Миледи и притворщик (СИ) - Ванина Антонина. Страница 77

Я не выдержала и рассмеялась.

– Берт, ты такой забавный, когда пытаешься что-то анализировать. И как тебе только в голову такое пришло? Лучше начинай охоту за той школьницей, если не боишься гнева её родителей. У неё шансов стать королевой в сто раз больше, чем у меня.

– С чего вдруг?

– С того. Почти триста лет назад у тринадцатого герцога Бланшарского вышел конфликт с королём Флораном II из-за приграничных земель. С тех пор королевская семья в категорической форме отказалась с нами родниться. Короли больше не отдают принцесс замуж за герцогов, и принцы не берут в жёны герцогских дочерей. Как итог, наш род потерял былое влияние и постепенно начал беднеть и угасать. Так что не трать время попусту, за мои фотографии тебе заплатит разве что королевское географическое общество, и то после моей смерти, чтобы повесить их на доску почёта.

– Не заговаривай мне зубы, маркиза, – не сдавался Берт. – Сейчас не те времена, что были триста лет назад. Ваши старые родовые дрязги простых поданных давно не интересуют. Важнее – репутация и влияние на умы масс. А у тебя репутация находчивой, смелой и независимой авантюристки. Я не говорю, что я с этим мнением согласен, но так после публикации альбома о тебе говорят люди. "Белые лилии" тебя ненавидят и проклинают, а всякие эмансипе боготворят и ставят в пример. Ценители экзотики и просто любознательные люди знают тебя только с одной стороны – как жертву обстоятельств, которая выпуталась из безвыходной ситуации, а потом ещё и познакомила их с красотами Сарпаля. Рядовых аконийцев приводит в восторг сам факт, что когда-то ты, дочь герцога, жила простой жизнью, такой же, как и они сами, а теперь своим собственным трудом, а не благодаря папенькиному наследству, ты сказочно разбогатела на своих альбомах. Для них ты не дармоедка, а трудяга, как они сами. И вот такая королева, с таким нетривиальным для аристократки, но понятным для простых людей прошлым пришлась бы всем подданным по душе. Так что не прибедняйся, маркиза. Когда станешь принцессой, назначишь меня своим личным фотографом. Что я, зря уступил тебе командировку в Чахучан, благодаря которой ты так возвысилась?

Его доводы вначале вызвали во мне лишь скепсис, но постепенно я начала всё больше вникать в его речь, а в конце и вовсе пришла в ужас. А что, если Макки прав? Что, если и монаршая семья и приближённые к ней лица пришли к тем же выводам, что и он? Тогда я в опасности.

Мне и даром не нужен ни титул принцессы, ни статус будущей королевы. Да это же просто смешно – ну какая из меня супруга монарха? Меня в детстве даже этикету толком не обучили. Я всю жизнь росла с пониманием, что я рядовая подданная королевства, как и все вокруг меня, что титул отца меня особенной не сделает, и подобно простым людям я должна жить своим умом и собственным трудом, иначе пропаду в этой жизни.

Но сейчас из-за всей этой шумихи, связанной с моей поездкой в Сарпаль, кто-то вдруг вспомнил о моём титуле и доложил наследному принцу. Даже дядя Сирил участвует в этом заговоре, раз через него мне передают приглашение в королевскую ложу. Всё складывается очень скверно, и я даже не знаю, как этому противостоять.

– Так что, маркиза, пока ты ещё не стала королевой, я решил брать быка за рога. Я человек простой, из народа, до должности придворного фотографа мне как до луны, поэтому я решил действовать решительно и наверняка.

Тут он вынул из кармана небольшую фотокарточку и положил её передо мной. А там я и мой бывший жених Леон. Мы страстно целуемся в ночи под светом уличного фонаря. Он крепко прижимает меня к себе, я положила руки ему на плечи. Нам так хорошо вместе, мы не хотим отпускать друг друга и идти по домам… Ох, всего лишь одна фотография, а я вспомнила всё, что в тот момент чувствовала. И эти воспоминания нахлынули на меня волной…

Я присмотрелась к снимку и по зернистости поняла, что он напечатан с помощью фотоувеличения. Видимо, мы с Леоном случайно попали в кадр и оказались на заднем плане какого-то снимка. И Макки этот кадр в своём архиве разыскал.

