Миледи и притворщик (СИ) - Ванина Антонина. Страница 115

Я попыталась припомнить, но безуспешно.

– Да в общем-то, ничего. Он о ней даже не вспоминал.

– Потому что нет её. Вернее, есть, но он её никогда не знал. Он круглый сирота из приюта. Вот представь, мать его была уличной проституткой, родила сына от случайного клиента, подбросила его в приют и навсегда исчезла из его жизни. В том приюте паренька гнобили, попрекали куском хлеба. Воспитатели отвешивали подзатыльники, дети дразнили за половинчатую внешность. А потом к нему пришёл незнакомый дяденька с офицерской выправкой и сказал, хочешь, чтобы этот кошмар закончился, тогда идём со мной, я устрою тебя в кадетское училище, но за это ты должен будешь послужить своей родине и императору. Вот так тромская разведка и заполучила ещё одного верного пса, да ещё с очень подходящей внешностью для специальных операций в Сарпале. Его же с малых лет готовили к одной единственной миссии – бродить по Сарпалю, вынюхивать, подслушивать, подглядывать и передавать всю информацию в центр. Неймётся тромцам после краха прежней колонии построить ещё одну, хотя бы здесь, в пустыне. Вот и засылают сюда бродяг с собаками.

– Лео, ну ты такое насочинял…

– Почему насочинял? Вдруг всё это правда?

– Если бы это было правдой, тромцы присылали бы сюда не полукровок, а чистокровных сарпальцев. Тех же сирот, которых в приют отдали родители-беженцы, потому что дома есть нечего, да и самого дома нет.

– Допустим. Но…

– И полуночных собак с собой таким разведчикам точно не разрешили бы с собой привозить, чтобы не вызывать лишних вопросов.

– А если всё же…

– Если всё же в караване и затесался тромский разведчик, на Шанти он точно не будет похож. Между прочим, Шанти сказал мне, что приехал сюда торговать курагой вместе с дядей. Дядя, по-твоему, тоже поддельный?

Леон призадумался и предложил.

– Надо бы взглянуть на этого дядю. Что он хоть из себя представляет?

– Вот доедем до Лалифура, пойдём на рынок и там взглянем. Мне теперь тоже интересно, что за родственники у Шанти.

До города караван добрался лишь к утру. Торговцы тут же хлынули на рынок раскладывать товары, путешественники, что ехали на юг целыми семьями, отправились на постоялый двор отдыхать. Мне бы тоже не мешало отдохнуть, но работу никто не отменял.

– Чензир, – спросила я главу стражей, – какие в этом городе есть примечательные места? Может храмы, дворцы, сады, фонтаны? Куда мы можем пойти, чтобы полюбоваться красотами Лалифура?

Бравый страж на меня даже не взглянул, а когда я закончила говорить, он немного подумал, повернулся к Леону и начал по-сарпальски ему объяснять:

– Никаких садов в Лалифуре нет. Здешних колодцев едва на пропитание людей и верблюдов хватает. И фонтанов нет. Расточительство всё это.

Леон вначале вопросительно посмотрел на Чензира, потом на меня. Не понимает, что происходит? А я, кажется, понимаю. Страж-шовинист считает, что с женщиной ему говорить не о чем. Раз у женщины есть муж, с ним и нужно всё обсуждать. И плевать, что этот муж и слова по-сарпальски не понимает. Порядок важнее здравого смысла.

– А что на счёт дворцов? – не стала я сдавать назад. – Есть красивые здания?

– Дворец прежних властителей Лалифура разрушил ещё дед повелителя Сеюма, – всё так же глядя на Леона, отвечал страж.

– Ну, хоть что-то большое и важное в этом городе осталось?

– Храм Гештита. Напротив базара.

– Вот и прекрасно. Заодно и на базар зайдём.

Я уже приготовилась взять камеру, а сумку со штативом вручить одному из стражей, чтобы идти вслед за Чензиром, но он даже с места не сдвинулся и продолжал с горделивым видом стоять вполоборота ко мне.

Ах, ну да, гордый страж не слушает указаний каких-то там женщин. Ладно, значит, послушает Леона.

– Лео, скажи "базар" и "храм Гештита".

– Зачем сказать? Кому?

– Этому самодуру. Иначе мы тут так и простоим весь день.

