Два с половиной человека (СИ) - Дибривская Екатерина Александровна. Страница 7

– Скорее всего, её вывезли из города во время пожара, – я наклоняюсь ближе над столом. – Гель, там не дело, а чёртово недоразумение. Пара клоунов пытались похитить Туманову, но у них из-под носа её увёл какой-то мужчина. После этого, по словам очевидцев, они скрылись на чёрном или тёмном автомобиле представительского класса в неизвестном направлении. Дороги перекрыли не сразу…

– Не думаю, что они успели проскочить, – цокает Ангелина. – Сколько у них было времени?

– Час с небольшим от момента начала пожара.

Власова резко отъезжает на стуле, подхватывает со стеллажа дорожную карту и раскладывает между нами.

– Дай карандаш, – задумчиво просит она, и я выполняю просьбу. – Смотри, Ярик. Допустим, подозреваемая и её сообщник решили скрыться для начала в соседней области, так?

– Допустим, – не возражаю я.

– Значит, всего три подходящих направления. Это, это и это, – она чертит на карте три линии. – Эта дорога –  наиболее перспективный вариант.

Она обводит кривоватым овалом ту самую дорогу, по которой я мчал в ночь пожара. С усмешкой киваю жене. Бывшей жене.

– Безусловно, Власова, ты права. Любой здравомыслящий человек выберет наиболее короткий путь к точке Б, но это…

– Вот и я говорю, Власов. В городе она. Или в ближайшем пригороде. Даже два с половиной часа, возьмём по минимуму, чтобы пересечь область и успеть выехать – это крайне рискованно.

– Я бы успел, – поддеваю её с улыбкой, – ты бы – тоже.

– Так то мы, – отмахивается женщина и жуёт мой карандаш.

Я чуть хмурюсь, словно снова очутился в своём прошлом, в котором мы с Гелей, ещё будучи женатыми, просиживали над очередной загадкой днями и ночами напролёт. Обгрызенный карандаш, выбившаяся прядка волос, сколотый лак на ногтях – всё в её образе бьёт по моим нервным окончаниям. Невольно я присматриваюсь к молодой и ухоженной майорше, Ангелине Анатольевне Власовой, которая более десяти лет была моим светом, моим путеводителем, моим двигателем.

В уголках глаз скопились едва заметные морщинки. Раньше она часто смеялась, а теперь? Есть ли в её жизни человек, который скрашивает вечера тяжёлых трудовых будней, с кем она проводит свои редкие выходные?

Она вытягивает губы в трубочку, втягивая карандаш глубже в рот, и замирает.

– Власов, я поняла! Поняла! – говорит Ангелина, отбрасывая карандаш обратно ко мне. – Это кто-то из персонала Туманова!

– С чего ты взяла?

– Сам посуди, Максим Аверьяненко и Фёдор Звягинцев утверждают, что Туманова ломала комедию, цитирую: «словно знала, что она в безопасности». Так? Может, она и знала, что в безопасности, что сейчас ей на выручку придёт её сообщник.

– Зачем же устроила цирк? – я закатываю глаза.

– Чтобы они могли сказать, что незнакомый субъект увёл у них девочку из-под носа... Я чувствую, Власов, что правда вот она, на поверхности... Туманова – молодая девица, неужели ты думаешь, что она просто сидела со стариком-мужем? Я уверена, что она вполне могла завести интрижку с кем-то из охраны или прочего персонала, вступить с любовником в сговор и прикончить муженька.

– Логично, но вот тебе, Власова, нестыковка: Маргарита Туманова осталась ни с чем. В пожаре сгорело всё добро, счета заморожены до результатов следствия.

– У неё могли остаться приличные накопления. Если из нескольких миллиардов взять несколько миллионов, заранее вывезти из особняка наиболее ценные цацки, подготовить документы и наличку, то можно списать на пожар их отсутствие... Возможно, по их преступному замыслу и сама Маргарита Викторовна должна была исчезнуть в том пожаре, но что-то пошло не так... Объявление это, опять же... Словно мудрит кто-то, а какая цель? Если всё потеряно в огне...

– И что ты предлагаешь, Ангелин? – прищуриваюсь я.