– Это мой компромат на тебя, маркиза, – с довольным видом сообщил он. – Если ты хоть самую малость задумываешься о своём грандиозном будущем, то, став принцессой, обязательно наймёшь меня во дворец. Иначе принц и всё королевство увидит в какой-нибудь газете, как ты развлекалась в молодые годы. Ну, что скажешь, Берт Макки будет пожизненным придворным фотографом принцессы Эмеран?

Я ещё раз посмотрела на фотоснимок, потом на Макки и попросила:

– Знаешь, а напечатай мне парочку таких же фотографий, но побольше. Буду потом на старости лет любоваться на них и вспоминать бурную молодость.

Торжествующая улыбка Макки начала быстро меркнуть, зато мне стало так весело от его реакции.

– Да, – добавила я, – можешь продавать этот снимок газетам хоть сейчас, тогда ты окажешь мне просто неоценимую услугу. Придворные интриганы вычеркнут меня из списка невест, а я смогу и дальше жить собственной жизнью. Как тебе такой план, Макки?

– Ну, ты и дура, маркиза, – кисло заключил он. – Отказаться от титула принцессы, да ещё добровольно…

– Я даже с принцем не знакома, так что успокойся, шантажист. Всем плевать на моих бывших и будущих любовников. А большие фотографии всё-таки пришли. Про воспоминания на старости лет я не шутила.

Кафе мне пришлось покидать под пристальным взором Макки. Его разочарованная мина ещё больше подняла мне настроение. Ну, правда, на что он надеялся?

Якобы компрометирующую меня фотокарточку я прихватила с собой, и весь вечер разглядывала её, вспоминая о тех счастливых днях, когда рядом со мной был любимый мужчина, с которым всегда так спокойно, так легко на душе. Рядом с которым меня ни на миг не покидало ощущение защищённости, пока мы бродили в горах… Ой, кажется, я невольно подумала совсем о другом мужчине. В который раз за последние четыре с половиной месяца…

Ну а с Леоном мы расстались почти год назад. В тот чёрный день я увидела его в постели с другой и громко хлопнула дверью. Потом Леон обрывал телефоны и ночевал под моей дверью, лишь бы вымолить прощение, но я была непреклонна. А теперь я точно знаю, что Леон меня не предавал. Самое время мне самой просить прощение, вот только нужно ли оно ему, спустя столько времени?

От грустных мыслей меня отвлёк телефонный звонок: это Дамьен позвонил, чтобы сообщить – частный самолёт найден, осталось только договориться о полёте с пилотом:

– Эмеран, – неуверенно заговорил он, – я не хочу ставить вас в неловкое положение, поэтому должен предупредить. Самолёт стоит в ангаре нашего аэродрома и принадлежит одному из пилотов нашей компании. Это новейший тромский моноплан с тремя пассажирскими местами. Насколько я понимаю, при полной заправке и при низкой мощности двигателя на нём можно пересечь океан, если предварительно сделать посадку у тромцев в Ингвиле.

– Прекрасно, – обрадовалась я, – могу я завтра приехать на аэродром? К кому мне обратиться?

– Даже не знаю, как сказать, – замялся он. – Я честно пытался найти для вас другой вариант, но самый современный самолёт с подходящей практической дальностью полёта есть только у одного моего знакомого.

– И? – начали закрадываться в мою голову подозрение. – Я ведь его тоже знаю, так?

– Да, это Леон Алар.

Неожиданно. Если честно, пока мы были вместе, у Леона не было своего собственного самолёта. Нет, он, конечно, мечтал о нём, но…

– Если я завтра подъеду к аэродрому, то застану там Леона?

Кажется, столь стремительный и чёткий вопрос удивил Дамьена. Конечно, весь лётный отряд в курсе нашего романа и тяжёлого расставания. Все знают, что после нашего разрыва я больше не появлялась на аэродроме, хотя, пока был жив Лориан, наведывалась туда как минимум дважды в неделю.

– Думаю, завтра Леон будет на месте, но после обеда, ближе к вечеру.

– После рейса?

– Да, вернётся из приграничья.

– Может, мне лучше приехать перед рейсом, пока он не устал?

– Тогда уж лучше послезавтра утром. Но…