Лео озадачено посмотрел на Чензира, потом на меня, но три заветных слова сказал. И, о чудо, наш бравый страж отдал распоряжение своим подчинённым:

– Табиз, Озаз, Юба, несёте вещи на постоялый двор и ведёте за собой девушку, чтобы прибралась в комнатах, поесть приготовила. Бунур, Гахи, идёте со мной охранять господина и госпожу от черни.

Даже так? В Лалифуре живут настолько опасные люди, что нас с Леоном надо от них охранять?

– Госпожа, – тихо позвала меня Иризи, дёрнув за рукав. – Пожалуйста, возьми меня с собой. Я успею и прибраться и еду сготовить, но не отправляй меня сейчас на постоялый двор.

В её грустных глазах было столько мольбы, что я не смогла удержаться от вопроса:

– Ты не хочешь идти без меня в гостевой дом? Тебя обижают? Кто?

Я спешно глянула на каждого из стражей, отчего двое стыдливо потупили взор, но Иризи сказала:

– Нет, никто не обижает. Просто… просто я так долго была в заточении, что и позабыла, какой он, людный город и шумный базар. Прошу, не откажи мне, возьми с собой.

Ну, разве я могла отказать бедняжке в таком пустяке? Конечно же, нет, потому вшестером мы отправились на поиски храма Гештита.

Высокие стены домов отбрасывали на узкие извилистые улочки глубокие тени, из-за чего казалось, что близится вечер и скоро на город опустится тьма. Зато мрак укрывал нас от дневного зноя и даже дарил капельку прохлады с каждым дуновением заблудившегося между строений ветерка.

Ощущение, что кто-то сверлит меня взглядом, заставило задрать голову и посмотреть вверх. Я думала, это любопытные горожане высовывались из окон, чтобы поглядеть на чужаков, но нет – чуть ли не из каждого оконного проёма нас лениво провожали взглядом десятки котов и кошек. Чёрные, белые, рыжие, серые, пятнистые, полосатые, пушистые, гладкошёрстные, с зелёными глазами, с голубыми, карими – каких только животных тут не было. Главное, что среди них нет диких когтистых тварей, вроде кошки Нейлы. Лалифурские коты как один отличались стандартными размерами. Только отчего их так много?

– Иризи, – для начала спросила я, – почему в здешних городах такие кривые улочки? Как лабиринты. Это ведь так неудобно.

– Что ты, во всяком пустынном городе улицы должны петлять, нельзя их строить ровными, иначе демоны пустыни запросто проникнут в город.

– Да? – призадумалась я, пытаясь понять сахирдинскую логику. – То есть, пустынный демон может ходить только по прямой дороге, а на извилистой заблудится и в сердце города не проникнет?

– Так и есть, не проникнет.

– А городские кошки, видимо, призваны охранять своих хозяев от поползновений потусторонних гостей из пустыни?

– Как правильно ты говоришь, – восхитилась она. – И слово хорошее нашла – потусторонние. Ты права, они обитают на другой стороне мироздания и не должны тревожить людей на этой стороне. Как же хорошо, что ты хоть и северянка, а понимаешь, почему мы чтим кошек, наших верных защитниц.

Ещё бы не понимать. После знакомства с Шанти я прониклась сарпальской верой в непостижимое. А после прочтения книги Стиана Вистинга даже смогла понять некоторые постулаты сарпальских традиций.

– И всё же есть кошки, – вполголоса напомнила я Иризи, чтобы Чензир не подслушал, – от которых защиты не жди. Они и сами ничем не лучше демонов.

– Так, то не кошка, – вздохнула она. – То создание – лишь сосуд для чёрных дел.

Больше о Нейле мы говорить не стали. Стражи привели нас к храму, и всё моё внимание тут же переключилось на него. Сравниться размерами и великолепием многоярусных садов с альмакирским святилищем храм Гештита никак не мог. С виду это было обычное квадратное здание из светло-коричневого песчаника, если бы не его крыша. Вот она-то и вызывала неподдельный интерес. Она казалась выше самого храма. Её пять ярусов, сложенные конусом, взмывали вверх вместе с обилием лепнины на каждом из уровней.

Мне так хотелось внимательней рассмотреть резные скульптуры из камня, но с прихрамовой площади сделать это было сложно. А вот если подняться на высоту и оттуда через длиннофокусный объектив сделать серию снимков…