Сладкое искушение (ЛП) - Хиггинс Венди. Страница 47

Наконец она произносит:

— Мы друзья. Просто друзья.

Чушь.

— Значит, ты со всеми друзьями зажимаешься по углам? — Я уже собираюсь предложить ей кандидатуру Блейка для чпока, но не успеваю — тот убегает в дом.

В глазах Анны мелькает грусть, но я на эту уловку не куплюсь.

— Я не думала, что так выйдет, Кай. Мы были…

— Благодарю, но детали мне ни к чему.

Она все также спокойна. Мне необходимо вызвать у нее ярость. Необходимо знать, что я по-прежнему могу пробудить в ней стерву, как она пробуждает моего внутреннего зверя. Необходимо понять, что она испытывает ко мне не только жалость.

Она пытается приблизиться ко мне, но я отхожу дальше. Мне надо выпить, да и напомнить ей, что она тоже Неф, ничем не отличающийся от меня — не идеального и проклятого. Я иду в бунгало и беру холодное пиво. Она смотрит на меня, сжав зубы. Она понимает, что я хочу вывести ее. Идет ко мне, пытаясь остановить и поговорить, но я увиливаю.

Когда она касается моей руки, меня охватывает пламенем. Я подавляю желание наброситься на нее и швырнуть на пол, чтобы она ощутила на себе мой вес. Я быстро отстраняюсь. Она не может трогать меня, когда хочет. Уже нет.

Анна следует за мной, полная решимости доказать мне, что ничего плохого не делала.

— Так дело в Коупе? — бросает она мне в спину. — Ты ведешь себя как… — я оборачиваюсь, измеряя ее взглядом, — … будто я изменила тебе. — Продолжает она тихим голосом, пронзающим меня в самое сердце, будто она не знала, что когда-то была моей.

Осознав, каким был идиотом, я ухожу. Подбрасываю бутылку в воздух, снова и снова, мечтая разбить ее на тысячи осколков. Анна все также идет за мной.

— Ты не имеешь права обижаться на меня, — говорит она. — Я слышала, что ты сказал ему тогда по телефону.

Ему. Внутри екает, но я отмахиваюсь. Анна должна понимать, что поступки важнее слов. Масса моих поступков кричала о любви к ней, но она предпочитает цепляться за неубедительные слова.

— Слова имеют силу, Кай, как и молчание. Ты перестал даже разговаривать со мной. Я не знала, что думать! А затем те твои слова? Что я, по-твоему, должна была почувствовать?

Я отказываюсь брать на себя ответственность за ее действия. Неужели она не слышала злости и сарказма в моем голосе во время разговора с Коупом?

— Никакие мои слова не толкнули бы тебя в его объятия, если бы ты этого не хотела.

Она оскорбляется.

— Да, ну, в одно безумное мгновение так оно и было, но я этого не планировала. И было это… неправильно.

У меня вырывается злорадный смешок — поцелуй их был "неправильным". Неужели Коуп хоть в чем-то неидеален?

— Видимо, у твоего драгоценного Коупа опыта маловато. Хотя подобные вещи должны выходить у него на инстинктивном уровне.

Она всплескивает руками и повержено опускает их.

— Ладно, это уже чересчур. Поговорим, когда вернется Блейк.

Слишком спокойная, она отворачивается. Что же нужно сделать, чтобы разозлить эту непоколебимую девчонку? Она подходит к краю бассейна, а у меня в голове щелкает, как можно ее подтолкнуть и вернуть с небес на землю.

— Что ж, это было неизбежно, — говорю я. Снова подбрасываю бутылку, когда она поворачивается ко мне лицом и смотрит с прищуром.

— Неизбежно? — переспрашивает. Я сдерживаю улыбку, улавливая в ее взгляде явную ярость. — Ну, прям как у тебя с той девицей с работы, Анной?

Откуда..? Я теряю бутылку и она с грохотом падает на деревянный настил.

— Твою мать. — Я поднимаю ее, изо всех сил пытаясь не показывать своего удивления. Чертова Марна. Заталкиваю обратно проснувшееся чувство вины. Я не прикасался ни к одной девушке до тех пор, пока не услышал об Анне и Коупе. Да и сейчас ничего не изменилось.

Но я не хотел бы, чтобы Анна узнала об этом, отчего я чувствую себя грязным уродом.

