Мама для Ромашки (СИ) - Коваль Алекс. Страница 19

Почему-то эта мысль задевает, и, чтобы быстрее отогнать все ненужное прочь, приступаю к работе.

Не знаю, сколько проходит времени с момента моего появления в кабинете, когда от работы меня отвлекает тихий стук в дверь. Сначала подумала, что послышалось, но стук повторился.

— Не заперто, — говорю неожиданному посетителю, гадая, кто же это может быть. И тут дверь открывается, а на пороге стоит большой начальник. — Добрый, — немного растерянно смотрю на часы, — день.

— Добрый, Алиса Алексеевна, — его голос звучит хрипло, будто со сна.

Мужчина нервно запускает пятерню в волосы, вторую убирает в карман брюк. И все так же стоит в проходе, словно не решается войти. И заговорить не решается. Странно, вчера на такое поведение Беркутова даже намека не было.

— Вы что-то хотели, Руслан Данилович? — в итоге прерываю звенящую тишину я и только сейчас обращаю внимание на темные круги, что залегли под глазами мужчины. Пиджака нет, а рукава светлой рубашки закатаны до локтя. Что-то он сегодня сам на себя не похож.

— Я хотел бы извиниться за вчерашний инцидент. Обычно я так… по-скотски себя не веду, — задумчиво говорит мужчина, словно все еще сомневаясь в своих словах. — Предлагаю забыть тот неосторожный… — у него явно вертится на языке слово “поцелуй”. Но озвучить — значит, принять факт того, что он был?

— Хорошо, забудем, — перебиваю немного резко. — Просто на всякий случай хочу вам напомнить. Я прохожу практику и только. Мне ничего другого на этом месте не нужно, — встала из-за стола, нервно расправляя ладошками подол платья. — Не хочу, чтобы меня ставили на один уровень с секретаршей, во всех смыслах, Руслан Данилович, — проговариваю четко, без запинки, чего и сама от себя немного не ожидала.

— Я все понял, — кивает мой начальник. — Еще раз прошу прощения. И, — он снова замялся, опустил взгляд в пол, а руки в карманы брюк.

Да что с ним происходит? Нерешительный Беркутов — это что-то новенькое.

— Вы ведь что-то еще хотели сказать, верно? — ловлю на себе его заинтересованный взгляд.

— Да, — выдыхает, — просто мне действительно обратиться в сложившейся ситуации не к кому. Да и вы с Робертой поладили. Нет, я совсем не хочу навязать вам свою дочь, Алиса. Просто няню положили в больницу, а у меня назрела командировка. Завтра с утра я уезжаю и только через сутки вернусь.

— Вы хотите, чтобы я посидела с Ромашкой? — этот мужчина доверяет мне свое сокровище? Вот это маленькое разговорчивое чудо с кудряшками?

— Да, а насчет работы не беспокойтесь. Я все оформлю, как положено, — опирается спиной о стеллаж, так и не решив пройти в кабинет.

— И как вы себе это представляете? Что от меня требуется? — я в растерянности, чего-чего, а такого предложения я уж точно не ожидала. Это, мягко говоря, необычно и совсем уже за рамки вон выходящее.

— Завтра утром приехать к нам. И на сутки весь дом в вашем с Ромашкой полном распоряжении. Все, что нужно, дома есть, а на то, чего нет, я оставлю деньги.

Молча смотрю на начальника, прикидывая в уме, кто из нас больше двинулся умом. Он, что оставляет дочь с человеком, которого знает меньше недели? Или я, что собираюсь согласиться?

— Так как?

— А у меня есть выбор? — усмехаюсь я, прекрасно помня его слова с первого рабочего дня о том, что недовольных он не держит.

— Есть. Вы, Алиса Алексеевна, можете отказаться. И тогда я буду искать другой вариант, — взгляд исподлобья, и мужчина, отталкиваясь от стеллажа, выпрямляется. — Это не рабочий приказ как от начальника к подчиненной, это просьба отца. Дочка прожужжала мне все уши о вас за выходные. Но я вас не принуждаю и не заставляю. Ваш ответ никак не отразится на вашей рекомендации в институт. Каким бы он ни был.



Вау! Его слова приятно отдаются в сердце.

— Хорошо. Хорошо, я вам помогу. Только ради Роберты. Уж очень хорошая она у вас девочка, — в ответ на его лице расцветает довольная улыбка.