– Нужно пообщаться с подходящими по возрасту кандидатами, осмотреть их дома, дачи, квартиры, сараи, гаражи... Чувствую, в городе Туманова. – Власова смотрит мне прямо в глаза. – И мы её найдём.

8. Ярослав

На третьем адресе мои нервы уже на пределе. Одно и то же, чуть хамоватое «ничего не видел, ничего не слышал, нечего рассказать», – скорее, как издержки профессии. Охрана элитного жилья и баснословно богатых владельцев элитного жилья – не шутки. Здесь не любят любителей почесать языком.

Однако, Ангелина с упрямством цербера подбивает свой список, в котором для меня нет абсолютно никакого смысла, но я таскаюсь с ней по всему городу в надежде выиграть немного времени для собственного расследования.

– Прервёмся на обед? – спрашивает Гелька. – Или охватим следующую кандидатуру?

– Какой адрес? Если у чёрта на куличиках, то сперва обед…

– Вот, смотри, – перебивает она, подсовывая мне под нос свой блокнот.

Я скашиваю глаза, отвлекаясь от дороги. Адрес следующего претендента на роль воображаемого любовника Ритки располагается близко, практически за углом.

– Ладно, сначала к нему.

Дверь нам открывают не сразу. Я уже хочу плюнуть и остановить Ангелину, трезвонящую в ветхую дверь, как на пороге возникает молодой – примерно моего возраста – мужчина.

– Соломин Константин Геннадьевич? – уточняет Власова, и тот кивает. – Здравствуйте, майор Власова Ангелина Анатольевна, Следственный комитет. Это мой коллега, майор Власов Ярослав Сергеевич.

Константин бросает мимолётный взгляд на наши корочки, понимающе ухмыляется одинаковой фамилии, но никак не комментирует.

– О чём же вы хотели побеседовать со мной, майоры? – жестом приглашает войти в квартиру Соломин.

– О Маргарите Викторовне Тумановой, – с места в карьер бросается Геля.

– Риту до сих пор не нашли? – тихо спрашивает мужчина, и я напрягаюсь.

Больно интимный вопрос для простого сотрудника охраны. Вижу в глазах Гельки лучики самодовольства. Сейчас просто лопнет от гордости, что сразу раскусила беглянку!

– Вы не подумайте, – тут же осекается Соломин, – я Маргариту Викторовну ещё по старой памяти Ритой зову. Раньше мы были соседями, точнее, мы жили по-соседству с её бабушкой. Потом и бабушки не стало, и мы съехали – сестра забеременела, вышла замуж, вот родители и разменяли трёшку на три однушки. Я Ритку помнил ещё карапузом в коляске, но сразу узнал в новой хозяйке эту девочку.

– И как бы вы могли охарактеризовать гражданку Туманову?

– Странная она, – выдаёт Константин. – Я её за полгода работы в доме у хозяина видел от силы раз десять. В основном, когда она куда-то выезжала. С ней работали другие сотрудники, Туманов не позволял никому младше сорока лет её сопровождать наедине. Ревновал, видимо. Но Рита вообще чаще одна ездила, злилась сильно, что муж против, словно тайна у неё была...

– И неужели никто не следил за Маргаритой Викторовной?

– Поначалу муж приставлял к ней охрану, но там ничего такого не было: салоны красоты, фитнес, шоппинг, больница...

– Она, что же, болела? – спрашивает Ангелина, и я обостряю слух.

Если сейчас Соломин расскажет о беременности, можно будет уже официально работать в данном направлении. Одного свидетельского показания будет достаточно, чтобы поставить под жирный знак вопроса показания соседей Пелевиных и не выдать собственную осведомлённость раньше времени.

Я готов рискнуть головой и служебным положением ради правого дела. Мне бы только точно знать, что я не совершаю самую большую ошибку в своей жизни.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Вот уж чего не знаю, того не знаю, – разочаровывает меня Соломин. – Говорю же, странные эти Тумановы были. Вроде и муж с женой, а жили раздельно. Кухарка судачила, что Рита заболела сильно, несколько недель вообще её не видно и не слышно было, это потом она уже начала везде ездить и перед мужем истерики закатывать, чтобы никакой охраны и всё такое.

– И чем же она была больна? – давлю на него, вызывая раздражение у Власовой. – Какие-то симптомы озвучивали? Может, врач наблюдал её?