Слишком взволнованный, я зову Блейка. Мне не удалось заставить Анну потерять самообладание. Очко в ее пользу. Я рад, когда к нам присоединяется Блейк, потому что вдвоем у нас выйдет вывести Анну. В команде мы можем все. Крайне довольный собой, когда она наконец краснеет, я сажусь и погружаюсь в собственные мысли.

— Мне не нравится, когда люди оказываются фальшивками, многозначительно говорит она, и я хмурюсь. Вот, значит, как она думает? — Если вы присядете и помолчите хоть минутку, я объясню, зачем приехала и сразу уеду. А вы сможете продолжать свое веселье.

Скорее всего она блефует, взывая к нашей совести, но я сажусь ровнее, готовый внимать ее словам.

— Помнишь монахиню, сестру Рут, с которой я должна была встретиться во время нашей поездки? — Я киваю. Которая скончалась. — Ну, она явилась ко мне духом. Оказывается, она была ангельским Нефилимом. Она — потомок ангела-хранителя апостола Павла. И именно его меч Справедливости она передала мне.

У меня отвисла челюсть, как и у Блейка.

— Она нашла меня, чтобы рассказать о пророчестве. Пророчестве, в котором сказано, что демонов навеки свергнут с лица земли, и сделает это Неф, наделенный и светом, и тьмой.

Сердце в груди начинает отбивать барабанной дробью. Неф, наделенный и светом, и тьмой…

— Ты, — шепчу я. Она ловит мой взгляд и, удерживая его, кивает.

Пока в голове крутятся шестеренки, я могу только тупо смотреть перед собой. Анна — центральная фигура древнего библейского пророчества. Хотя чему я удивляюсь — ведь с самого начала было понятно, что она отличается от нас, но я не думал, что настолько. Это опасно.

— Перескажи нам пророчество, — прошу я.

Анна сглатывает и выдаст на одном дыхании.

— Времена, когда демоны наводнят землю, и человечество будет в отчаянии, станут великим испытанием. Восстанет Нефилим, что сердцем чист, и свергнет демонов с лица земли. Тем, кто раскаются — будет даровано прощение и путь обратно в рай открыт, но остальным дорога в ад.

— Черт, — шепчет Блейк. — Ты запомнила его?

— Пришлось. — Затем рассказывает, как узнав о пророчестве еще в прошлом году отправилась по миру в поисках союзников среди Нефилимов. О Сирии и встрече с Занией, дочерью Сонеллиона. Анна рассказывает о тяжелой судьбе Зи под гнетом князя Ненависти. В ее обязанности входило стимулирование ненависти и недоверия к женщинам на Ближнем Востоке. А еще у нее обнаружилась алкогольная зависимость. Анна считает, что когда наступит время, — она примкнет к нам.

Дальше она отправилась в Австралию к Флинну, сыну Маммона. Он — рыжеволосый боксер ММА, чьим жизненным наказанием стала жадность. Он оказался более чем счастлив пойти против Князей.

Я чувствую укол ревности из-за того, что на эту миссию ее отправили не со мной, но прекрасно осознаю, что с Копано куда безопаснее. Как бы мне ни хотелось это признавать, но я рад, что она была не одна, да и к тому же, будь с ней я — отец бы по-любому об этом прознал.

Мы получаем ответы на свои вопросы и кусочки мозаики постепенно складываются в очень важную картину.

— Сейчас мы просто составляем список союзников, — говорит Анна. — Спешка недопустима. Думаю, мы получим какой-то знак, когда надо будет начинать действовать.

В ней не чувствуется страха, только мудрость, и я поражен тем, какое бремя она носила весь прошлый год и не прогнулась под его тяжестью. Я не сомневался, что Анне было предначертано нечто великое.

Но такого удивительного и пугающего предназначения я не ожидал. Это… И тут Анна резко подрывается.

— Куда ты? — спрашивает Блейк.

Она демонстративно отряхивает шорты.

— Домой. Я рассказала вам то, ради чего приехала. Было… приятно повидать вас.

И все? То сеть она вывалила на нас бомбу и сбегает? Так и продолжая сидеть, я пристально смотрю на нее, но она избегает моего взгляда.

Они с Блейком обнимаются.

— Не уезжай, — говорит он.

— Так будет лучше, — бормочет она.

Значит, это не необходимость.

— А я рассказывал тебе какой упрямой она бывает, когда хочет? — говорю Блейку. Я стараюсь принять расслабленный вид, словно мне все равно.