— Спасибо. Мне действительно будет спокойней, останься Роберта с вами, — благодарит тут же. — Адрес скину в сообщении. И… Алиса, еще раз спасибо, — звучит очень даже искренне. И большой босс выходит из кабинета, а я устало опускаюсь на стул с гулко стучащим сердцем в груди.

На что я только что подписалась?

Глава 20. Руслан

С работы уезжаю в дерьмовом настроении, по пути забрав пораньше Роберту из сада. Но та в противовес мне абсолютно счастлива, что едем домой.

— Папаська, — залепетало чудо на заднем сидении. — У тебя нет настроения? — хмурит светлые бровки дочурка.

— Я просто устал, правда. Но ты не обращай на это внимания.

Въезжаем на территорию участка. Роберта тут же начинает возиться, самостоятельно отстегивая ремни в детском кресле. Я выхожу из машины, открываю заднюю дверь и беру дочь на руки. Та тут же обвивает ручонками за шею и целует в щеку.

От этого на душе растекается тепло. Никто тебя не будет любить так же сильно, как собственный ребенок. Ромашка — мое все, а остальное — такая ерунда, которая определенно не стоит лишних нервов.

Вечер проходит вполне спокойно. Разве что дочь в разговорах все чаще упоминает Лису, и это в какой-то момент начинает нервировать. Не понимаю я конкретно, что вообще происходит.

Укладываемся спать, провозившись в ванной около получаса. Маленькая госпожа таки выпросила пену и уточек. И вот, пока рыбка ныряла в воде, а я по уши в пене, которая летела во все стороны, сидел рядом, голова немного разгрузилась. Все занятия с дочкой мягко отвлекают от мыслей о случившемся сегодня с Лисой.

Но, уже уложив дочурку и пообещав, что устрою ей среди недели выходной от сада, когда ребенок сдался и быстро уснул в обнимку с Бубой, понял, что мысли вернулись. Я не мог уснуть. Причем до самого утра. Как ни пытался отпустить случай, ничего не выходило. Стоит закрыть глаза, как тут же появлялась загнанная в угол девушка с испуганными голубыми глазами, обрамленными густыми ресницами. Ее дрожащие руки, протягивающие мне злосчастную папку. И мое состояние. На меня нахлынуло сумасшедшее желание доказать ей, что бояться меня не надо. Меня ужасно злил ее страх. Я что, совсем на урода смахиваю? Но и мои действия, черт возьми…

Ее сладкие губы чувствую на своих до сих пор, хоть и не удалось проникнуть глубже и испытать кайф от ее мягкости, но это еще больше распаляет. От этого я еще больше завожусь, проклятье! Запретный плод всегда в тысячи раз желанней.

А мягкость ее волос на моих руках! Это невероятные ощущения. Ведь ничего подобного я не испытывал ни с одной из любовниц. Она такая настоящая. Живая. И эти эмоции… а я, мудак, напугал ее и повел себя, как последняя скотина.

Полночи меня раздирают противоречивые чувства. Я и жалел о своем порыве. Я же не какой-то извращенец, черт возьми. И в то же время… нет, ни в коем разе не собираюсь себя оправдывать. Нужно извиниться. Обязательно.

В семь голову разрывает будильник своим звоном. И я с трудом пытаюсь разлепить глаза. Удалось ли мне вообще поспать, даже не понимаю.

И дальше утро идет по сценарию: разбудить Роберту, водные процедуры, завтрак и дорога в сад, а затем на работу.

Роберта словно чувствует мою подавленность и ведет себя смирно, чем удивляет и меня, и воспитателя. Поцеловав меня в щеку и как-то странно заглянув в глаза, шепнула на ушко: «Папуля, я тебя люблю». И улыбнувшись, пошла в группу, не выпуская из рук своего Бубу.

Я немного опешил. Нет, мы часто говорим друг другу, как любим, но вот так — впервые. И тут я задумываюсь: если есть связь между матерью и ребенком, почему такой же связи не может быть у чада с отцом?

Да, Беркутов, становишься старым и сентиментальным.

Подъезжаю к рабочей парковке, и тут в глаза бросается уже знакомый байк, также подъезжающий к парковочному месту. Чуть поодаль притормаживаю, чтобы не привлекать к себе внимание водителя, и с любопытством наблюдаю за гонщиком.

Водитель в джинсовке и белых кедах ставит байк на подножку и… снимает шлем. Твою же бабушку! Мои догадки подтверждают рассыпающиеся по плечам светлые, слегка вьющиеся локоны. Да не может же она еще и гонять на такой махине! В голове не укладывается, насколько мне досталась нетипичная сотрудница.