Репо (ЛП) - Гаджиала Джессика. Страница 10

Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.

— Мейз, — позвал Репо голосом, который был почти… мягким. Когда мои глаза снова встретились с его, он тяжело выдохнул. — Расслабься. Это не та черта, которую я пересекаю.

Я с трудом сглотнула. — Это не та грань, которую я позволила бы тебе пересечь, — возразила я, но часть меня была уверена, что это было бахвальство.

— Значит, мы понимаем друг друга, — сказал он, делая шаг назад. Я уже собиралась отойти, когда он приподнял бровь. — Разве я сказал, что ты можешь уйти?

Я почувствовала, как дернулась от выговора, прикусив язык, чтобы не наброситься на него. — Нет, — сказала я резким тоном.

— Правильно. Потому что ты оставишь свою задницу прямо здесь и будешь передавать мне инструменты.

— Передавать тебе инструменты? — повторила я немного ошарашенно.

— Да, стажер, — сказал он, его тон стал таким мертвым, что я почувствовала, как по мне пробежал холодок. — Уже забыла свое место?

Мое место.

Нет. Я определенно не забыла об этом.

И у меня сложилось отчетливое впечатление, что, если я когда-нибудь забуду это, хотя бы на секунду, кто-то будет рядом, чтобы напомнить мне об этом.

Глава 4

Мейз

В течение следующей недели Репо решил поставить галочку против меня и, как следствие, всех моих коллег-кандидатов, ежедневно меняя график патрулирования без предварительного уведомления. Однажды я работала в раннюю утреннюю смену, и через несколько минут после ее завершения мне сообщили, что, к моему удивлению, я тяну дневную смену. С Фоксом. На следующий день у меня была ночь с Дюком. А после я вернулась в свое раннее утро. Потом ночь с Ренни. У меня сложилось впечатление, что ночь была слишком важна для Приспешников, чтобы не доверять мне. По какой-то причине Рейн, Кэш, Волк и Репо доверяли Дюку и Ренни больше, чем остальным из нас, и поэтому всегда хотели, чтобы один из них был в ночной смене.

На девятый день я заболела.

После недели странного графика сна и пребывания на жаре или дожде в любое время без защиты от стихий, я проснулась от короткого сна, чтобы начать свой ранний утренний патруль, и поняла, что каждый дюйм моего тела болит. Я застонала, скатываясь со своей койки, не осознавая, насколько слабы мои мышцы, и рухнула на кровать Дюка, моя рука сильно ударила его по животу.

Он проснулся с ворчанием, рука автоматически переместилась к моему горлу, прежде чем его глаза сфокусировались и отпустили меня. — Какого хрена? — он шепотом заорал на меня, когда я приподнялась.

— Извини, я… у меня подкосились ноги, — призналась я, каждое слово, как глоток стекла, давило на мое больное горло.

— Ты заболела? — спросил он, уловив хриплую странность моего голоса.

— Нет. Нет, — сказала я, качая головой и игнорируя головокружение, вызванное движением и моими закупоренными носовыми пазухами.

— Билли, не строй из себя героя, — сказал он, вылезая вслед за мной из постели. — Я возьму твою…

— Нет, — отрезала я, поморщившись от того, как громко прозвучало это слово. Это было достаточно громко, чтобы остановить храп Лося, когда он ворочался в постели. — Все в порядке. Я справлюсь, — возразила я, кусая щеки, чтобы не застонать, когда наклонилась, чтобы завязать ботинки.

— Эйз, давай, — сказал Дюк, протягивая руку, когда я выпрямилась, и положив руку мне на шею. — Ты вся горишь…

— Я в порядке. Возвращайся ко сну. Извини, что разбудила тебя. — С этими словами я поднялась по лестнице, съеживаясь, когда каждый шаг заставлял меня чувствовать себя так, как я чувствовала себя в двенадцать лет, лежа в постели с растущими болями, достаточно сильными, чтобы помешать мне ходить.

Все было в порядке. Мне просто нужно было продержаться пару часов, а потом я могла бы принять горсть лекарств и рухнуть. Многим людям приходилось выполнять работу и похуже, чувствуя себя ещё дерьмовее, чем я сейчас.

Я схватила бутылку воды из кухни и вышла на улицу, чтобы найти Ренни. — Вайолет, ты выглядишь ужасно, — сказал он, когда я подошла со скоростью старушки.

