакторика, — не преминул поправить меня дух. — От слова «артефакт». Чертог номер десять. Это прямо перед комплексом полигона», — выдал-таки он необходимую информацию.
— Нам в десятый чертог! — проговорил я вслух, окинув взглядом отделение. — Ну что, господа жандармы, идем учиться?
— А почему «жандармы»? — непонимающе вскинула голову Иванова. — Ах, да, — догадалась она, впрочем, почти тут же. — Третье отделение же!..
— Третье по счету, первое по сути! — заявил я, зачем-то решив поддать пафоса.
— Точно! — неожиданно подхватила Маша Муравьева. — Третье — лучшее! Как в хорошей сказке! Вперед, жандармы!
— Вперед, жандармы! — нестройно, но бодро закричали уже все — ну или почти все, может, кто и отмолчался из скромности, за каждым не уследишь. Но Иванка, вон, точно участвовала в общем хоре — и с немалым энтузиазмом.
«А кто-то еще что-то говорил о бесполезности идеологической накачки?» — хмыкнул Фу.
В этот момент мы уже вовсю шагали в направлении учебного корпуса.
[1] С ударением на первый слог
Глава 3
в которой я сижу на своем первом уроке
Аудитория, в которой должно было состояться мое первое в Федоровке учебное занятие, мало чем отличалась от привычного мне по прежнему миру школьного класса. В просторной светлой комнате с высоким потолком стояли три ряда двухместных парт — по шесть в каждом, всего восемнадцать — как раз на тридцать шесть человек. Имелся и отдельный стол для преподавателя — пока пустующий. Разве что классной доски нигде не наблюдалось.
Оставив фуражки на полке перед входом в кабинет, мы, не сговариваясь, расселись по отделениям. «Воронцовцы», ввалившиеся в кабинет раньше всех, полностью оккупировали ряд у окна, причем сама Милана заняла первую парту. В соседки себе молодая графиня по каким-то одной ей ведомым причинам выбрала некую Алину Зиновьеву, девицу незнатную и, в общем-то, невзрачную — да и мага, кажется, не особо сильного. Кутайсов же с Гончаровым удостоились лишь чести сесть сразу позади Воронцовой.
Средний ряд, соответственно, весь достался второму отделению. Ясухару также предпочел первую парту, компанию за ней ему составила Инна Змаевич — одна из тех двух девиц, к которым мы попали в гости в ночь нашего с Тоётоми знакомства. Сам я ее, честно говоря, не признал (я вообще не очень хорошо помнил ту нашу разгульную вечеринку) — Фу мне подсказал.
На долю моих «жандармов», таким образом, выпал правый, дальний от окна ряд парт. Решив не обезьянничать, повторяя за Воронцовой и Ясухару, я сразу же прошел в самый конец класса и плюхнулся за последний стол. Почему-то мне представлялась, что место рядом со мной захочет занять Иванка, но новенькая как раз облюбовала первую парту. Глупо получилось: будто бы я сам взял и уступил ей лидерство. С другой стороны, кто сказал, что командир непременно должен сидеть впереди? Просто потому, что так поступила Милана? Тоже мне причина! Отсюда, сзади, кстати, и обзор лучше — всех как на ладони видно! Зачем он, обзор этот, может мне понадобиться, я, правда, пока не придумал, но так-то чем не аргумент?
— Разрешите, молодой князь? — у соседнего с моим места выжидающе остановилась Тереза фон Ливен.
— Да, да, конечно, — поспешил кивнуть я. — Прошу, сударыня.
— Благодарю, — молодая баронесса села по левую руку от меня.
Тереза была единственной девицей на нашем курсе, выбравшей при получении формы брюки вместо юбки. А помнится, когда она в первый раз ко мне обратилась с разговором — дело было еще на вступительных испытаниях, по окончании поединков — я и вовсе сперва принял ее за парня. Что ж, такая вот мне досталась соседка по парте… Ну да, может, оно и к лучшему — ничто не будет отвлекать от учебы…
Между тем, к Иванке подсела княжна Тинатин Багратиони, Маша Муравьева устроилась за второй партой с молодым графом Гурьевым (на экзамене по магии я видел бой этого пацана — тот самый, что продлился дольше всех прочих и едва не завершился присуждением поражения обоим противникам). Место прямо передо мной занял мордастый паренек по фамилии, будто в насмешку ему данной — Худощекин. К слову, насколько я знал, это был единственный в третьем отделении кадет неблагородного звания — его отец, сам из мастеровых, выслужил личное дворянство, сыну же это еще лишь предстояло сделать. Впрочем, магом Худощекин-младший был перспективным, во вступительном рейтинге уверенно вошел во вторую дюжину, опередив многих куда более родовитых конкурентов, так что свое место в корпусе он явно занимал по праву.