— Ну, спасибо, — проворчала я, забирая фонарик и отмахиваясь от него.

— Ты уверена, что ты…

— Я в порядке! — рявкнула я, и мой голос эхом разнесся по пустой ночи.

Мне было не очень весело, когда я болела. Не то чтобы мне нравилось барахтаться в этом, но я чертовски уверена, что никогда не заставляла себя идти на работу, когда чувствовала, что в любой момент могу потерять сознание. Я всегда просто залезала в постель с апельсиновым соком и грелкой, и ждала, пока все закончится.

— Хорошо, — сказал Ренни, поднимая руки и кивая. — Я понял. Ты такая же способная, как и все мы. Но не забывай, Мейз, что тебе не нужно заставлять себя болеть, чтобы доказать свою точку зрения. — С этими словами он ушел, оставив меня тонуть в моих страданиях, пока я гуляла по территории.

Я была почти уверена, что закончила свой первый обход. Видите ли, я говорю «почти уверена», потому что в какой-то момент я села, чтобы дать своим кричащим мышцам ног пять минут отдыха… а потом, должно быть, либо заснула, либо потеряла сознание.

Потому что в следующее мгновение я почувствовала, как прохладная рука коснулась моей щеки, и раздражающе ровный голос снова и снова звал меня по имени. Мои веки отяжелели, и мне пришлось бороться, чтобы заставить их открыться. На улице все еще было темно. Я заметила это первым. Вокруг по-прежнему царила кромешная тьма. Одна рука была под моей головой, а другая лежала сбоку от моего лица. И эти руки принадлежали Репо. Он стоял на коленях рядом со мной на земле, его брови были сведены вместе, а рот сжат в твердую линию. — Привет, милая, — сказал он, заметив, что я проснулась. — Напугала меня до чертиков, — признался он.

— Дерьмо, — выдохнула я, пытаясь подняться, понимая, что произошло. Я заснула во время дежурства. Блядь. Не было никакой возможности…

— Полегче, — потребовал Репо мягким голосом, его рука приземлилась в центре моей груди и толкнула меня обратно на землю. — Все в порядке.

— Как долго… — начала я спрашивать, мое сердце колотилось в груди так сильно, что меня затошнило.

— Недолго. Дюк сказал мне, что ты заболела. Потом вошел Ренни и сказал, что ты выглядишь как мертвец на ногах. Я решил, что мне следует проверить, как ты. Хорошо, что я это сделал. Ты была чертовски безрассудна. О чем ты только думала?

— У меня была работа, — возразила я, пытаясь принять сидячее положение, мои руки дрожали под давлением.

— Если ты не можешь позаботиться о себе, ты не сможешь позаботиться и о лагере. Часть того, чтобы быть хорошим членом — это знать, когда ты должен опереться на одного из своих братьев, Мейз.

Я заметила движение позади Репо и потянулась к Маглайту (прим.перев.: марка фонарика) рядом с моим телом, подняв его за легкий конец, чтобы ударить тяжелой стороной, если понадобится. Но тут в поле зрения появился Дюк, подняв руки ладонями вверх. Я почувствовала, как мои глаза осуждающе опустились на него, и он пожал плечами. — Извини, Эйз. Ты ни в коем случае не должна быть здесь, когда даже не можешь встать со своей койки. Это не девчачьи штучки. Если бы это был кто-то из парней, я бы тоже пошел к Репо. — Почему-то я в этом сомневалась и почувствовала, как мои глаза закатились. — Такая чертовски упрямая, — сказал Дюк, качая головой, но улыбаясь, как будто одобрял, когда он наклонился, схватил фонарик и пошел делать свой обход.

— Пойдем, милая, — сказал Репо, положив руку мне на спину и поднимая нас обоих на ноги. К моему абсолютному ужасу, мне пришлось отдать ему почти весь свой вес, мое собственное тело полностью отказалось от меня.

Теперь я была почти уверена, что доберусь до задней двери комплекса.

Я говорю «почти уверена», потому что помню, что видела заднюю дверь. А потом все, что я увидела — это мои веки.

В следующий раз, когда я проснулась, я была в постели.

Я мало что заметила, кроме того, что мои уши были настолько забиты, что я почти ничего не слышала, мои носовые пазухи болели, они были такими полными, в горле чувствовалось, как будто я проглотила кислоту, все болело от шеи вниз, и я была вся в поту и так замерзла, что мои зубы стучали.